Третий день проверки проводился по задаче истребительной авиации - уничтожение авиации противника в воздушных боях за господство в воздухе. Наступил час Х для воздушных асов — мастеров воздушного боя. Это — 1 эскадрилья. И те, кто таковыми себя считает. Но главное - кого командование полка считает мастером воздушного боя. Им-то и предстоит завоевать господство в воздухе в маневренных воздушных боях с местными асами авиабазы. Молодёжь рвётся в бой — ничего нового, это с годами проходит, - но командиру полка нужны хорошие оценки и он выбирает тех, на кого может положиться.
Я себя асом не считаю и до мастера воздушного боя в глазах полковых командиров ещё ни разу не дорос. Это я сужу по тому, что ни разу не попал в 1 эскадрилью. Большую часть службы провёл во 2 эскадрилье. Хотя, с другой стороны, может быть всё дело как раз в этом — я себя не считал мастером воздушного боя. А потом уж и командиры это принимали за факт.
Но сейчас командир полка считает, что у меня сильное звено и включает его в состав звеньев, которые будут проверяться на воздушных боях.
И надо же такому случиться, что нашим противником будет звено, которое поведёт Акишин Витя, мой знакомец мерзебургский. Знаю его, как прекрасного методиста и воздушного бойца. Он старше и опытней меня, уверенный лётчик и уже второй год служит в Марах. Естественно, что поднаторел в воздушных боях на проверках чужих полков. Я уже чувствую его преимущество. А когда мы встречаемся на предварительной подготовке, чтобы уточнить меры безопасности, поделить высоты и направления выхода из боя при потере визуального контакта, он выглядит орлом. Он уже победил нас.
Тут выясняется, что его группа — смешанная. Два истребителя МиГ-29 и два — МиГ-23М. Витя стращает меня тем, что наши маневры по срыву захвата прицелов МиГ-29 им теперь до лампочки: МиГ-23М в это время перехватывают инициативу захвата и отрабатывают ракетами большой дальности. «Мы смешанной группой щёлкаем МиГ-29, как семечки», - хвалится мне Витя, довольно глядя на меня с высоты своего роста. Он меня совершенно морально уничтожил, но я стараюсь не показать этого. Хвалиться не умею, а потому иронически улыбаюсь и поддакиваю, и похваливаю молодецкую тактику местных, и пою дифирамбы мастерству самого Вити. Акишин тоже меня хорошо знает, мои иронические поддакивания его настораживают и он уходит уже с некоторым сомнением в глазах: что же придумал этот Толя…
А на очередную лётную смену нам подкинули новую заковыку на проверке: посадку на полосу ограниченных размеров. Не в крайнюю рулёжку надо было освободить полосу, а в предпоследнюю. Что-то там у местных с рулёжкой случилось или А-50 опасно стоял на стоянке, не знаю. Особых трудностей это не составляло, но, всё-таки, лишний напряг. Нам-то выбирать не приходится. Сказано: посадка на короткую полосу, значит так и будем делать. В крайнем случае можно вернуться по взлётке назад к нужной рулёжке. Чёрт с ней, с хорошей оценкой за посадку.
А плана-то воздушного боя у меня победного не было. Так и не придумал дома ничего путного, думал, что наши асы своими победами меня в Марах вдохновят на идею. Но нашим асам самим не сильно везло с планами воздушных боёв — домашними заготовками, — половина боёв была проиграна. Впрочем, это я считал достижением для нас — противник уж больно хорош! Собаку съели на противоборстве с чужими полками. А мы дома только междусобойчики устраиваем, особо не напрягаясь с выбором противника. Ну, а кто будет молодёжь натаскивать, если асюганы только между собой будут бодаться?
План, план, план… Мой клич к лётчикам звена подкинуть идею завязки воздушного боя остался без ответа. Не в настроении были мои бойцы после вчерашнего. Вчера после полётов в номере гостиницы немного усугубили — решили расслабиться после двух подряд лётных смен. Перенедопили в связи с предварительной подготовкой на следующий день, а потому были не в духе. Отмахнулись, мол, у тебя голова не болит после вчерашнего, ты и думай. Голова у меня, действительно, не болела — водка вчера была, а я водку не люблю, пригубил символически за компанию. Повод тоже был: ведомый меня чуть не убил в воздухе.
Но хитрые тактические мысли в голову не лезли. А показать командирам надо бумажку к концу дня. И с офицерами боевого управления взаимодействие надо обкашлять. Пришлось домашнюю заготовку немного подкорректировать и дать на подпись. Комэск подмахнул после короткого просмотра плана, но мне было видно, что он ничего там не видел - мысли его были заняты чем-то другим. Доверяет майору.
Перед контролем готовности полка разобрал со своими лётчиками план боя. Был он незамысловат и ему нужна была удача, чтобы мы не привезли полку «двояк». Лётчики не возражали, предложения было делать уже поздно — план подписан комэской и доведён офицерам боевого управления. Повторили меры безопасности и пошли на контроль полётов. Завтра у звена всего два вылета, но первый вылет будет на проверочный воздушный бой и оценка за него пойдёт в зачёт полку. Мы должны подтвердить свою квалификацию истребителей и не ударить в грязь лицом. Впрочем, к этому времени уже лучшие звенья полка умудрились получить «двояки», так что мы никого не удивим, если и нам не повезёт.
Третий день проверки полка начался с полётов по теме лётно-тактического учения — уничтожение авиации противника в воздушных боях за господство в воздухе. Пока дошла очередь до нашего вылета, с господством нашего полка в воздухе было не очень. На кого комполка ставил на отличную оценку - привезли или «неуд», или «трояк». А те, кого выставлял для количества — отличились хорошими и отличными оценками. Эти последние и вытаскивали средний балл. Так что, перед нашим вылетом моральный дух среди лётчиков был на среднем уровне.
Пошли и мы к своим самолётам. А стоянка от нашего старта была далековато. Пока шли, моя вторая пара стала вслух сомневаться в нашем плане боя, начали обсуждать какие-то варианты, разошлись во мнениях, дошло до того, что Третий остановился, мол, могу и не лететь, раз так. Пришлось остановиться и мне и в грубой форме прекратить базар. А заодно напомнить господам офицерам, что совет в Филях я проводил вчера, но они не удосужились напрячься мыслью - головки у них не работали.
Двинулись дальше в сторону самолётов. Да-а-а, настроение у бойцов кислое, на воздушных господ совсем не похожи. А лететь надо. Акишин уже взлетел своей смешанной группой.
Пока летели до зоны воздушного боя, я взбодрился. Уверен, что мои орлы тоже мобилизовались. Командный пункт начал нас наводить на группу Акишина. Я дал звену команду «К бою!» и самолёты сзади меня поочерёдно, начиная с четвёртого, исчезли из виду. Я впился глазами в экран индикатора прицела.
Перед полётом, оценив результат предыдущих боёв и настроение своих лётчиков, я обкорнал свой план до предела — оставил в нём только дальний бой. Идём по прямой, никаких отворотов для срыва захвата, делаем пуски, в ближний бой не ввязываемся, только если надо оказать помощь своему. Отвороты — игра в поддавки с МиГ-23. Единственное, что я предпринял необычное, так это разомкнул звено по высоте, изобразил вертикальную расчёску. Причём, разница высот была в 1000 метров между самолётами. Мне показалось, что так нам проще будет помогать друг другу, если начнётся ближний бой. Ищем противника по прицелу и посматриваем вверх друг на друга. Я иду выше всех.
На индикаторе появилась цель, вошла в зону захвата, захватил, жду входа метки цели в зону разрешённой дальности пуска ракеты. Цель начала отворот, захват сорвался. Моя сигнализация об облучении самолёта тоже мигает, но я топлю по прямой на метку цели, которая у меня прямо по курсу. Снова пытаюсь захватить цель, но дальность уже маленькая и я перевожу взгляд вперёд в воздушное пространство. По левому борту с превышением на встречном курсе мелькает мимо меня МиГ-23 в правом крене. Тянет в сторону солнца. Успеваю заметить, что у него стоит максимальная стреловидность — в ближний бой он вступать и не собирался, убегает. Я машинально дёрнулся в его сторону креном — хотел догонять, но потом одумался и начал осматриваться, не меняя курса — где-то же должны и МиГ-29 появиться. Командный пункт молчал, индикатор прицела был чист, я крутил головой на 360 градусов, но в обозримом пространстве самолётов не наблюдалось. Мои лётчики тоже молчали. И? Витя, ты где?
Наконец, командный пункт дал команду «Конец боя!» и, развернув группу на аэродром, стал нас сводить в сомкнутый боевой порядок. Собраться — это мои орлы быстро умеют делать. Мастера сбора! Идём на точку.
Быстро бой закончился. Какой же результат будет? Какой-какой? Ты пуска не сделал, лётчики твои тоже голоса не подали - «двояк» вырисовывается, майор. Блин!
На земле лётчики быстро подтягиваются к моему самолёту, где я их ожидаю, чтобы выслушать доклады о результатах боя. Вижу, что полёт их взбодрил. Тут, кроме боя, пришлось выёживаться на посадке парой, чтобы вписаться в предпоследнюю рулёжку — посадка на полосу ограниченных размеров. Сам я скорость держал поточнее, своё касание рассчитал так, чтобы ведомый сел в начале полосы точного приземления, носовое колесо держал поднятым подольше, тормозной парашют пораньше выпустил. Вписались без проблем в нужную рулёжку.
Третий докладывает, что успел сделать пуски в переднюю полусферу. Но в эфир ничего не докладывал. Остальные никого не видели ни на индикаторах, ни визуально. Грустная картина! Ну, пошли на старт, хлебнём позора. И не расслабляемся, у нас ещё один вылет звеном!
Недалеко от машины, где располагался наш объективный контроль, я столкнулся с Акишиным. Он поинтересовался количеством пусков в нашем звене, я не стал строить из себя победителя, развёл руками, мол, кое-что есть, но неизвестно что после проявки фотоплёнок останется на зачёт. «А мои понаделали пусков, уж не обессудь, Толя, в следующий раз повезёт и тебе», - Акишин довольно хохотнул и заторопился по своим делам.
Время до следующего вылета у нас было предостаточно, я с трепетом ждал проявки и был разочарован, когда начальник объективного контроля сказал, что фотоплёнка светлая, видимо экспозицию неправильно на аппарате выставили. Ах, чтоб вас!.. «Обрадовал» Третьего, он вскипел, мол, такие пуски запороли и помчался в объективный контроль. Вернулся довольный - сам нашёл пуски на фотоплёнке и заставил присмотреться специалистов, они согласились, что показать проверяющим есть что. Про оценку было гадать бесполезно, результаты местных нам не скажут. Только к разбору полётов будет известен результат боя.
Во второй половине лётной смены полк показывал умение обеспечивать боевые действия других родов авиации. Вторая эскадрилья наносила удар по полигону, изображая боевые действия других родов авиации - бомбёров, а остальные лётчики полка отбивали атаки марыйцев, которые должны помешать удару по земле. Здесь всё зависело от Командного пункта, наше дело занять своё место в боевом порядке бомбёров и по командам офицеров боевого управления отражать атаки местных истребителей. Моему звену удалось в этом полёте сделать пуски по супостату — отогнать на своём участке чужих истребителей от своих «бомбёров». За этот эпизод полку поставили оценку «хорошо».
Интрига с господством в воздухе разрешилась поздно вечером, когда были проанализированы все материалы объективного контроля во всех эпизодах воздушных боёв. Полку за этот день поставили «удовлетворительно». Попросту говоря — ничья. Такую же оценку поставили и моему звену за проверочный воздушный бой, что нас обрадовало. Тоже — ничья.
Не-не, Витя Акишин, мне этот раз повезло!