В комментарии к статье «Знает ли злодей о том, что совершает злодейство?» читатель высказал предположение, что злодеяния совершаются от пресыщенности. «Когда тебе доступно всё, всё испробовано и нет никаких сдерживающих факторов… всё-таки от меры пресыщенности зависит и острота желания или желаемого. Для кого-то облить водой, проезжая мимо остановки - верх экстаза, а кому-то этого мало».
Давайте посмотрим.
Как я уже не раз писала, в моем видении в истоках любой агрессии лежит нехватка чего-либо, какая-то неполноценность, ощущение непринятости миром и людьми, недостаток ресурса. То есть, как я понимаю, причиной злодейств является желание компенсировать какой-либо недостаток, какую-то утрату, отсутствие чего-то, которое ощущается злодеем очень остро и болезненно. Злодейство как бы имеет целью восполнить эту утрату и утихомирить эту боль.
Проблема только в том, что путем агрессии и злодейства ничего, на самом деле, не восполняется, не утихомиривается и не компенсируется. Потому что агрессия, по определению, только разрушает и причиняет вред, причем самому агрессору в том числе, а вовсе ничего не создает, не лечит и не чинит. Соответственно, легкое облегчение злодей испытывает только в сам момент совершения злодейства, а затем его травма становится еще глубже, а голод – еще сильнее. Если мы посмотрим на реальные или придуманные истории про серийных убийц, мы это вполне отчетливо увидим – злодеяния происходят по эскалации, и степень агрессии постоянно увеличивается. Внутренние проблемы агрессора не решаются, а только разрастаются.
Можно ли это назвать пресыщением? Как нам говорит толковый словарь, пресыщение – это «равнодушие, усталость от чрезмерного удовлетворения каких-либо потребностей, от чрезмерного восприятия чего-либо, злоупотребления чем-либо». То есть чего-то было так много, что это совершенно утратило свою привлекательность, перестало вызывать интерес. Но можно ли назвать злодея равнодушным, потерявшим интерес к злодействам, если он эти злодейства продолжает и даже эскалирует? Думаю, что нет – что-что, а равнодушным и пресыщенным его назвать можно вряд ли. Наоборот, с каждым новым злодейством голод злодея как будто нарастает, и именно поэтому он становится в своих злодеяниях изощреннее и ужаснее.
Поэтому, как мне кажется, читатель говорит не о пресыщении, а именно о голоде – облить водой человека на остановке для злодея будет мало, потому что этот поступок не может удовлетворить его текущую жажду злодеяний. Это, очевидно, не пресыщение, а недостаток острых ощущений. Такая ментальная «черная дыра», в которую что не положи – все будет мало.
А есть ли вообще в жизни злодея место пресыщению? Вот тут, вероятнее всего, да – злодей, очевидно, пресыщен не злодеяниями, а легальными и экологичными способами удовлетворить свои потребности. Что-то вроде того, как богатый человек, который может купить все, что угодно, начинает красть из магазинов просто для острых ощущений. Здесь, конечно же, можно говорить о пресыщении – пресыщении простыми, хорошими, добрыми вещами, которые может предложить злодею наш мир и которые злодею кажутся пустяками по сравнению с любым злодейством.