Напряженность вокруг острова не была такой высокой, как сейчас, с 1996 года, и визит спикера Палаты представителей может поставить Китай в безвыходное положение
«Тайвань будет следующим. У вас не будет компьютерных чипов. Они сметут их с лица земли».
И кто же это сказал? Мой вопрос, дорогие читатели, является частью тайны Тайваньского пролива. И кто может лучше раскрыть эту тайну, чем спикер Палаты представителей Конгресса США Нэнси Пелоси, чья летняя поездка в Азию вполне может включать и остановку на Тайване? Ведь она вполне могла быть уже на пути туда, когда я это пишу.
Я лишь надеюсь, что она положила в чемодан свой солнцезащитный крем SPF 50, так как азиатский остров действительно накаляется. Когда лидеры двух могучих держав заговорили об этом во время телефонного разговора в четверг, председатель КНР Си Цзиньпин предупредил президента Джо Байдена, что «решительная защита национального суверенитета и территориальной целостности Китая является твердой волей более чем 1,4 миллиарда китайцев»… Те, кто играет с огнем, погибнут от него». Так что, если подумать, Пелоси лучше даже было бы взять с собой в дорогу кевларовый брючный костюм.
Её поездка на Тайвань вряд ли является неожиданностью. В начале апреля японские СМИ сообщили, что она отправится туда после визита в Японию. Министр иностранных дел Китая Ван И сразу же предупредил, что приезд на Тайвань столь высокопоставленного депутата будет «злонамеренной провокацией». Однако тогда Пелоси пришлось отложить вояж, ибо она заразилась ковидом. Две недели назад Financial Times опубликовала статью о том, что она перенесла поездку на август.
«Пелоси, скорее всего, прилетит в Тайбэй на военном самолёте США», — сообщила в понедельник New York Times. «Некоторые аналитики, изучающие осуждение Китаем предполагаемого визита, говорят, что Китай может отправить самолет для «сопровождения» её самолета и предотвратить его посадку». Нервничающий Байден сказал репортерам: «Военные считают, что сейчас это не очень хорошая идея». Похоже, это не изменило мнение Пелоси.
Итак, первая часть загадки. Почему Пентагону понадобилось три месяца, чтобы понять, что поездка спикера Палаты представителей на Тайвань была «плохой идеей»? Не то чтобы отношения между США и Китаем ухудшились всего неделю назад. Тайвань был ключевой горячей точкой второго этапа холодной войны — Берлин, Куба и Персидский залив — с тех пор, как китайско-американские отношения окончательно испортились более четырех лет назад.
Возвращение Тайваня под контроль Пекина являлось неизменной целью Коммунистической партии Китая на протяжении десятилетий. Представитель министерства иностранных дел Чжао Лицзянь является известным представителем новой дипломатии «воина-волка». Но не было ничего нового в его предупреждении о том, что визит Пелоси создаст угрозу суверенитету и территориальной целостности Китая и что Китаю придётся ответить «сильными и решительными мерами».
Мы уже видели этот триллер несколько раз: в 1954-55-х, 1958-м и 1995-96-х годах. Последний случай максимально похож на сегодняшний. В июне 1995 года президент Тайваня Ли Дэнхуэй получил визу для выступления в своей альма-матер, Корнелльском университете, с речью «Опыт демократизации Тайваня».
Президент Билл Клинтон не искал неприятностей с Пекином. Он провел кампанию против Джорджа Буша с обещанием не «нянчить» «тиранов» Пекина, но его ранняя угроза ограничить торговлю с Китаем в отсутствие «общего значительного прогресса» в области прав человека потерпела неудачу — несмотря на восторженную поддержку некой Нэнси Пелоси. Администрация Клинтона уже однажды отказала Ли Дэнхуэю в визе. На этот раз Конгресс форсировал этот вопрос, приняв резолюцию в пользу визита Ли 396 голосами против 0.
Поскольку это выступление было меньше чем за год до первых в истории Тайваня свободных выборов, многие ожидали, что Ли воспользуется случаем, чтобы объявить о формальной независимости острова. Позиция Ли была преднамеренно расплывчатой, хотя большинство наблюдателей считали, что в частном порядке он поддерживал независимость. (Годы спустя он удивил тайваньскую общественность, заявив, что это не так.) Его оппонент на выборах, однако, выступал за объединение с материком.
Ответ Пекина на решение США предоставить Ли визу был как дипломатическим, так и военным. Посол Китая в Вашингтоне был отозван, а американский фотожурналист в Пекине арестован. 21 июля Народно-освободительная армия начала запускать по две ракеты в день по зоне поражения в 100 милях к северу от Тайваня. В ответ Вашингтон приказал провести серию военно-морских операций в Тайваньском проливе, кульминацией которых в декабре стал переход через пролив боевой группы авианосца «Нимиц». (В ответ на протесты Китая администрация Клинтона объяснила транзит «погодой».)
По мере приближения даты тайваньских выборов 23 марта 1996 года Пекин объявил о новых ракетных испытаниях и военно-морских учениях, включая высадку морского десанта на остров, выбранный «из-за сходства топографии с Тайванем». Китай запустил баллистические ракеты М-9, приземлившиеся недалеко от тайваньских портов Цзилун и Гаосюн, и провел учения с боевой стрельбой вблизи тайваньского острова Пэнху.
То, что ракеты способны нести ядерные боеголовки, было отмечено в Вашингтоне с глубокой тревогой. Двумя месяцами ранее, согласно статье Washington Post от 1998 года, заместитель начальника Генерального штаба Китая генерал Сюн Гуанкай сказал Чесу У. Фриману-младшему, эксперту по Китаю, который работал помощником министра обороны: «В 1950-х годах вы трижды угрожали ядерными ударами по Китаю, и вы могли это сделать, потому что мы не могли нанести ответный удар. Теперь мы можем. Так что вы не собираетесь снова угрожать нам, потому что, в конце концов, Лос-Анджелес вас волнует гораздо больше, чем Тайбэй».
Однако команда Клинтона не дала слабину. 7 марта — в столовой Госдепартамента с видом на реку Потомак — министр обороны Уильям Дж. Перри предупредил Лю Хуацю, высокопоставленного чиновника национальной безопасности Китая, о «серьезных последствиях», если китайское оружие нанесет удар по Тайваню. Эти слова повторили присутствовавшие при этом госсекретарь Уоррен Кристофер и советник по национальной безопасности Энтони Лейк.
11 марта «Нимиц», перенаправленный из Персидского залива, снова прошел через Тайваньский пролив. «Было очень напряженно, — сказал The Post высокопоставленный представитель министерства обороны. — Мы не спали ночами в течение нескольких недель. Мы подготовили военные планы, варианты. Это было ужасно». Но это сработало. Пекин отступил. Ли выиграл выборы, и напряженность разрядилась.
Это подводит нас ко второй загадке Тайваньского пролива: почему, когда она, казалось бы, целиком поглощена российской СВО на Украине, команда национальной безопасности Байдена хочет повторить опыт 1996 года?
Частично объяснение кроется в том, что администрация Байдена по-прежнему привержена более ястребиной позиции в отношении Китая, чем её предшественница. Шаблон повторяющийся. В мае госсекретарь Энтони Блинкен подверг критике «растущее давление со стороны Пекина — например, попытки разорвать отношения Тайваня со странами по всему миру и блокировать его участие в международных организациях», а также его «всё более провокационную риторику и действия, такие как полеты самолетов НОАК вблизи Тайвань почти каждый день».
В июне министр обороны США Ллойд Дж. Остин III предостерёг Китай от «провокационных и дестабилизирующих» действий вблизи Тайваня после переговоров в Сингапуре с министром обороны Китая генералом Вэй Фэнхэ. Выступая в Сингапуре, Остин заявил, что США сохранят свою «способность противостоять любому применению силы или другим формам принуждения, которые могут поставить под угрозу безопасность или социальную или экономическую систему народа Тайваня». Да и сам президент несколько раз указывал, что больше не поддерживает политику «стратегической двусмысленности», когда США одновременно признают, что Тайвань является частью «одного Китая», и обязуются сопротивляться насильственному подчинению острова Пекину.
Они, мол, должны знать, что грядет. В сентябре 2020 года, когда администрация президента Дональда Трампа направила Кита Краха, заместителя госсекретаря по экономическому росту, в Тайбэй, китайские военные в ответ перешагнули срединную линию, разделяющую Тайваньский пролив пополам. В ноябре прошлого года, когда делегация Палаты представителей США посетила Тайвань, НОАК направила два десятка самолетов, чтобы войти в юго-западную опознавательную зону ПВО Тайваня.
Если поездка Пелоси состоится, можно ожидать того же в этом ключе, но в куда большем масштабе. Помимо облётов вокруг Тайваня, могут проводиться операции морских ополченцев. Пекин также мог бы испытать свою новейшую баллистическую ракету DF-26 (так называемую «Убийцу Гуама», способную достичь американской базы на этом острове в Тихом океане).
Предположительно, в Белом доме по-прежнему рассчитывают, как и на выборах 2020 года, что жесткая политика по отношению к Китаю — это победа в голосовании — или, другими словами, любые действия, которые республиканцы могут представить как «слабые по отношению к Китаю», — это проигрыш в голосовании. Однако трудно поверить, что этот расчет был бы справедлив, если бы результатом стал новый международный кризис со всеми его потенциальными экономическими последствиями.
Нынче не 1996 год в четырёх основных аспектах. Во-первых, у руководства Китая совсем другое мировоззрение. Президент Си Цзиньпин вряд ли похож на Цзян Цзэминя, генерального секретаря КПК во время предыдущего кризиса. Си восходит к стилю культа личности, невиданного со времен Мао Цзэдуна, и идеологической строгости, сильно отличающейся от экономического прагматизма периода после 1989 года.
Во-вторых, в то время как Цзяну приходилось бороться с проблемами роста, сегодняшняя китайская экономика испытывает острые проблемы замедления. Во втором квартале рост был отрицательным. Международный валютный фонд ожидает, что общий рост в этом году составит всего 3,3%, и это представляется даже оптимистичным.
Демографические тенденции и динамика долга ужасны, предвещая продолжающиеся проблемы в секторе недвижимости с чрезмерным использованием заемных средств. Помимо политики, которая выбила из колеи крупные технологические компании страны и частный сектор образования, доктрина Си о «динамическом нулевом ковиде» подорвала доверие потребителей. Последние данные указывают на худший обвал с момента начала проведения опросов еще в далеких 1990-х годах.
По словам экономистов Хантера Чана и Дина Шуанга из Standard Chartered Plc, последние данные свидетельствуют о некоторых признаках экономического улучшения. Продажи автомобилей растут; так же как и продажи недвижимости, в то время как запасы стальной арматуры сокращаются. Но всё это говорит лишь о том, что третий квартал будет лучше, чем второй, главным образом потому, что правительство не может рисковать столь же жесткими локдаунами, как те, которые были введены в Шанхае в начале этого года. Ковидные ограничения сохраняются. Они просто переместились в Аньхой, Ланьчжоу, Шэньчжэнь, Сиань, Ухань и Уси и больше не навязываются таким драконовским образом, как это было в Шанхае.
Тайна Тайваньского пролива углубляется. Наверняка для кого-то в Вашингтоне очевидно, что такой тяжелый экономический кризис не уменьшает, а увеличивает стимул к конфликту КНР с США. Насколько нужно быть невежественным в истории, чтобы не видеть острой потребности Си в новом источнике легитимности для КПК, теперь, когда экономический рост больше не может его обеспечить?
Третье отличие эпохи Клинтона от эпохи Байдена — военный баланс. Безусловно, как недавно отметили Нан Тиан, Диего Лопес да Силва и Александра Маркштайнер в журнале Foreign Affairs, «военные расходы США выросли за последние два десятилетия примерно на 40%». Но Китай пережил «27 лет непрерывного увеличения военных расходов» после последнего кризиса в Тайваньском проливе, в результате чего его общие военные расходы в прошлом году достигли 293 миллиардов долларов.
В 1996 году у китайцев не было возможности топить американские авианосцы. Сегодня у них есть ракеты, которые способны это сделать. В 1996 году их ядерное бряцание оружием было блефом. Сегодня это не так.
В своей новой книге «Опасная зона: грядущий конфликт с Китаем» мои коллеги из агентства Bloomberg Хэл Брэндс и Майкл Бекли утверждают, что вероятность войны за Тайвань намного выше, чем предполагает общепринятое мнение. Я склонен согласиться.
«Политическое окно Пекина закрывается, — писал Брандс 23 июня, — поскольку население Тайваня все более решительно настроено не соглашаться на воссоединение на условиях материка. Надвигающийся демографический спад и замедление экономики также угрожают долгосрочной траектории Китая, возможно, ставя президента Си Цзиньпина в положение «сейчас или никогда». Исторически сложилось так, что такого рода ситуации часто побуждали недовольные державы применять силу для достижения целей, которых они не могут достичь мирным путем».
Войны начинают не сильные, уверенные в себе державы; это ослабляет силы, которые знают, что время не на их стороне.
Время потенциального нападения Китая на Тайвань бесконечно обсуждается знатоками войны. Я часто слышу временные рамки от пяти до десяти лет — или даже дольше (показательный пример: роман обозревателя Bloomberg Opinion адмирала Джеймса Ставридиса о войне «2034»). Но меня очень поразил отчет New York Times на прошлой неделе, в котором говорилось, что некоторые представители администрации Байдена опасаются, что «китайские лидеры могут попытаться выступить против самоуправляющегося острова в течение следующих полутора лет — возможно, пытаясь перекрыть доступ ко всем или часть Тайваньского пролива, через который регулярно проходят корабли ВМС США».
Я не знаю, кто эти чиновники. Они могут пугать. Или они могут знать что-то, чего не знаем мы.
В-четвёртых, в чем сейчас не 1996 год, так это в том, что США показали свою силу. Как заявил на прошлой неделе сенатор от штата Делавэр Крис Кунс, «много внимания уделяется» урокам, которые Китай может извлечь из событий на Украине. «Одна точка зрения, — сказал Кунс, ближайший доверенное лицо Байдена в Конгрессе, — заключается в том, что урок состоит в том, чтобы «действовать раньше и действовать сильнее», прежде чем появится время для укрепления обороны Тайваня. И мы, возможно, движемся к более ранней конфронтации — скорее сжатию, чем вторжению — чем мы думали».
Си ничего не сделал, чтобы отговорить Путина от СВО на Украине и попыток свергнуть ее правительство. Помимо упорного сопротивления украинцев, главная причина провала путинского блиц-крига заключается в том, что западные правительства ввели широкий спектр санкций против России и, что, возможно, более важно, поставили Украине большое количество оружия. Но даже при поддержке Запада украинцам не удалось вытеснить нашу армию с Донбасса и территорий к востоку от Херсона на юге. Пятая часть Украины находится в руках России.
Си понимает, что китайское вторжение на Тайвань было бы более рискованным предприятием, чем российская СВО на Украине. С другой стороны, он знает, что Тайвань намного менее колючий «дикобраз», чем Украина, когда дело доходит до самообороны. Он знает, что снабжать Тайвань оружием Западу будет гораздо труднее, чем Украину. Он знает, что экономические издержки введения санкций против Китая будут для Запада выше, чем их введение в отношении России. И он знает, что затянувшаяся война из-за Тайваня будет ещё более разрушительной для мировой экономики, чем затянувшаяся война из-за Украины.
По словам Брандса, «боевые действия превратят части самого экономически динамичного региона на земле в зону беспрестанного огня; это будет угрожать важнейшим судоходным путям, через которые проходит, возможно, одна треть мировых морских перевозок».
Не только это, но и благодаря ведущему положению Тайваньской полупроводниковой производственной компании, которая производит 92% передовых полупроводников, необходимых для каждого смартфона, ноутбука и баллистической ракеты в мире, война за Тайвань разрушит мировую экономику, включая технологический сектор США, как отметили в прошлом месяце Грэм Эллисон и Эрик Шмидт. По оценкам RAND Corporation, год войны между США и Китаем сократит валовой внутренний продукт США на 5-10%. Даже этой администрации, отказывающей признавать реальность спада, пришлось бы согласиться, что это форменная рецессия.
Война на Украине во многом вернула нас более чем на столетие назад, к конфликту, который мы видели в Первой мировой войне. Есть жестокие сражения на истощение, в которых артиллерия является решающим оружием. И есть экономическая война, в которой частная собственность вражеских граждан и резервы центральных банков являются честной добычей.
В последние недели были обнародованы мнения двух видных руководителей центральных банков. Один был обеспокоен тем, что конфискация частных активов коренным образом дискредитировала англо-американское требование поддерживать верховенство закона и права частной собственности. Другой опасался, что замораживание резервов Центрального банка России может в конечном итоге подорвать статус доллара как резервной валюты. Ни один из них не говорил об этих мерах как о секретном оружии, которому Китай не сможет противостоять. Как выразился один из них, ключевой вопрос звучит так: «Что сделают китайцы теперь, когда мы показали им наш сценарий?»
Последняя загадка Тайваньского пролива заключается в том, что демократическая администрация идет по пути столкновения, на который ее предшественник никогда бы не рискнул. Правда, администрация Трампа сделала многое, что расстроило Пекин, не в последнюю очередь введя тарифы, которые администрация Байдена, похоже, не может отменить.
Но пошел бы Трамп на грань войны из-за Тайваня? Согласно мемуарам бывшего советника по национальной безопасности Джона Болтона, Трамп любил указывать на кончик одного из своих маркеров и говорить: «Это Тайвань», — а затем указывать на стол Resolute в Овальном кабинете и говорить: «Это Китай».
«Тайвань находится примерно в двух футах от Китая, — сказал Трамп одному сенатору-республиканцу. — Мы же в 8000 миль оттуда. Если они вторгнутся, мы ни хрена не сможем с этим поделать».