Часть 5. Серегин Колбан, мой Куйгук и Антохины яйства.
Глава 1.
Продолжение
Начало: https://zen.yandex.ru/media/travelling_mountains_airspace/horosho-brodit-po-svetu-s-karamelkoi-za-scekoi-62e23faffc56420f9490aaf6?&
Вот мы по висячему мостику и уходим вглубь долины, где течет Куйгук, в конце которого, верней – в его начале, нас ждет перевал с таким же названием, а за ним Серегин сакральный Колбан, рассчитывая к вечеру и до большого дождя добраться до озера.
Где-то, после маленького отдыха на Пионерских стоянках, во второй половине нашего пути к озеру Куйгук, по дороге, «хорошо проторенной» конями, которые, наверное, во множестве возили неходячих или, не хотевших ходить туристов, нас снова начал подстегивать легкий дождик. Дорога на Куйгук, особенно в начале, пока еще грунт не перешел в камень, была настолько выбита, что в дождь раскисала, и можно было искупаться в глубоких ее лужах, стоящих в ямах от копыт по глубине доходящих нам чуть ли не до колен - колодцы, а не ямы. Ямки следовали на расстоянии ширины шага лошади, а отделяли их друг от друга тонкие, толщиной меньше моей стопы, стенки. Не соскользнуть в их глубину в дождь было невозможно. Мы его уже боялись. И, как показал завтрашний обратный путь, не напрасно…
При подходе к морене, с которой водопад Куйгук падал прямо из самого озера Куйгук, правда, пока еще Нижнего, мы нашли большую площадку под кедрами, где уже стояло много палаток, и где еще оставались свободные места. Но мы пришли сюда за бόльшим - нам нужны главные виды озер Куйгук. И, хотя мы сегодня уже много протопали и изрядно устали, мы, все же, перешли Куйгук по здоровенным камням и потащились вверх вдоль водопада к озерам.
Часть 5. Серегин Колбан, мой Куйгук и Антохины яйства.
Глава 2.
Самое трудное в организации похода – это не забраться на перевал с полным рюкзаком на плечах, а найти еще до его начала попутчиков или, хотя бы, попутчика, а лучше единомышленника, чтобы потом, когда столкнешься с каким-нибудь проявлением Природы - ее чудом, открыть рот и хором, но молча, задыхаться от восторга. Это я так про Сергея хочу начать сказание, ну и про Антона.
Вот Серега, если вам интересно, как я с ним познакомился, так я и не помню подробности. Помню, он сказал: «Пошли!», я и пошел. Три года назад сказал. Тогда, три года назад, мы с ним и бороздили просторы, нет, не Большого театра, а долины озер Кучерлинского и Дарашколь целых две недели. С тех пор он и не изменился: Серега – скала в походе. Да и не в походе – скала.
Кстати, когда мы блудили в поисках тропы в предыдущих двух долинах, Сергей, наконец, объяснил мне, почему он называет все наши походы экспедициями: поход – это, когда все известно; когда не известно, куда идти – это уже экспедиция. В следующем походе спрошу, почему он наши стоянки парковками называет – этим-то ответом он уже превысил количество слов, используемых им за один раз…
В этом году для нашего похода он собирал команду по всему интернету. Откликнулось человек десять, все восторженные, энтузиасты, обсуждали поход всю зиму. Но Сергей знает, что мало кто в действительности пойдет из тех, кто зиму горел – весна покажет их энтузиазм. Оставалось только надеяться. Серега говорил, что из всей компании только на одного и можно было рассчитывать, что поддержит кампанию – на меня. Так и случилось: отсеялись все, даже те, кто купил экипировку и демонстрировал ее в сетях в уже собранном рюкзаке. Кто-то отошел по объективным причинам, кто-то, излив за долгую зиму свою любовь к Природе в эпистолярном жанре, на этом и иссяк.
Но поход состоится «при любой погоде» - нас же двое! Но лучше идти втроем, хотя бы.
Часть 5. Серегин Колбан, мой Куйгук и Антохины яйства.
Глава 3.
Антона нашел я. На аэродроме. Вот кто, оказалось, дышит в такт с нами, не говоря уж про то, что он летчик, а значит, родня по духу. Сам он скромно называет себя техником, имея в виду базовое образование и основную работу, согласно этому образованию. Тонкость в том, что мой друг закончил наш НЭТИ по специальности «Факультет летательных аппаратов». А получив профессию техника ЛА, он пришел в коллектив, управляемый человеком, у которого уже сложились убеждения, что к самолету, даже с целью его ремонта, если и можно кого-то допустить, то только в случае, когда он знает на своей шкуре, что случится в воздухе, если кто-то какую-то гайку не докрутит. Для таких, как Антон, разработали программу подготовки частных пилотов авиации общего назначения (ДОСААФов то сейчас нет…) - обязали пройти ее и приобрести навыки самостоятельного пилотирования маленькими, желтенькими и жутко красивыми самолетиками. По этой программе и воле того дальновидного начальника получил Антоха свое свидетельство пилота некоммерческой авиации, которое потом и пригодилось вместе с его техническими знаниями. А программа оказалась рабочей и по ней сейчас продолжают готовить пилотов некоммерческой авиации…
Летчик он не только потому, что летает на маленьких самолетиках, а еще и потому, что счастливо для себя, у него обнаружилась тяга к Небу. Оказалось, не у всех летчиков, которых я знал, эти моменты (работать в Небе и любить Небо) совпадают. А правильного летчика Небо и потом не отпускает, даже когда он перестанет летать. У меня романтика полета неожиданно переплавилась в романтику гор и походов. (Прочитал и прослезился – получается я себя определил в правильные… Не поверьте, что все, в самом деле, так). Антон же и работу нашел, благодатную к его состоянию души – восстанавливал самолеты, поднятые из болот, из тех, что сбили немцы во время Великой Отечественной…
А иногда по чертежам он с единомышленниками делает самолеты и «с нуля», как, например, тот По-2 – легенду великой войны. Делали заново, потому что ничего кроме двигателя, не останется в том болоте от деревянных нервюр и стрингеров этой этажерки, оклеенной перкалем? Ох, как интересно его слушать об этой их работе! Нашелся для этого дела и человек с деньгами – их директор, которому денег и не жалко: организовал целое производство и энтузиастов, которые работают у него не только за идею – платит и зарплаты, жить можно…
За рассказами Антона как-то ушла на второй план его просьба: взять в поход. Да и внутренняя осторожность, появившаяся у меня давно, даже страх – страх, что поговорим, и все на этом заглохнет – остановится он на разговорах о походе и дальше этого не пойдет. Многие ушли после того, как поговорили-помечтали. Этот не ушел, а даже подстегивал: «Когда-когда?..»
…Что-то меня повело – хотел же коротко, лаконично, а тут разносит и разносит… Не все же про себя, любимого, хочется и про друзей поведать Миру!
Почему я Антона считаю не техником, а пилотом? Хотя бы потому, что он давно «подлетывает» – научили на самолете-буксировщике вытаскивать в воздух планеры. Освоил маленькие двухместные Аэропракты и Пайперы. Но был он «на подхвате» - привлекали к буксировкам по необходимости: для замены штатного пилота, или на больших соревнованиях, когда нужен дополнительный буксировщик. Пилот он еще и потому, что Небо течет из его глаз, а они, говорят, - зеркало души.
Возьмите, к примеру, современного барда и исполнителя своих песен Николая Анисимова – инженер по образованию, «наземник» по работе. А песни пишет и поет про Небо, как будто, перепахал его все и все пропустил через свою душу. Летчики сначала плачут на его концертах, а потом берут его с собой в кабину боевого самолета. Что, не летчик он? Ну, пусть формально и не летчик, но человек Неба!
С Антоном я познакомился на чемпионате России по планерному спорту 2021. Там его технические навыки по обслуживанию самолетов использовали по полной: все в тех самолетах крутилось как надо и держалось в рабочем состоянии на его мастеровых руках и руках еще одного такого же техника. Чему и посвятил большую часть своей благодарственной речи на процедуре награждения и, одновременно, закрытия чемпионата, его организатор и еще один энтузиаст Володя Кочкин – директор собственного аэродрома Решеты, что на самом западе Новосибирской области. Параллельно чемпионату Антона натаскивали уже в пилотировании четырехместной Вильги-35A. Обучали для буксировки этим голенастым кузнечиком Янтарей, Цирусов и всяких двухместных Блаников - на чемпионатах России была необходимость в третьем буксировщике для ускорения процесса.
Часть 5. Серегин Колбан, мой Куйгук и Антохины яйства.
Глава 4.
На тот чемпионат Володя Кочкин, его организатор, позвал меня как «бывшего» – много прожившего в кабине, как фотографа, понимающего специфику и «хворающего» Воздухом. Я, конечно, лез во все щели мероприятия. А что? Сами первые начали. Позвали? – терпите! Один раз планер на посадке чуть не сбил с полосы своей башкой …
Я просился у Володи в самолет при любой возможности. Он, хотя и организатор, сам мастерски вытаскивает планеры в воздух. А как он после отцепки красиво со скольжением приходит прямо к четвертому развороту!.. Я, конечно, пытался себя смирить и не надоедать ему просьбами, но, как только он к самолету, так обязательно видит мой умоляющий взгляд и иногда берет с собой. Летал с ним и на поиски восходящих потоков, необходимых для продолжения чемпионата, и, если надо было поднять в воздух, севший в поле, не долетевший до аэродрома планер, не нашедший тех потоков. Ведь надо же кому-то бежать рядом первые 20 метров разбега и ласково придерживать планер за крыло, пока он наберет скорость, на которой его элероны станут эффективными. Это чтобы он не начал «галсить», зарываясь в землю то одним, то другим крылом, пока, на малой скорости, аэродинамику крыла еще не держит Небо - так взлет иногда и прекращать приходилось. Зато потом, приняв эстафету из моих рук, и, подставив свои, Воздух вместе со мной начинает любоваться тем, какой гордой Птицей становится то, что было «тяжелее воздуха» до определенной скорости…
Володя Кочкин звал уже меня на такой же чемпионат три года назад, и я тогда отвел душу – мой «волшебный» взгляд дал мне возможность провести в воздухе в сумме, что-то около полутора часов. В этом году Володя подарил мне более трех часов Воздуха. Среди моих 15000 часов профессионального налета, эти почти пять имеют особую окраску… Володя после первого чемпионата, как-то даже удивленно, сказал, что у них, оказывается, такие «покатушки» не приняты, а со мной как-то получилось... Хорошо, что я не знал, что не принято, а то бы неудобно было проситься, я бы и не просился и не налетался бы. Да, я и не налетался, разве этим насытишься – 30 лет же пролетал до этого.
На нынешнем чемпионате я еще и в корзине воздушного шара повисел. Его привез побаловать участников, а заодно и соседнедеревенских, ну и меня до кучи, тоже «бывший», а теперь, вне чемпионата, зарабатывающий катанием зевак на своем шаре, - еще один энтузиаст - Наиль.
Еще я выпросил у Володи полет на планере – одном из немногих, пока не освоенных мной, аппаратов «тяжелее воздуха» - официальное название любой техники, поднимающейся в воздух, но не шара. Мной крутили высший пилотаж и вместо штопора вкручивали объективом в воздух по направлению к земле! А какой ролик я снял под вопросы инструктора после каждой мертвой петли о том, как я себя чувствую, и пора садиться и вытряхивать все, что накопилось в штанах или еще можно покувыркаться? Как чувствую, что чувствую? Фотоаппарат на перегрузках не могу удержать, а так – полный восторг!
В тех восторгах я фотографировать не забывал. Часто в объектив попадал и Антон за своей нужной работой. Всем же нравится наблюдать, как кто-то работает… Поскольку, обучение Антона пилотированию шло параллельно чемпионату, скажем, когда все планеры подняты в воздух и уже выполняют по плану соревнований сегодняшнее упражнение, а до их посадки остается несколько часов, наступало время для него. Я и к нему в кабину на тренировке набрался нахальства попроситься, хотя, почти знал, что нельзя. Но, к моему удивлению, инструктор Антохи - Саша Масюков меня взял, и я опять около часа таращил из кабины свой фотоаппарат во все стороны, пока они отрабатывали «взлет-посадку».
Хотел про друзей рассказать, опять получилось про себя любимого…
А, да! Про поход же и про Антона… И в походе авиационносчастливый взгляд Антона не померк – горел от свидания с Природой, может так же, как и от Неба – наш человек!
Часть 5. Серегин Колбан, мой Куйгук и Антохины яйства.
Глава 5.
После того, как мы взобрались на вал морены, за которым плескались два озера Куйгук, мы принялись искать, где бы можно было поставить палатки, переходя от одного места к другому, пытаясь найти, хотя бы, небольшую ровность, лучше с мягкой подстилкой. «Ровностей» было не так уж много. Здесь, в отличие от поляны под водопадом, виды Природы, которые можно созерцать прямо из палаток, предпочтительнее, но все приличные места уже заняты собратьями по туристической болезни.
Пока искали, уходили все дальше от водопада. В одном месте, под деревом, на мягкой подстилке из мха, Антон обнаружил почти два десятка свежих куриных яиц. А шел восьмой день нашего питания Дошираками и прочими пакетированными кашками и пюрешками. По глазам Антохи было видно, что в такой момент яйца для него были больше, чем деликатесом.
Кто-то из предыдущих туристов принес яички сюда, и дальше идти не собирался. Нести всего – ничего, часов пять, можно в дороге и сохранить, если бережно то. Но сил съесть не хватило - видно, был широк в плечах и смог много чего принести кроме яиц. Оставил их под кедром для тех, кто придет после. Я подбодрил Антона – бери, это нормально для похода.
Продукты, подвешенные на деревьях, в походах можно увидеть часто, но яйца, оставленные по наследству, я увидел впервые. Оставляют, что не съели и, что может оказаться большим подспорьем тем, кто не рассчитал или количество взятой с собой снеди, или задержался в походе больше, чем рассчитывал, скажем, из-за тех же дождей. Антон из, почти двух десятков, деликатно взял четыре – по два себе и Сереге, на вытянутых руках и, не дыша, донес до нашей будущей стоянки. Один раз, правда, шлепнулся на крутом, поросшим мхом спуске, съехал с него, но яйца в вытянутых руках сберег.
Поставили палатки уже под новым дождем, и я убежал фотографировать окрестности. Но издалека с теплым сердцем следил, как Антон колдует-варит яйца, нависнув над ними своим корпусом, чтобы защитить горелку от дождя. Для съемки дождь не помеха – условия могут сложиться, может даже интересней, чем в солнечный день – все эта крутая облачность, струи дождя, потоки пробившегося через облака света…
Когда, вернувшись к палатке и своему Дошираку, я наблюдал за Антоном, как он чистит яйца, мне виделось, что он бережно, как в первый раз в жизни, кончиками пальцев прикасается к женщине, нежно снимая с нее все, что ее прячет от его вожделенного взгляда… А взгляд у него! Это же – «…опера… Кармен… Когда я иду на гуся…». А! Это же Паниковский уже, т.е. Ильф с Петровым. А тут - Куйгук… Тут яйца…
Вечером, собрав все свои знания о погоде: научные, оккультные и народные приметы, и беспокоясь о том, что Колбан под угрозой, мы пришли к выводу, что утро будет безоблачным. Обнадежившись этим, мы дружно отошли ко сну.
Часть 5. Серегин Колбан, мой Куйгук и Антохины яйства.
Глава 6.
Наутро следующего дня, обнаружив небо в чистоте и, начиная готовить завтрак, я поймал блуждающий взгляд Антона. В его глазах стоял немой вопрос – не мой, то есть, не вегетарианский. Я все понял и привычно благословил его на новый разор «куриного гнезда». Он унесся и снес еще два яйца. Сказал, что из оставленных вчера полутора десятков, до сегодняшнего утра долежало менее десятка – кто-то тоже нашел этот «магазинчик», отвел душу, но и позаботился о завтрашнем дне таких же гурманов, каков был сам, оставив часть яиц на завтра. Антон опять проявил свою деликатность: взял меньшую часть, оставив, что-то около пяти штук таким же страждущим. По-моему, они включились в соревнования по деликатности.
Такая вот маленькая, но трогательная яичноскорлупочная история приключилась у нас на Куйгуке.
Разрабатывая маршрут еще дома, у нас с Сергеем возникли некоторые сомнения по поводу, как возвращаться на базу после восхождения на гору Колбан.
Было три варианта:
Один: вдоль речки Акчан, вдоль всего хребта, с выходом к речке Мульта, почти у самого
села Мульта. Потом, обогнув хребет, и, развернувшись за ним уже почти на 180 градусов в обратном направлении, протопать, теперь уже вдоль речки Мульта, еще 9 километров до нашей базы у маральника, где нас ждут машины. Это слишком длинный маршрут, почти в 30 километров. Нежелательный.
Второй: так же вдоль речки Акчан, но, не доходя до ее конца, в середине хребта,
пересечь его по перевалу Черная речка в районе маральника и с гиканьем и «молодецким посвистом» скатиться с него непосредственно к маральнику, сократив расстояние относительно первого варианта километров на десять. Предпочительный.
Третий: после восхождения на гору Колбан вернуться на перевал Куйгук, потом вернуться
на Нижнеее Мультинское озеро, дождаться вечера и попутной машины до маральника. Этот вариант короткий по расстоянию, но не самый легкий и не самый короткий по времени.
Мы склонялись ко второму варианту - «с гиканьем», который одобрили некоторые «знающие», когда мы занялись опросом местных жителей перед выходом в поход, еще на базе маральника. Но их одобрения этого маршрута были какими-то неуверенными. А когда мы возобновили свои попытки определиться уже непосредственно на озере Куйгук, перед самым восхождением на перевал и следовании к горе Колбан, уже «озерные знатоки» охладили нас тем, что перевал Черная речка может оказаться для нас непроходимым. «Гиканье» у нас может и получится, только знатоки не гарантируют в какую сторону мы при этом будем съезжать с перевала и на какой точке… Остался у нас только третий вариант - с возвратом на озеро Нижнее Мультинское через первал Куйгук.
Часть 5. Серегин Колбан, мой Куйгук и Антохины яйства.
Глава 7.
Сегодня с утра, пока я бегал и собирал свои сюжеты в фотоаппарат, и до послезавтрака, Солнце радовало нас, но тучки на северо-западе, где-то за Нижним Мультинским, уже начинали клубиться. Дождь подождал недолго: только пока мы пройдем озеро по крутому склону курумника и немного дал подняться по направлению к перевалу, потом противно заморосил в спину. Терпел-терпел неделю, а еще, хотя бы на пару дней, терпежу ему не хватило... Мы пытались собрать остатки своего оптимизма и продолжали карабкаться на перевал, но, когда до его перелома оставалось не более получаса, дождь перешел в ливень. Мы нырнули в гости к пищухам под отвесную стенку громадного камня, как в том мультике, когда звери спрятались от дождя под грибок… Между каплями дождя я пытался забавляться мелкой флорой, вытащив под дождь свой фотоаппарат.
Все равно вымокли и, когда дождь ослаб, поднялись на перевал.
Направление всего похода мы задали случайно, но правильно не только в отношении возрастания красот и впечатлений от них, но и в отношении трудностей восхождения на перевалы. Восхождения на них с направления, с которого мы шли – с запада на восток, было более мягким. Склоны, на которые мы поднимались с этого курса, были более пологими, чем, если бы мы шли на запад от Колбана, через перевалы Куйгук, Детский и Перевальный. Взбираться на них с этого, обратного нашему, направления с рюкзаками было бы трудней.
Серега! Руководитель этого похода и друг. Помните: "...эй, ты, щекастый! пошли я тебе барбарЫсок отсыплю?..". И где он уже этих барбарЫсок нашел на 2500 на перевале Куйгук?.. Хотя мы же весь поход - девять дней до этого этими барбарЫсками лакомились, когда он их доставал из широких штанин и насыпал нам полные пригоршни.
Пожалуй, это лучшая фотка из тех, что я сделал в этом походе. И сделал я ее на перевале Куйгук. Мой друг обычно не кокетничает и позирует, конечно, охотно, но взгляд его, через который наружу истекает его душа, я поймал впервые – очень уж это короткий у него миг.
Название этого рассказа - про карамельку придумал не я и не Сергей – я давно встречал эту строчку в каком-то стихотворении, по-моему, детское было стихотворение. Я просто соединил в фотографии строчку того детского стихотворения, кажется из мультика, и карамельку за Серегиной щекой…
Часть 5. Серегин Колбан, мой Куйгук и Антохины яйства.
Глава 8.
И вот стоим мы на перевале Куйгук, в дожде, смотрим в тоскливые глаза друга. Его мечта – гора Колбан развернулась перед нами во всей красе - там за озером Акчан, что внизу под перевалом. Дождь, кажется, не собирается останавливаться ни сегодня, ни завтра. Вдруг Серега говорит, что к Колбану он пришел, поклонился ему, и, похоже, духи гор решили, что этого пока достаточно. Смиряя свое сердце, он принимает решение не спускаться с перевала к озеру Акчан с тем, чтобы завтра идти на Колбан, а принимает решение возвращаться отсюда домой через озеро Куйгук и Нижнее Мультинское.
Мне стало не по себе - я вспомнил как мы с Сергеем, таким же образом, несколько лет назад сократили свой поход на треть. После двух недель чудесного похода на озеро Дарашколь, уже, поднявшись до середины, на Кедровых стоянках, где ночью нас, наконец, засыпало снегом, решили дальше не штурмовать перевал Кара-Тюрек, а возвращаться домой. Ибо начинались холода, а экипировка у некоторых из нас желала быть лучше…
Маячил перед моим сознанием и мой прошлогодний возврат от Белухи не солоно хлебавши…
Не взобрались мы на Колбан. А так хотелось, ведь по алтайскому поверью, кто на него взойдет, тому обеспечена мужская сила до самой последней точки его жизни. Этим-то двум, молодым – одному 30, другому 50, еще рано об этом думать, а вот нам – старикам, которым, как им обоим в сумме… А, может, и нам не надо?.. Забыл я - надо или не надо…
Ну и еще другие всякие вкусности от духов гор полагались восходителям. С этими духами Серега держит контакт, он и знает про бонусы, судя по всему – медитирует на них, может, наоборот, камлает и все такое. Они ему все и рассказали, наверное, в медитациях… А мы с Антоном - так, на подхвате.
Серегины духи ему говорили, и он мне сказал по секрету, что тот, кто мистику знает не понаслышке, а пропускает через себя, должен, хотя бы раз в жизни взойти на Колбан. У меня другое отношение к духовности, но, как не поддержать друга?!
Впрочем, может все вовсе и не так – не медитирует Сергей, да и духов в глаза не видывал, а мои эти разглагольствования - только плод моего воспаленного воображения, испорченного моим вегетарианством?
Интересное отношение у серьезных жителей Алтая к восхождению на разные горы. Про Колбан я уже сказал, а вот на Белуху, по их поверью, никому подниматься нельзя. Раз в десять лет разрешается, но только шаману. При этом нам, людям другого менталитета, они не препятствуют при восхождениях даже на Белуху, наверное, снисходительно, как к малым детям, решение этого вопроса оставляют на наше усмотрение.
Часть 5. Серегин Колбан, мой Куйгук и Антохины яйства.
Глава 9.
Грустно шагая вниз с перевала, я тоскливо вспоминаю, что не только мой друг и руководитель не выполнил свои хотелки в этом походе, я тоже - не сходил на самое верхнее озеро, что расположено на западной скале над озером, гораздо выше основного озера Куйгук. И с восточного вала, как планировал, не сфотал водопад до восхода Солнца на фоне самого озера так, чтобы они поместились в одном кадре… А это - минимум один, а то и два сухих дня. А где их возьмешь теперь? Одна из дневок, что я у Сереги выпросил еще до похода, намечалась, именно, здесь. От дневок я сам и отказался еще несколько дней назад, чтобы мой друг смог подняться на свой Колбан…
Горы сочувствуют нам и провожают потоками слез…
Приходит мысль: вот сейчас спустимся к озеру, надо будет палатки ставить. Опять в дожде, а не хочется лишний раз в мокрое залезать… Может, просквозить до самого Нижнего Мультинского? Там мы, конечно, опоздаем к отходу «шишиг» домой, они уходят после шести вечера, а мы, если пойдем, сможем добраться туда часа на три позже. Но, может быть, нам удастся снять сухой домик и сутки прожить в нем до следующей вечерней «оказии» или завтра утром рвануть пешком?.. Неуверенность в душе сменяется желанием и даже становится каким-то предчувствием, что сделать надо именно так и я излагаю эту мысль народу. На меня смотрят с явным сомнением в моей адекватности. Я не настаиваю, до озера под перевалом есть еще время и ребятам надо дать время пожевать эту мысль, пока она слишком неожиданная для них.
Прыгая по курумнику уже вокруг озера, замечаю, что с каждым кивком моей головы в такт прыжкам, перед ее глазами все ясней начинает проявляться машина, которую я видел, когда мы вчера проходили Нижнее. А навязчивость ее образа и то, что она стояла не там, куда обычно причаливают по приезде остальные машины, а ниже по реке - у веревочного мостика через Мульту, намекает на какие-то затруднения ее шофера и верность моих мыслей: пройти мимо одного озера напрямую к другому - к самому Нижнему Мультинскому.
Ребята все-таки вняли – Куйгук проходим «вѐрхом», как мы говорили в авиации. Гонимые дождиком, двигаемся к Нижнему. В монотонном стуке моих копыт и шуме дождя хорошо думается, да и идти еще много – можно. Можно и итоги этого похода на ходу подводить, закончился ведь, практически. Да и не только похода… Мне уже давно понятно, что я, уходя в горы, ищу не только впечатлений и пытаюсь впустить в себя кусочек Природы - от эго тоже никуда не денешься – всегда со мной: хочется найти и сфотографировать что-то такое, за что кто-нибудь похвалит, хотя бы внуки. Но, к моему удовлетворению, эта часть меня с каждым разом, если я ее замечаю, становится все менее значимой.
Часть 5. Серегин Колбан, мой Куйгук и Антохины яйства.
Глава 10.
Эта «экспедиция» получилась, можно сказать, многогранной: Природа явила себя щедро - в разнообразии своих форм. Бассейн реки Поперечная Мульта – это камень, вода и ширь пространства котловины, в которой все это покоится. Река и озера Крепкие – это тоже вода и камень, но и, одновременно, буйство растительности, а теснины каменных обрывов превратили ложе озер почти в ущелья, особенно в Нижнем ярусе. Висячая долина превзошла все в своей яркости, уютности затерянного покоя и его первозданности. Впечатления от всех пяти долин мчались то обгоняя скудность пейзажа, то безмолвно останавливаясь от невозможности соответствовать тому, что видит объектив, особенно в «Венеции». Но скромность Поперечных и, казалось бы, их невыразительность, тронули внутри не менее тонкие струны, чем «Венеция».
Я несколько раз замечал за собой такие реакции при встрече со столь неяркими явлениями. Например, в таких случаях, как, скажем, тот, когда мы бродили в ущельях озера Кок – Кёль или тот - в долине реки Саржематы. Хребет Чихачева, которому принадлежит Кок – Кёль и Сайлюгемский хребет с его рекой Саржематы, расположены не так далеко друг от друга, но в самом дальнем уголке Алтая. Оба выстроились в затылок друг другу и прилежно повторяют изгибы нашей границы с Монголией. Уж не знаю, были ли они в стародавние времена одним целым, только сейчас их разделяет-разрезает Великий Чуйский тракт. Озеро Кок-Кёль сначала в виде реки Нарын-Гол сбегает со склонов Барсового ущелья, половина вершины которого принадлежит уже Монголии. Моих спутников здесь не тронула скудная, жухлая и, кто-то может сказать, даже ржавая растительность, как и скалы, на которых она растет. Саржематы тоже стекает, считай, с самой Монголии и цвета ее склонов похожи на Кок-Кёль. И мой старый товарищ, который любит Алтай и Природу, который водит группы туда уже почти два десятка лет, удивил меня, сказав, что его здесь ничего «не торкает». Во мне же все это вызвало много чего. Не согласен я с ними. Не видеть того, что в этот момент входит в тебя невозможно!
Эти пять мест, которые зацепил наш поход, по внешнему воздействию, по яркости впечатлений, разные, но они сравнимы по тихому отклику глубины моего нутра.
И это я еще не говорю о том, чем нас обогатило общение друг с другом, что крепчало от долины к долине до самого конца похода, достигнув верха к Куйгуку и, чувствую, на этом не остановятся.
Поздно я приобщился к горам – десять последних лет всего, но это, и наш последний поход тоже, пополнили меня чем-то, что я долго буду будить в себе своими фотками.
Глава 11
Уже на стыке сумерек и полной темноты - в 21.15, с фонариками на лбу, притопали мы к мостику через Мульту. В горах темнеет рано. Издалека я ищу взглядом машину и, увидев, сразу направляюсь к ней. Водителя около нее нет. Я разворачиваюсь к домикам и чуть не сталкиваюсь с кем-то: «Вы?.. Вы домой? Возьмете?» Он говорит, что нам повезло, все уехали давно, а он сломался и менял крестовину… Мы согласны, что повезло…
Через 10 минут нас, насквозь промоченных дождем, но счастливых, уже швыряет от борта до борта на знаменитых камнях и рытвинах дороги в сторону Уймонской долины, а мы счастливые, хохочем, наверное, «с перегреву» или, может быть, над дождем...
Похоже, спуск с перевала «с гиканьем» у нас, все-таки, получился. Только не с перевала Черная речка, а с перевала Куйгук. Получился он затяжным: через Нижнее Мультинское и до самого маральника…
На базу приехали после нулей, в самом начале следующих суток. Через полчаса у нас уже печка растоплена (у нас есть сегодня печка!), и мы хлебаем свой Доширак, одевшись в сухое, припрятанное на этот случай в Антохиной машине еще перед походом. Не зря, все-таки, ребята послушались мою «чуйку» и пошли сегодня на Нижнее!..
Все – финиш. Мы счастливы!
Нет, не финиш! Такой вот небольшой PS остался - сиреневый туман, что мы поймали на Семинском перевале, уже по пути домой, когда устроили ночевку на той же базе, что и в начале похода. И этой сиреневой радостью тоже хочется поделиться с друзьями. Красота?
Теперь все… Всем Добра!