Дожидаясь вестей из роддома, Паша не знал, куда себя деть. Остановился в парке. Бросил машину и пошел по дорожкам. Когда-то этот парк был его любимым местом гуляния, потом Паша ушел в бизнес, навалились дела, и он забыл о прогулках. Сейчас, когда выпал нечаянный случай свидеться, бизнесмен с удовольствием шагал по аллеям юности и оглядывался по сторонам. Сквозь голые ветки деревьев нежаркое осеннее солнце высвечивало на асфальте замысловатые узоры. Живая роспись шевелились у Паши под ногами, и поднимала настроение. Мужчина с жадностью всматривался в погожий осенний день, чтобы запомнить его, а потом когда-нибудь рассказать сыну или дочке об этом дне: о чем он тогда думал и что видел. В дальнем углу парка на облетевшие кроны деревьев опустилась большая стая птиц, словно на голых ветках выросли гигантские черные плоды. Павел остановился. Совсем по-человечески огромная птичья семья присела на дорожку перед дальней дорогой. Самые нетерпеливые о чем-то переговаривались, вертели головами. Неожиданный, резкий звук взорвавшейся петарды спугнул воронью стаю. Кульков тоже вздрогнул. Кроны деревьев ожили. Ветви зашевелились, как от сильного порыва ветра. Испуганная стая взлетала бестолково и шумно. Одна часть рвалась вправо, другая - влево. Те, кто уже успел подняться в воздух, беспорядочно тыкались, сбивая собратьев, будто хотели вернуться на ветки. В воздухе закружились перья вперемешку с уцелевшей листвой. Непонятная, слепая сила бестолково управляла разрозненным полетом стаи. На краткое мгновенье показалось, что птицы машут крыльями, но никуда не летят, будто к их лапкам были привязаны ниточки. Неразбериха усиливалась, смешиваясь с истошным криком воронья, как отчаявшийся слепой, птицы метались в разные стороны. Вся округа заполнилась истерическим многоголосьем перепуганных птиц. Они кружили, наскакивая друг на друга и наращивая уровень беспорядка до критической точки. Отчаянный крик, как плач, надрывал душу. Пашу охватило волнение, он огляделся по сторонам. Паникующая стая заполонила небо, скрыв солнце. Стало холодно, по коже прошла дрожь. Но, наконец-то, в стае нашелся вожак. Отважная птица вырвалась вперед и увлекла за собой обезумевших сородичей. Птицы уловили направление полета и, часто разрезая воздух крыльями, поспешили скрыться с глаз. Нестройный хор резких голосов таял в вышине. Птицы улетали подальше от людей, в лес, чтобы никто не слышал, как они плачут от стыда.
Резкий звонок телефона положил конец его размышлениям. Сухой голос сообщил о трагедии и выразил ничего не стоящее соболезнование. Принимать его Павел не хотел. Он тысячу раз переспросил о роженице, уточняя имя, фамилию, отчество и адрес. Голос в трубке безжалостно подтверждал данные о Маше, не оставляя надежды на ошибку. Когда он, наконец, отключил телефон, то в этот страшный момент хотел только одного - умереть. «Почему это случилось с Машей? Почему? – сотни раз твердил Паша, не находя ответа. - Что я такого совершил, чтобы меня так сурово наказали? За что!!?»
Он ничего не мог исправить. Ни купить, ни силой отобрать, ни обменять. Всё. Маши больше нет. Оттуда, куда она ушла, не возвращаются. Безысходность загнала в угол. Страшные силы бурлили в крови мужчины. Он рвался бороться, отстоять жену. С кем? Всё бессмысленно. Что же делать? Докричаться до небес, убедить, рассказать, как она нужна здесь, на земле, что у неё родилась дочь, о которой они так мечтали. Он загнал вопль глубоко в грудь, как забивают гвозди. И его по-настоящему стало корчить. Шатаясь, Кульков добрел до машины. Боль била фонтаном. Боясь захлебнуться, он схватился руками за горло и закричал.