Накинув на плечи отцовский тулуп, девушка выскочила на крыльцо. За дверью остался многоголосый шум пьяных голосов и разухабистая песня “Ах, эта свадьба”, припев которой дружно подхватывало все застолье. Следом за Любаней из дома выглянули ее подружки. Галка и Ольга. Они о чем–то трещали, но девушка не вслушивалась в разговор, ее внимание привлекла одинокая мужская фигура, поднимающаяся по тропинке к их дому. А когда она поняла, кто это, взвизгнула и бросилась навстречу, по дороге потеряв отцовский тулуп.
— Лешка! — Заорала во все горло, повиснув на шее у брата.
Высокий, чернобровый, статный парень в солдатской шинели и форменной шапке–ушанке, обхватил сестру за талию и закружил на месте:
— Привет, невеста! — Поцеловав в щеку, словно клюнув, отодвинул Любашу на расстояние вытянутых рук, чтобы получше рассмотреть и, засмеявшись, проговорил: — Красава!
Люба фыркнула, ничуть не засмущавшись от комплимента и вновь повисла на шее у парня:
— Леха, я так рада, что ты приехал!
— Ладно, сестренка, пошли в дом, а то Валерка мне голову оторвет, если ты простудишься! — Хлопнув легонько девушку чуть пониже поясницы, засмеялся солдат.
— Пф! Этот тютя–матютя? — Хмыкнула Люба и прижалась к плечу брата, ухватившись за хлястик шинели и подстраиваясь под мужской шаг. Так и двинулись вместе в сторону крыльца, куда уже высыпали многочисленные родственники, заслышав визг невесты.
—А мы думали — невесту украли! А тут еще гости! — Раскрыв широкие объятия, словно медведь, вставший на задние лапы, на Лешку надвигался дядя Андрей, он же тамада.
Поднявшаяся суета и гомон вокруг солдата, немного улучшили настроение Любы и отвлекли от неподобающих мыслей, терзающих девушку весь праздник.
— Надолго? — Поинтересовался Валера, протягивая руку для пожатия.
— Как обычно, десять дней. — Улыбаясь и отвечая на приветствие, ответил Лёха. — Вместе с дорогой. — Уточнил он.
— Лёш, Леш, а ты ракету видел? — Дергая брата за рукав, прыгал вокруг него младший братишка.
— Нет, не видел! Нас туда не пускают. — Расстегивая шинель и пытаясь освободиться от повисшего на его руке мелкого, отвечал парень. — Зато я видел очень близко ее старт!
У малыша восторгом загорелись глаза, но он тут же сник от окрика бабушки, что появилась на пороге детской комнаты с маленькой девочкой на руках:
— А ну, марш в комнату! Нечего уши греть! Завтра с братом наговоришься, никуда он не денется!
Алексей наклонился к насупившемуся мальчишке и подмигнул, мол, не дрейфь!
— Бабуля лютует?
— Лютует! — вздохнул тот в ответ, отправляясь следом за бабушкой.
Тем временем, свадьба продолжилась, Алексея усадили за стол, налили “штрафную” чарку, хоть он и клялся, что вины за опоздание не несет — во всем виновата железная дорога! Но, подвыпившие односельчане дорогу в расчет брать не желали и трезвого гостя среди своей братии терпеть не стали:
— Пей!
Еще и скандировали:
— Пей до дна! Пей до дна! — Зорко следя за штрафником, чтобы содержимое стопки полностью перекочевало в желудок виновного. Потом заботливо поднесли хрустящий, соленый огурчик, на тарелку плюхнули здоровенную порцию салата, несколько штук мантов, хлопнули по спине и посоветовали:
— Закусывай, закусывай!
— А сейчас, мы послушаем жениха, на какие жертвы…пардон! усилия, ради любимой, готов пойти наш Валера! — Объявил в микрофон тамада и все взоры устремились на пунцового виновника торжества. — Клятва!
Парень поднялся, смущенно одернул пиджак и достал из кармана свернутый вдвое листок бумаги. Потом повернулся в пол оборота к невесте и стал зачитывать, списанную с интернета клятву жениха:
"Дрожит мой глас, вскипает кровь, но о пощаде не молю. Клянусь тебе, моя любовь,что никогда не разлюблю! Ты спишь, а я накрою стол, сготовлю завтрак аж на пять, клянусь, я выключу футбол, коль ты захочешь погулять. Твои безумные мечты я загонять не стану в тень! Клянусь не пить. Клянусь не бить. Жить только в мире и в ладу. Клянусь налево не ходить, да и направо не пойду. Мы будем долго-долго жить, с тобой преград я не боюсь!
Любил, люблю, хочу любить! И в этом, милая, клянусь!"Опять "Горько"?
Любашу послание не впечатлило, но она мило улыбнулась и под возобновившиеся крики “Горько”, поднялась с места и сама поцеловала Валеру.
Потом снова были танцы, были тосты, были поцелуи… Свадьба гудела и ширилась, обрастая все прибывающими гостями и к концу вечера у невесты уже от поцелуев горели губы, от приклеенной улыбки болели скулы и гудели ноги от бесконечных подъемов и приседаний за столом. Наконец, наступил момент, когда с невесты торжественно сняли фату и Люба отправилась под руку с волнующемся женихом в дом своего суженого.
Это еще не конец...