«Не женюсь ни на ком, кроме неё», — говорил самый завидный жених Российской Империи о своей крепостной девушке Прасковье Ковалёвой (Полине Жемчуговой). И сдержал слово.
Паша Ковалёва
Прасковья Ковалева, дочь горбатого кузнеца, первого на деревне пьяницы, была взята в графский дом в восемь лет. Она чудесно пела, а у Шереметевых доживала свой век княгиня Марфа Долгорукая, которая уважала хорошее пение.
Княгиня полюбила сообразительную глазастенькую девочку и занялась ее образованием. В 12 лет Прасковья прекрасно болтала на итальянском и французском, играла на клавесине и арфе, а ее манерам могла позавидовать любая благородная барышня. Одни завидовали Прасковье, другие ее жалели: сколько уже было таких историй, умирает благодетельница, а живую игрушку – на скотный двор, да замуж за крепостного мужика, а уж он из нее быстро барскую дурь выбьет…
Так бы, скорее всего, и было, но тут в родное имение из долгого путешествия по Европе вернулся молодой граф Николай Шереметьев. Как и Прасковья, он любил книги, любил музыку и вообще искусство; есть свидетельства о том, что в Европе он встречался с Моцартом и даже помогал ему в какой-то затруднительной ситуации. Граф решил реформировать домашний театр своего отца, где играли крепостные крестьяне, и вывести его на мировой уровень.
Он быстро понял, что Прасковья может стать настоящей звездой. Ее голос звенел в душе графа серебряным колокольчиком – даже в Европе он такого не слышал. Прасковье дали звучный псевдоним – Жемчугова.
Женюсь только на ней!
Он сам не заметил, как без памяти полюбил юную актрису. Когда девочке было 16 лет, он написал в одном своем письме: «Не женюсь ни на ком, кроме нее». Это был настоящий бунт против общественной морали. В ХVIII веке жениться на крепостной, и кому – одному из самых завидных женихов России, богатому, знатному, образованному! И к тому же его театр в имении Кусково и правда стал греметь на весь мир.
Граф сам подбирал репертуар, лично курировал репетиции. Вся знать от императора до митрополита рвалась посмотреть эти спектакли. А Параша была в этом театре примой, несравненной, единственной. Граф называл ее Пташкой за ее прекрасный голос, но, кроме прекрасного сопрано, девушка обладала неподдельным талантом драматической актрисы. Самые тонкие ценители театра приходили в восторг от ее игры.
В Петербурге
Когда старый граф умер, Николай построил для своей любимой прекрасный дом в парке, и они стали жить в нем вместе. Счастье, пусть и не одобряемое обществом – но оно у них было. Однако вскоре граф получил титул обергофмаршала императорского двора, вместе с Прасковьей переехал в столицу, и тихая жизнь закончилась. Изменилось все. В Кускове Прасковья была королевой и звездой, в Петербурге она была никем.
Кому-то было смешно, что такой завидный жених – 37 лет, богат, красив, умен – влюблен в свою служанку и верен ей, но в основном все бесились от этого. Особенно злились родственники графа – такой позор!
Шереметев не замечал всех этих разговоров и презрительных взглядов. Ему было не до того. Прасковья тяжело перенесла переезд, она не могла жить в мокром петербургском климате, болела. Наследственный туберкулез обострился, девушка все время кашляла, и главное, она потеряла свой волшебный голос. Она уже не была крепостной, граф давно дал ей вольную, но – кем она была? Содержанкой? Прасковью это мучило, графа тоже. К счастью, Александру Первому очень нравился граф, и он сделал ему невероятный по тем временам подарок: разрешил жениться на Прасковье Жемчуговой.
Венчались они тайно, ночью, в присутствии нескольких свидетелей.
И потом граф особо не распространялся о том, что женат – Прасковью в обществе все равно не приняли бы, и он не хотел для нее такого испытания. Даже родственники ничего не знали. Племянники считали себя наследниками графа и мысленно примеривались к его богатству. Когда через два года после венчания у Шереметьевых родился сын и прямой наследник, скрывать правду стало уже нельзя. Анна Шереметьева писала в мемуарах: «Отменный штукарь наш старший родственник»!
Сохраняет всё
Больная Прасковья не перенесла родов и на двадцатый день после рождения сына умерла. Граф пережил ее на шесть лет и остаток жизни провел так, как хотела его жена: помогал бедным, занимался воспитанием сына, создал благотворительный фонд, который выдавал приданое бедным невестам. Император признал сына Прасковьи законным наследником Дмитрия. Мальчик получил все состояние, титул и герб с девизом: «Бог сохраняет всё».
Памятью же и признанием народным стало сохранение песни, авторство которой традиционно приписывают бывшей крепостной: "Вечор поздно из лесочку, я коров домой гнала..." В ней лирическая героиня описывает встречу с будущим мужем, который говорит ей, что не для того она рождена, чтобы в крестьянках ходить. И еще целое столетие не было русского уголка, где бы песня не была популярна и любима.