Писать о пожаре Москвы и не затронуть наших патриотических чувств невозможно. Но как бы там ни было, город был сожжен преднамеренно и от этого никуда не уйти. И сожжен не самими горожанами из чувства патриотизма. Может быть были отдельные люди, купцы, торговые люди, которые поджигали свои лавки, чтобы не оставлять их содержимое врагу, но точных подтверждений тому нет. А вот то, что самим москвичам свое имущество поджигать было невыгодно - есть.
Все, кто покидал Москву, забирали с собой все, что могли унести или увести. Что не могли - закапывали. Господские дома и усадьбы вообще оставлялись с прислугой, со всей мебелью, картинами, запасами еды и наказом ни в чем не отказывать французам, лишь бы они не разграбили чего. Слух о поджоге Москвы ходил (Сюрюг), и это подтверждает в своих воспоминаниях Л. Фюзиль на стр.2 своих воспоминаний. "Меры предосторожности, - пишет Фюзиль, - принимались только для некоторых кварталов, особенно для тех, где были деревянные дома; ибо все эти каменные дворцы, покрытые железом, казалось, никогда не загорятся; а также для тех, которым отдавалось предпочтение". Многие участники похода в Россию, оставившие свои записи о нем, отмечали, что при подходе к городу с разных застав 2 сентября были видны дым от пожаров (например, Радожицкий, Лабом, Фоссен, А. Адам. Из наших авторов Корбелецкий) .
Что же могло гореть 2 сентября, когда французов еще не было в городе. Как я сказал выше в 11.00 горел Казенный скотный двор на Можайском тракте перед Поклонной горой (картина А. Адама). Липранди на стр.163 : «...в то же утро, 2-го Сентября, когда он (Ростопчин-прим.авт.) отправил Частного Пристава, как видели выше, жечь Коммисариат, барки у Красного Холма и Данилова монастыря, Винный и Мытный Дворы, ≪Князь Кутузов, с своей стороны известясь, что не было никакой возможности спасти от неприятеля Коммисариатские барки, следовавшие позади остановившихся, за тяжестью груза, артиллерийских барок, приказал их жечь и топить. В одно время загорелись аммуничные вещи и полетели на воздух огнестрельные снаряды». (по данным Государственного Совета от 7 мая 1817г.) . Ганс Шмидт пишет тоже самое, но, ссылаясь на Богдановича и Михайловского-Данилевского, добавляет фамилию исполнителя - комиссара Вороненко (Рапорт Вороненко экзекутору Андрееву. Богданович стр. 292): «2 сентября в 5 часов утра он (Растопчин) поручил мне отправиться на винный и мытный дворы в Комиссариат и на не успевшие к отплытию казенные и партикулярные барки у Красного холма и Симонова монастыря и в случае внезапного вступления неприятельских войск стараться истреблять все огнем, что много и исполняемо было в разных местах по мере возможности в виду неприятеля до 10 часов вечера».
А также добавляет, что: «Эта мера, конечно, не имела прямого отношения к пожару ; она имела только цель, лишить врага этого средства пропитания... но нельзя не упомянуть, что это первое зарево явилось как бы грозным перстом на небе столько же для русских, находившихся в городе, сколько и для французов, вступавших в город..» Так что поджигать Мытный двор на 3-м Люсиновском переулке, наверное , смысла особого не было. Но, это мое предположение. А где располагался этот винный двор или иначе "Фермерский коньячный магазин"(по карте 1812 г.) упоминает Сюрюг на стр.17 . Не говоря о времени события он пишет: "В тот же день , когда русская армия эвакуировала Москву, ... недалеко от Каменного моста, загорелся большой коньячный магазин, принадлежащий короне, и мы были вынуждены пожертвовать одной частью этого хранилища, чтобы сохранить другую". На карте ниже Вы увидите, где он располагался.
Мытный двор.
Согласно плану города Москвы 1852 г. А. Хотева Мытный двор располагался против Конной площади на современной улице 3-й Люсиновский переулок д.5. Он же виден и на карте 1817 г.
Заглянем для верности в раздел Википедии, где говорится о Мытном дворе. Читаем : "Мытные дворы существовали практически во всех крупных российских городах до середины XVIII века. Несмотря на то, что с 1653 года мыт был упразднён Торговым уставом, Мытные дворы несли таможенную функцию. Большинство мытных дворов несло в XVII веке также торговую нагрузку и поэтому они были переквалифицированы в Гостиные (торговые) дворы." Так может, Ростопчин все-таки имел ввиду Гостиный двор и Торговые ряды Китай-города? Тогда многое становится на свои места и понятно, отчего они загорелись 2 сентября. Для уточнения посмотрим на карту Москвы 1813 года и откроем книгу К. Кузьминского "Что осталось от Москвы после пожара 1812 года" на стр. 8: Серпуховская часть. Обывательские домы.
Первый и второй источники говорят нам о том, Мытный двор не пострадал от пожара.
В Путеводителе по Москве Д.И. Преснова 1882г. на стр. 298 читаем, что Мытный двор находился близ Москворецкого моста, где "ныне же в этом историческом доме помещаются торговые лавки". У П.В. Сытина: "Кроме мелких жилых дворов в Зарядье стояло несколько казенных учреждений и один монастырь. На углу Мокринского переулка и Москворецкой улицы стоял «Мытный двор» — городская таможня, в которой взимался таможенный сбор — «мыт» — со всякой пригоняемой в Москву «животины»: коров, овец, свиней и даже с кур и гусей. Тут же на «животинной площадке» скот и продавался. Рядом находились Хлебный, Калачный, Масляный, Соляной, Селедный и другие ряды. "
Теперь не трудно догадаться, почему загорелись Москательные ряды Зарядья, Соляной двор на Солянке у Воспитательного дома...
Л. Ростопчина в своих мемуарах на стр.38 о своем деде Ф.В. Ростопчине и причинах пожара пишет следующее: «Пожар, начавшийся днем по распоряжению графа Ростопчина, приказавшего поджечь многочисленные баржи, нагруженные хлебом и другими запасами, загромождавшие всю реку, перешел на деревянные набережные, огненным спрутом охватил причудливые изгибы Москвы-реки и Яузы и быстро распространился но всему городу».
Следует сказать, что не только под тяжестью груза застревали баржи, но и из-за того, что Москва-река обмелела в то сухое и жаркое лето, достигая всего двух футов (по словам Коленкура) глубины - 0,6096 метра. По распоряжению Кутузова — Милорадовича были подвергнуты огню баржи с сеном для войск на Москве-реке, от чего загорелась часть домов на набережной и дальше к Замоскворечью, дровяные склады (один из них располагался на Пречистенской набережной, другой на Миусской площади),
Замечательный фильм "Женитьба Бальзаминова" 1964г. Константина Воинова. Кадр из фильма. Снят в Суздале. Лучше показать городской быт 19 века просто невозможно. Это кадр у городских бань с дровяным складом.
и склады продовольствия для войск в разных районах города (один из них располагался у Нового артиллерийского двора у Красного пруда). Тогда сгорел Арбатский казенный театр. До прихода французов, как отмечает Сытин на стр. 21 был сожжен французской артиллерией Вдовий дом в Кудрине, где находились тяжело раненные русские солдаты. Но в этом, я думаю, он ошибается, причина пожара была в другом. Как Вы уже знаете, по городу не было сделано ни одного выстрела, кроме 18 холостых залпов в 16.00 2 сентября, возвестившие вход неприятеля в Москву через заставы. Лабом на стр.215 пишет: «Мы сначала думали, что это горели всего лишь несколько магазинов, которые русские, по своему обыкновению, сжигали при отступлении. Однако рассказ жителя Москвы возбудил наши опасения и роковое предчувствие того, что его предсказание исполнилось». Фюзиль: «Мы были достаточно спокойны в течение восьми или десяти дней; но, по прошествии этого времени, мы услышали, что приближается войско, и постоянно поднимались на крышу дома, чтобы осмотреть в подзорную трубу, не увидим ли мы биваки. К 1 сентября по старому стилю (12 по новому стилю) мы увидели огни; наши слуги пришли утром, очень испуганные, в наши комнаты, сказав нам, что они хотят уйти, что полиция ночью стучала во все двери, чтобы предупредить нас, что мы должны уйти, и что мы собираемся сжечь город: «Они забрали все насосы, - сказали нам, - и мы не хотим здесь оставаться. » Таким образом, мы остались без прислуги, за исключением одной толстой служанки, которая пекла хлеб и которая напилась вконец, чтобы излечиться от своего страха, но которая впоследствии очень нам пригодилась».
Продолжение.