Город Кариновка располагался неподалеку от границы Ставропольского края, Чечни и Дагестана. Это был средний российский город, в пятьдесят тысяч жителей, очень красивый, зеленый, солнечный. Его пересекала речка Каринка, а вокруг простирались пастбища и виноградники – Кариновка была одним из центров виноградарства в регионе и славилась этим далеко за пределами края.
Что касается ее населения, то оно было весьма пестрым, как везде на юге. Возле Кариновского колхоза даже образовался целый квартал, называемый Селянка: там жили выходцы из Закавказских республик, беженцы, корейцы, а с краю к Селянке примыкал еще один обширный квартал, называемый Жила, где проживало коренное население этой местности – представители нескольких небольших дагестанских народностей.
Они жили очень обособленно. Точнее, не то чтобы обособленно – они вроде бы не отгораживались от остальных, но вели себя так, что в отношениях между ними и славянами чувствовалось напряжение и даже опаска.
В их квартал никто без нужды не совался.
Глава городской администрации, некто Царенко, которого, кстати, прочили в недалеком будущем в заместители губернатора, а затем – чем черт не шутит – и в губернаторы, не старался наладить взаимоотношения между отдельным группами городского населения, если вдруг там возникали трения. А трения возникали постоянно, то тут, то там, и без этого не проходило дня, потому что этническая пестрота и несхожесть создавали благоприятную почву для назревающих конфликтов.
Правда, до серьезных стычек дело никогда не доходило, но отнюдь не из-за стараний Царенко, а скорее из-за лени и из-за того, что по-настоящему людям нечего было делить и не было причин ссориться – земля велика, всем на ней хватает места, и работы тоже хватает, если хотеть работать, а не вопить о несправедливости мира, да и живут эти люди бок о бок уже слишком давно, чтобы без каких-то очевидных оскорблений резать друг другу горло.
Глечик сидел под зонтиком в уличной забегаловке, потягивал из кружки холодный квас и пролистывал центральные газеты, купленные здесь же, на углу, возле фонтана. Газеты не сообщали, в общем, ничего утешительного, во всем мире всё было очень плохо, только одни откровенно шли ко дну, как Россия, а другие еще пытались хорохориться, как США.
“Как будто люди с ума посходили и не хотят жить нормально, по-человечески!” - хмурился Глечик.
Он волновался перед назначенной на это утро встречей, хотя знал, что на самом деле нет никакой ответственности у него ни перед кем, он ведь не брал обязательств и никому ничего не обещал… А еще ему было известно, что человечек его не подвел.
И все равно волновался.
Таких кафешек и пивнушек в Кариновке развелось много: почти на каждой улице, возле любого продовольственного магазина с началом солнечных весенних дней ловкие парни за десять минут раскрывали яркие непромокаемые тенты или зонты, ставили столы и стулья из пластмассы, ограждали все это складными пластмассовыми же заборчиками и продавали мороженое и напитки.
А на центральной площади города таких заведений было четыре, и все пользовались популярностью. Здесь всегда было много народу, свидания в Кариновке назначались “у фонтана”, хотя этот фонтан включался один раз в году – на первомайские праздники, а в остальные дни бездействовал и не вызывал этим никакого удивления, потому что так было всегда, люди к этому привыкли.
Кроме фонтана, тут, на площади, на клумбах и вокруг магазинов цвело множество цветов, за которыми почти никто не ухаживал, но они тем не менее цвели очень буйно и живописно. Магазинов, и магазинчиков, и ларьков, и палаток здесь было много, шла бойкая торговля букетами цветов, и вообще, здесь сосредоточился центр города во всех смыслах этого слова.
Глечик свернул газету в трубочку и постучал ею по ноге.
Нельзя же так задерживаться!
Может, он заблудился? Все-таки в первый раз, в незнакомом месте…
Это ерунда, что нет никакой ответственности. Он, Глечик, действительно не давал никому обещаний или гарантий, но ответственность есть, конечно, прежде всего перед самим собой.
Глечик уже привстал с места, чтобы оглядеться, и тут увидел своего долгожданного гостя – высокого и стройного молодого человека в камуфляжной форме и с голубым беретом на голове.
Он тоже сразу заметил Глечика, махнул ему рукой в знак приветствия и поспешил навстречу.
А Глечик между тем не мог оправиться от удивления, так изменился этот мальчик с того момента, как они виделись в последний раз.
- Ну здравствуй, Майоров, - сказал Глечик. – Не ожидал, честное слово, такой ты…
Ваня смущенно улыбнулся:
- Повзрослел?
- Более чем. Присаживайся, пожалуйста.
- Угу.
Ваня сел за тот же столик и снял берет.
- Устал? – спросил Глечик.
- Нет, не очень. Я привык.
Он действительно изменился – стал выше и сильнее, и даже глаза и волосы у него как будто потемнели. Ему был к лицу камуфляж, он носил его естественно, как никогда раньше не носил никакую одежду.
Глечик все еще был ошарашен и не мог отвести от Вани взгляд, чем вгонял его в краску.
- Я очень страшный? – поинтересовался он.
- Нет, что ты! – воскликнул Глечик. – Но ты сейчас – совсем другой человек.
- Я просто получил свободу, - ответил Ваня.
Глечик улыбнулся:
- Все дембеля получают свободу по окончании службы!
Ваня покачал головой:
- Да нет, ты не понял. Служба – это было начало моей свободы. До армии я все время находился в каком-нибудь рабстве. Сперва это был мой возраст: я не мог и не смел ничего предпринимать самостоятельно. Потом – отчим и Шут. Я работал на других и при этом не приносил никакой пользы. Питался объедками и одевался в обноски. С самого детства. До армии я просто не осмеливался жить.
- В армии тоже очень трудно, - сказал Глечик.
Ваня беспечно махнул рукой:
- Разве это трудности? Армия – как пионерский лагерь…
Глечик снова улыбнулся:
- Смотря для кого. Ты вот у нас крепкий парень – тебе она как пионерский лагерь, а кто-то еще волком воет: домой хочу…
- Слабаки, - нахмурился Ваня. – У нас таких почти не было, слава Богу.
- А ты добился успехов, - заметил Глечик. – О тебе наслышаны, герой.
Ваня запротестовал:
- Это неправда! Я же не один там был! А если уж говорить честно, то все остальные совершили гораздо больше, чем я!
- А еще, как мне сообщили, ты оказался мастером по самообороне, - сказал Глечик. – Это меня очень удивило. Как ты мог научиться этому в рабстве?
Ваня хмуро на него посмотрел и поёжился, как от холода:
- Меня научили телохранители Шута.
- Что? Зачем?
- Я был у них боксерской грушей.
Глечик осекся и долго молчал.
А Ваня продолжил:
- Я, вообще-то, не знал, что достиг таких высот, пока мне не сказал об этом специалист. Я просто вынужден был защищаться от побоев, а получилось, что я прошел хорошую школу.
- Жестокую школу, - добавил Глечик.
При упоминании о Шуте он утратил обычное хладнокровие.
- Школа-то жестокая, - сказал Ваня. – Но некоторые профессионалы считают, что школы выживания и самообороны и должны быть такими в идеале.
Глечик рассердился:
- Ерунда! В идеале они должны воспитывать не только тело, но и дух. В правильном воспитании – залог и силы, и победы.
- Ты прав, - согласился Ваня.
- Эти навыки тебе помогли хоть чуть-чуть?
- Не чуть-чуть, а очень помогли! Меня время от времени ставили инструктором.
- Это хорошо. Ты, наверное, отдыхал в эти дни.
- Какой там отдых – ответственность большая.
- Ерунда. Все равно легче, чем марш-бросок в горы.
Ваня вздохнул.
- А ведь я переживал, что сунул тебя в самое пекло, - негромко произнес Глечик. – Два года в военных условиях – это было слишком для мальчика.
Ваня улыбнулся:
- Я не мальчик. Мне было все равно. К тому же, разве это от тебя зависело?
- Нет. Но я мог хотя бы постараться…
- Не стоило. К трудностям и опасностям я к тому времени привык, а войны-то и нет вовсе…
Глечик сильно нахмурился:
- Не гони. Это официально ее нет, а на самом деле… Ты что, за идиота меня принимаешь? Только в вашей части за время твоей службы погибло или похищено десять человек!
- Одиннадцать.
Глечик умолк, пытаясь успокоиться.
- Давай потом поговорим об этом, - предложил Ваня. – Я вижу, ты почему-то чувствуешь себя виноватым из-за того, что я попал в “горячую точку”. Я этого не понимаю, но не согласен с тобой. После прежней жизни армия показалась мне глотком свежего воздуха, я вышел на свободу, а что касается тебя, то ты мне только помогал, и я тебе очень благодарен за все.
Глечик жестами выразил свое несогласие с позицией собеседника.
- К тому же, - сказал Ваня, - мы регулярно писали друг другу, ты и без моих слов знаешь, как проходила моя служба!
- Почему ты так задержался? – возмущенно спросил Глечик. – Я уже второй день сижу здесь, а тебя все нет и нет! Где тебя носит, в конце концов?
На лице у Вани выразилось раскаяние:
- Ой, я и правда должен был приехать вчера! Ради Бога, извини меня, пожалуйста. Я когда ехал уже сюда, проезжал на автобусе мимо того городка, где находится санаторий “Хрустальная сказка”.
Глечик догадался:
- Твоя мама?
- Да.
- Как она?
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...