В двенадцати километрах восточнее города Вязьмы, на окраине деревни Пыжовка, возле дороги Вязьма-Темкино, стоит скромный обелиск. Говорят, что после его открытия проезжавшие по дороге автомашины сигналили, отдавали знак уважения тем, кому был установлен этот обелиск. Прошло время, все так же по дороге проносятся автомашины, но теперь уже никто не сигналит… Если подойти ближе к памятнику, то на нем можно увидеть такую надпись: «Перед мужеством военных медиков преклоняемся…»
Для того, чтобы понять, кому был установлен этот обелиск, нам надо вернуться в страшное лето 1941 г.
1941 год, железнодорожная станция Вязьма-Новоторжская
История сортировочно-эвакуационного госпиталя №290 началась в июле 1941 г. в Вязьме, на станции Вязьма-Новоторжская, где он и был сформирован. Он стал медицинской базой Западного, а с 1944 г. – 3-го Белорусского фронта.
Как только была объявлена война, из Сибири на Запад СССР пошли воинские эшелоны, в составе которых были и мобилизованные медицинские работники. В одном из таких эшелонов в Москву прибыл военный врач 2-го ранга, хирург Вильям Ефимович Гиллер. Почему Санитарным управлением Западного фронта он был выбран на должность начальника госпиталя, недавний выпускник Московского медицинского института, которому на то время исполнилось 32 года, остается загадкой. Но он отлично справился, и все годы войны был начальником огромного медицинского комплекса, который редко работал в стационарных условиях – с электричеством и горячей водой, чаще на колесах, в землянках и палатках.
Гиллер вспоминал напутствие начальника Санитарного управления Западного фронта в Касне:
«Буду откровенен, назначу тебя на работу, где небо с овчинку покажется. Будешь и строителем, и врачом, и художником. Будешь создавать новое учреждение под Вязьмой. Скажу больше – подобного госпиталя по-настоящему никто не создавал…»
В начале июля 1941 г. в Вязьму прибыл эвакуированный из города Каунаса гарнизонный госпиталь №290, он и стал платформой для формирования СЭГ-290, номер госпиталя менять не стали. Главная задача госпиталя заключалась в приемке и сортировке тяжело и легко раненых бойцов, оказании им скорой медицинской помощи и отправке их в госпиталя-лагеря и полевые госпитали.
Госпиталь расположился недалеко от станции Вязьма-Новоторжская, на территории маслозавода, который был эвакуирован в начале войны. Многие постройки его сохранились. Сам завод был закрыт и охранялся вооруженной охраной. Главное, не была повреждена железнодорожная ветка, очень необходимая госпиталю для эвакуации раненых в тыл, на Москву.
В двух больших складских помещениях организовали две перевязочные: для ходячих раненых и носилочных. Операционный блок располагался в здании довоенного гарнизонного госпиталя, рядом с маслозаводом. Ближе к осени, а она была холодной, стали строить землянки.
В начале октября 1941 г. в госпитале скопилось около 4000 раненых, все они могли попасть в окружение. Санитарные поезда не могли дойти до станции Новоторжской, так как немецкая авиация разбомбила подъездные пути. Раненых пришлось вывозить на машинах, которые тормозили на Минском шоссе, проходившем тут неподалеку. Разобрали походные электростанции, пожарные машины и приспособили их для размещения раненых.
Из тех, кто мог ходить, создали отряд (больше тысячи человек), и он ушел в тыл, сопровождаемый медицинской бригадой. С собой везли продукты, перевязочные материалы, медикаменты, одеяла и т.д. Примерно через месяц отряд благополучно добрался в тыловой район. СЭГ-290 покинул Вязьму буквально перед приходом туда немецких войск… В Москве госпиталь находился два года в районе Лефортово.
Пыжовка
В марте 1943 г. СЭГ-290 вновь оказался на Вяземской земле, дислоцировался он здесь с 19 марта 1943 по 19 июня 1944 г. К моменту освобождения Вязьма находилась в руинах. Такой же разрушенной была станция Вязьма-Новоторжская. Поэтому госпиталь решили разместить в 12-ти километрах восточнее Вязьмы, в лесу, на окраине деревни Пыжовки, примерно в двух километрах от разъезда Пыжовка железной дороги Вязьма–Калуга. Для подвоза раненых из госпиталя к разъезду и обратно были проложены автомобильная и узкоколейная железная дороги. Интересная деталь, на узкоколейке состав из двухъярусных вагонеток для перевозки раненых, тянул не маленький паровозик, а аккумуляторный электровоз.
Для того, чтобы понять грандиозный масштаб возведенного сортировочно-эвакуационного госпиталя №290 в лесу, мужество и героизм персонала, в основном, молодых женщин и девушек, можно было бы обратиться к сухим цифрам статистики, но мы лучше обратимся к воспоминаниям сотрудников госпиталя.
Воспоминания сотрудников СЭГ-290, собранные Л.В. Прошиной и М.В. Кречетовой:
«В марте 1943 г. СЭГ-290 вернули под Вязьму. Нас привезли на станцию Пыжовка, в 12-ти километрах от города, и выбросили прямо на снег со всем медицинским оборудованием: рентгеновскими аппаратами, операционными столами, утками… До этого здесь раньше располагалась какая-то воинская часть, от которой нам достались обледеневшие землянки.
Мы выдалбливали лед и обустраивались. На строительство госпиталя отводился короткий промежуток времени, между боями. Вместе с легкоранеными бойцами пилили деревья. Прокладывали подъездные пути, проводили в землянки воду и электричество. Спустя три месяца в лесу вырос настоящий медицинский лагерь, который персонал в шутку называл „Пыжградом”.
Врачи, медицинские сестры, санитарки, санитарные дружинницы, политруки, повара, швеи, водители, прачки стали землекопами, лесорубами, плотниками, строителями. Был наказ – беречь руки хирургов. Но сами хирурги, чаще это были люди старшего поколения, его нарушали. И они со всеми рубили деревья, носили бревна, распиливали их на доски. Персоналу госпиталя стало легче, когда приказом по Западному фронту было разрешено привлекать легкораненых бойцов к работе.
Особенно ценились знания инженеров, строителей, электриков, то есть тех, кто знал, как строить землянки, чтобы их не заливало водой и не оседала крыша. Наш медицинский городок посетила англо-американская врачебная комиссия. Иностранные коллеги были восхищены благоустройством землянок, предназначенных для операционных, перевязочных палат для раненых, проведенной узкоколейкой для подвоза раненых от разъезда Пыжовка, и общим видом „Пыжграда” (клумбами с цветами и даже мостиками над топкими местами)».
Воспоминания Тамары Николаевны Поповой (в то время ей исполнилось 17 лет):
«В Пыжовке были вырыты длинные котлованы: немцы здесь собирались строить бараки, но не успели. Работа была трудной. В котлованах на полметра лежал лед, под ним были вода и глина. Надо было вырубать лед, высушивать котлованы, убирать глину и настилать полы из досок. Одна бригада девчат носила бревна по болоту, другая убирала из котлованов лед. Командование поставило перед персоналом госпиталя трудную задачу: развернуть госпиталь на 4-5 тысяч мест и быть готовыми к приему раненых через 30-40 дней.
Немалую помощь созданию СЭГ оказал соседний колхоз. Сыграл принцип взаимопомощи. Госпиталь помогал колхозникам тяглом и лесоматериалом для постройки домов. А колхоз отвел землю для огородов и предоставил развалины молочной фермы для постройки скотного двора. Местные жители из деревень Митьково, Синеево, Зикеево, Пыжовка, Черное приходили и оказывали помощь в строительстве госпиталя.
Вся сложная работа: таскание бревен, рытье котлованов, заготовка дров легла на плечи молодых девчат. Они также стирали солдатское белье, и оно было чистым. Сутками дежурили в операционных, сдавали кровь раненым. Раненые поступали неравномерно, то на станцию Пыжовка один за другим придут 7-8 эшелонов под разгрузку, то почти одновременно 5 составов под разгрузку. Одних надо принимать, осматривать, кормить, оказывать медицинскую помощь, распределять по госпиталям, других готовить к отправке. Ежедневно в госпиталь доставляли от 2-х до 4-х тысяч раненых».
Анна Павловна Медведева, майор медицинской службы:
«Однажды я сказала начальнику госпиталя В.Е. Гиллеру, что мы работаем как на каторге. За эти слова он мне дал несколько суток ареста. А я хотела сказать только, что работа тяжелая, и мы ее делаем. Персонала СЭГ-290, я предполагаю, было более тысячи. Мы поставили палатки, сделали многоярусные нары, я спала на „третьем” этаже. Нам пришлось выдалбливать замерзший лед из землянок. Именно тогда я и сказала начальнику госпиталя насчет каторги.
Все время хотелось есть. Кормили в войну плохо, а в лесу тем более. Давали в сутки паек хлеба граммов 600, я могла съесть сразу. С войны болел желудок: и от плохой пищи, и от того, что таскали тяжести. То, что делали в лесу, не женский труд. Персонал разбили на две бригады: пилили в лесу деревья для землянок пилой, после чего болели спина, руки, плечи. Но хуже было другое: сапоги промокали, вода в них хлюпала, портянки были постоянно мокрыми. Когда заканчивали работу и приходили к своей палатке, я снимала обувь, мыла ноги в ручье и по снегу шла в палатку босиком. Почему-то никто не болел и не простужался.
В палатке развешивали сушить одежду, сапоги, тут же все спали. Печка (большая железная бочка) горела всю ночь, кто-то возле нее дежурил. Я просила дежурную поставить большой чайник на печку. Часов в 5 утра, когда все еще спали, мы выходили с ней на улицу, я раздевалась до пояса, а дежурная мне лила воду на голову и спину, вот так и мылись.
Мы построили много (более полутора десятка) полуземлянок размером 20х50 метров, высотой около 3-х метров. Котлованы покрывали бревнами, все это заливали слоем вара, для того, чтобы крыши не были видны для немецкой авиации, крыши покрывали слоем дерна. Окна в землянках были над землей. Поэтому такой госпиталь назывался подземным.
В 1943 г. нам выдали погоны. Так как бревна из леса таскали на плечах, то их было жалко. Я как-то сняла их и положила в карман. За это снова от начальника госпиталя В. Гиллера получила трое суток ареста…»
Зоя Никитина:
«Весной 1943 г. огромная колонна машин со своим госпитальным имуществом и персоналом прибыла из Москвы в Пыжовский лес. Приехали ночью. Днем нельзя было двигаться, так как немецкие летчики нещадно бомбили этот район. Нас с имуществом бросили на снег. Здесь были котлованы от бывших немецких землянок, полностью заполненные льдом. С этого и началась подготовка к строительству подземных палат для раненых, операционных блоков, перевязочных, прачечных, кухни и всего остального для нормальной работы госпиталя.
Нам приходилось киркой и ломом выдалбливать лед. Весь персонал был разбит на бригады. Вставали в 4-5 часов утра, короткое построение – и в лес. Сначала жили мы в палатках. За большое счастье считалось дежурство ночью. Обогревала нас бочка, надо было следить, чтобы не пригорали дрова в этой печке, высушить всем одежду и обувь. Во время дежурства можно было помыть волосы и хоть как-то помыться.
В первое время питались скудно. Весной дороги к лесу стали непроходимыми, машины с продовольствием застревали. Иногда продукты с самолета сбрасывали. Случалось, что сестры получали в день брикет чечевицы и сухарь.
В Пыжовке я плакала два раза, когда приехали мои родители из Москвы. Я выпросила для них миску супа. По дороге споткнулась и разлила ее. Весной по теплу стали одолевать комары, да так, что я как-то упала на землю и разрыдалась…»
Из воспоминаний полковника Якова Михайловича Ляховецкого о его пребывании в СЭГ-290 под Вязьмой:
«Палата, куда я был помещен, размещалась в землянке. В ней было просторно, светло и уютно. У кроватей стояли тумбочки, стены были обиты фанерой, пол был устлан досками, на окнах занавески из марли.
В Пыжовском лесу для госпиталя в короткое время было выстроено более 7900 кв. метров подземных и 4200 кв. метров полуподземных помещений, сооружены грунтовые дороги в четыре с лишним километра. От станции Пыжовка в расположение госпиталя проведена узкоколейка, по обе стороны которой в лесу располагались отделения для раненых, операционные и другие службы. Вдоль узкоколейки на территории госпиталя находилась „Березовая роща” с деревянным настилом и высаженными березками. Наше хирургическое отделение было оборудовано в вырытом котловане, длиной 50, шириной в 20 метров, глубиной в два человеческих роста, с накатом из бревен на рельсовых перекрытиях.
В палатах – уют, на кроватях – чистое постельное белье. В приемо-сортировочном отделении, куда первоначально поступали раненые, медсестры, дружинницы разносили в корзинах завернутые в бумагу бутерброды с маслом, колбасой и сыром…»
Прочитав эти воспоминания, можно теперь понять, каким титаническим трудом далось устроить это «чудо» в Пыжовском лесу, восхитившее союзническую врачебную комиссию.
В июне 1944 г. персонал СЭГ-290 погрузил свое оборудование на машины и двинулся дальше на Запад.
9 мая 1974 г. на окраине деревни Пыжовки, невдалеке от того места, где располагался подземный госпиталь, в торжественной обстановке был открыт обелиск, посвященный мужеству работников его персонала...
Автор: Андрей Никулин, Юрий Шорин
Выражаем благодарность Анне Николаевне Дудник, руководителю военно-исторического музея «Поиск» МБОУ «СШ №2 г. Вязьмы», за предоставление материала об участии школьных следопытов в увековечении памяти СЭГ-290.
Источник: научно-популярный журнал "Край Смоленский" №5 2022г., стр.40-43
Если материал вам понравился, не забудьте поставить дружеский лайк
#край смоленский #история смоленской области #вязьма