Из цикла "Крошки со стола жизни"
Вот случайно сделал я вроде бы не совсем плохую фотографию. Опять сегодня попалась она мне на глаза. И вот какие мысли расшевелила.
Это обстоятельство удивило ещё князя Владимира Мономаха. Он записал однажды следующее: «И этому чуду подивимся, как из праха создан человек, как разнообразны человеческие лица; если и всех людей собрать, не у всех один лик, но каждый имеет свой облик лица, по божьей милости».
К печальным несуразностям наших дней надо отнести и то, что мы отвыкли видеть чудо в тех простых вещах, где оно было и остаётся. Владимир Мономах видел ещё это чудо в человеческом лице. Нам эта живая поэзия уже менее доступна. Городская сутолока, житейская суета, невозможность сосредоточиться, угнетающее людское изобилие вызывают чаще всего лишь уныние и досаду. Конечно, остановим иногда взгляд на хорошем личике, но ни стихов из этого не выйдет, ни «Незнакомку», как Иван Крамской, сражённый мимолетным взглядом, не напишем на холсте...
Помню я одно сильное впечатление, пережитое от чтения небольшой научной книжицы. Было это в эпоху нашего всеобщего увлечения дарвинизмом. Книжица называлась так: «Эволюция лица: от рыбы до человека».
Я не знаю сейчас, прав ли был когда-нибудь этот дарвинизм, но сама постановка вопроса, помнится, потрясла.
Прекрасное, полное мысли и страсти, загадочное лицо Моны Лизы, оказывается, могло быть когда-то лицом рыбы. Это был первый слепок того, что природе грезилось совершенством.
Сколько же понадобилось природе этой времени и упорства для того, чтобы сформировать из дремучего холодного рыбьего лица, хотя бы такое, каким одарила она меня.
А ведь, если отряхнуть прах привычки и оглядеться, какое количество лиц вокруг, о которых можно сказать и высоким словом.
Так вот, сколько упорства и творчества понадобилось природе, чтобы высечь высокий лоб и поселить в нем мысль.
Чтобы придумать бездонность глаз и поселить в них огонь и ласку.
Чтобы придумать губы и наделить их желанием поцелуя.
На том с поэзией можно закончить.
Главное же, мне кажется, вот в чём.
Нам никогда, ни в каких малых и больших искушениях, не надо забывать о тех годах, которые потратила на нас природа. Она наградила нас честью, дала нам совесть, может именно для того, чтобы мы ни при каких обстоятельствах не теряли столь дорого доставшееся нам лицо...
Вот случайно сделал я вроде бы не совсем плохую фотографию. Опять сегодня попалась она мне на глаза. И вот какие мысли расшевелила.
Это обстоятельство удивило ещё князя Владимира Мономаха. Он записал однажды следующее: «И этому чуду подивимся, как из праха создан человек, как разнообразны человеческие лица; если и всех людей собрать, не у всех один лик, но каждый имеет свой облик лица, по божьей милости».
К печальным несуразностям наших дней надо отнести и то, что мы отвыкли видеть чудо в тех простых вещах, где оно было и остаётся. Владимир Мономах видел ещё это чудо в человеческом лице. Нам эта живая поэзия уже менее доступна. Городская сутолока, житейская суета, невозможность сосредоточиться, угнетающее людское изобилие вызывают чаще всего лишь уныние и досаду. Конечно, остановим иногда взгляд на хорошем личике, но ни стихов из этого не выйдет, ни «Незнакомку», как Иван Крамской, сражённый мимолетным взглядом, не напишем на холсте...
Помню я одно сильное впечатление, пережитое от чтения небольшой научной книжицы. Было это в эпоху нашего всеобщего увлечения дарвинизмом. Книжица называлась так: «Эволюция лица: от рыбы до человека».
Я не знаю сейчас, прав ли был когда-нибудь этот дарвинизм, но сама постановка вопроса, помнится, потрясла.
Прекрасное, полное мысли и страсти, загадочное лицо Моны Лизы, оказывается, могло быть когда-то лицом рыбы. Это был первый слепок того, что природе грезилось совершенством.
Сколько же понадобилось природе этой времени и упорства для того, чтобы сформировать из дремучего холодного рыбьего лица, хотя бы такое, каким одарила она меня.
А ведь, если отряхнуть прах привычки и оглядеться, какое количество лиц вокруг, о которых можно сказать и высоким словом.
Так вот, сколько упорства и творчества понадобилось природе, чтобы высечь высокий лоб и поселить в нем мысль.
Чтобы придумать бездонность глаз и поселить в них огонь и ласку.
Чтобы придумать губы и наделить их желанием поцелуя.
На том с поэзией можно закончить.
Главное же, мне кажется, вот в чём.
Нам никогда, ни в каких малых и больших искушениях, не надо забывать о тех годах, которые потратила на нас природа. Она наградила нас честью, дала нам совесть, может именно для того, чтобы мы ни при каких обстоятельствах не теряли столь дорого доставшееся нам лицо...
