Эта девочка появилась в нашем классе 5 сентября. Ну, новенькая и новенькая. Большое дело! Но через пару дней и я, и весь класс поняли: девочка особенная. Даже имя у нее было очень редкое —Агата.
Она была сестрой — двоюродной, кажется, — Петьки Малькова, мелкого и довольно заурядного паренька, моего приятеля. Вроде Агата переехала с родителями из Питера.
Я и прежде слышал, что у Петьки есть сестра-ровесница, которая собирается учиться в нашей школе. И вот, когда она впервые появилась в классе, я подумал:
«Она совсем не годится в сестры Петьке — это невозможно и противоестественно! Такая красавица и этот... недоросль!»
— Агата! — произнесла она низким и очень взрослым голосом.
А после уроков я пригласил ее и Петьку к себе. Познакомиться ближе.
— Моя сестра, — тараторил по дороге Петька, — это кладезь талантов! Она и отличница, и языки знает...
И поет классно! И на гитаре еще...
— Господи, ты словно замуж меня пристраиваешь! — усмехнулась Агата.
— Ну тогда сообщи и про то, что я пеку пироги отличные!
Я смущенно захихикал.
— Ваня, а вы были у нас в Питере?
Нет? Вообще ни разу?
—Ну и ну! По- моему, даже Москва не годится ему в подметки. Я бы ни за что не уехала, если бы отца сюда не перевели.
Я что-то неопределенно мычал, злясь на себя за безъязыкость. А Агата, как назло, не умолкала: успела взять у меня интервью о первой вышедшей у нас книге о Гарри Поттере, о последних премьерах в московских театрах, об учителях нашей школы и ближайших интернет-кафе... И о том, не хочу ли я научиться играть на гитаре — это ж так несложно!
И я, со своим отдавленным медведем ухом, пытался ведь взять у нее несколько уроков!.. Вот сила внушения! Разумеется, никаких успехов я не достиг, правда, и усердия моего хватило на месяц. Нет, не то, чтобы я хотел произвести на нее впечатление, —я не был замечен в желании казаться лучше, чем был на самом деле.
Но эта девочка с карими глазами, изящными локонами темных волос на плечах и слегка насмешливым низким голосом ставила меня в тупик.
Когда мы выпили чаю и распрощались, я был даже рад. Проводив их, я с досадой швырнул из банки на пол «веник» из осенних листьев, который эта «жеманная девица» поставила в моей комнате.
Мама прибежала с вопросом, что за «чудесная девочка, не похожая ни на кого из ваших» была здесь. Узнав, кто она, мама еще больше изумилась:
— Сестра этого пентюха?
— Почему пентюха? — я надулся. — Петька хороший парень, немного стеснительный...
— Но эта девочка на вашем фоне просто английская королева. Такая воспитанная, умненькая, хорошенькая, как кукла...
— Да ладно! Мам, мне надо уроки... Ты иди...
Мама посмотрела на меня подозрительно, поджала губы и ушла. Мне стало не по себе: какое-то тревожное чувство вызывала в душе эта неприятная особа из Питера. Петька между тем говорил, что она классная девчонка. Что он понимает! И мать еще туда же: «Английская королева!Красавица!»
Нет, она ничего, конечно, волосы такие... И вообще... Но у нас и без нее симпатичных девочек много. И таких ломак нету, слава богу! Ночью она мне приснилась: поцеловала меня нежно и серьезно так произнесла:
«Мой будущий муж». Мне совсем не нравилось, что эта Агата проникла в мои сокровенные сны, но, с другой стороны, от меня, кажется, ничего и не зависело.
Утром в кабинете английского я застал перед уроком ее бенефис: выставив в проход красивые ноги, она что-то рассказывала нараспев, и все мальчишки, как один, раскрыв рты слушали и глупо улыбались. Девочки, кажется, с неодобрением поглядывали на нее, шушукались в углу и демонстративно хихикали.
— Классная сеструха у Петьки, — кивнув в сторону новенькой, сообщил наш главный плейбой Андрей.
— Угу, ничего, — буркнул я. — Ты чего такой мрачный?
Я не мог ему сказать, что мне как- то неуютно в присутствии этой девицы и от перспективы видеть ее каждый день у меня портилось настроение. Хотя и замирало сердце.
— Здравствуй, Ваня, — обратилась она ко мне через весь класс, и все как по команде уставились на меня.
— Добрый день, — нелюбезно ответил я и совсем смутился.
На английском она блистала, на алгебре тянула руку выше головы, физик смотрел на нее с восторгом, а литераторша заявила, что в классе наконец-то появилась «поэтическая натура». Словом, Агата произвела фурор.
Со временем, впрочем, я убедился, что она не прикладывала к этому особых усилий и вообще совсем не кичится своими способностями. Да, она правда была неплохой девчонкой: со всеми доброжелательна, всегда готова помочь и очень веселая.
По этой причине вокруг нее быстро образовалась свита: несколько девчонок и два парня, которые смотрели ей в рот и глупо гоготали над каждой остротой.
«Ничего, — твердил я про себя, — это всеобщее внимание скоро пройдет, она еще вспомнит обо мне, да поздно будет: я буду холоден и неприступен».
Приглашения на день рождения Агаты получили в классе человек где-то семь-восемь, к своему изумлению, я тоже нашел на своей парте забавную открытку, сделанную ею лично, причем нарисована она была просто здорово. Петька, толкнув меня в бок, усмехнулся:
— Придешь? Это ведь шаг к примирению.
— К какому еще примирению? Мы с ней не ссорились! — я смутился и покраснел.
— Рассказывай! Все в классе знают, что вы с ней не ладите. Не пойму только почему. Ты ревнуешь ее, что ли?
Не надо ему было этого говорить. Я взбеленился пуще прежнего, глянул на Петьку с такой неприязнью, что тот растерялся.
— Слушай, отстань, а? Твоя сестра мне абсолютно безразлична, понял?
— Да. Но чего ты кипятишься? — Петька всегда предпочитал мир.
— Ну извини... А на вечер-то придешь?
— Не знаю, вряд ли...
На перемене подошла Агата, дружески присев на угол моего стола, сказала:
— Ваня, я жду тебя сегодня. Если можешь, приди на час раньше остальных, мне понадобится твоя помощь, хорошо?
Она застала меня врасплох. Я не был готов к такому повороту событий и согласился. Я потом очень ругал себя за этот кивок головой, называл себя дураком и мямлей, терялся в догадках, что это за помощь ей ещё понадобилась — больше некому, что ли, помочь? Где же вся ее свита? Но дело было сделано — совсем уж неудобно теперь отказываться.
В пять часов я стоял перед зеркалом в передней, оглядывая себя со всех сторон, поправляя галстук и выбирая из отцовых одеколонов запах что был «по мужественнее». Мама, обрадованная тем, что я зван в гости к «английской королеве», выдала мне деньги на цветы и чудный набор дорогих носовых платков, привезенный ее подругой из Франции.
Я хотел было отказаться от такого неприлично-интимного, как мне казалось, подарка, но мать настояла, и пришлось сдаться. «Ладно, пусть. Даже хорошо, что не придется самому ломать голову».
Захватив изящную коробку и розы, я отправился на этот вечер, ожидая от него чего-то необыкновенного: решительных перемен в жизни, скандала, возможности танцевать с Агатой — я не представлял еще точно, чего, но в том, что случится что-то из ряда вон выходящее, я не сомневался.
По дороге я зашел за Петькой — так договорились, ведь адреса Агаты я еще не знал. Да и побаивался я прийти к ней один: стеснительность, она же застенчивость, не была изжита мной окончательно. У двери ее квартиры я почувствовал, как глухо и быстро бьется сердце — странно, с чего бы это?! Петя позвонил. Она открыла со словами:
«А-а, мой будущий муж!» Я обомлел...
Я хотел покрутить пальцем у виска, но было неловко — день рождения у нее все же... Я проглотил эту провокацию: оставил без ответа. Но, когда мы танцевали после торжественного обеда и глотка шампанского, она снова произнесла, и не так чтобы тихо, кое- кто из гостей уже с интересом уставился на нас:
«А знаешь, я думаю, выйду за тебя!»
— Агата, мне надоели эти шутки! Ребята уже косятся...
— Я вовсе не шучу, — заявила она безапелляционно. — Я это точно знаю. Но ты не бойся, это ж не сейчас... Это через много лет. Может, когда нам будет 30 лет...
Я старался угадать по ее лицу, шутит она или издевается? Нет, ничего не прочитал: лицо спокойное и красивое, глаза не прячет, смех не сдерживает...
Не знаю, что она тогда имела в виду: смутить меня, подавить мою волю к сопротивлению ее прелестям или просто поиздевалась, — но возможности понять это судьба мне не дала. Дело в том, что в декабре я на катке сломал руку — сложный был перелом со смещением да плюс сотрясение мозга — словом, провалялся почти месяц в больнице.
И когда после каникул новогодних вернулся в школу, Агаты уже не было. Петя объяснил, что ее батю — видного конструктора — перевели-таки в Санкт-Петербург. Мол, она-то совсем не хотела в столицу, но родители заставили...
Вот и вся история моей первой любви... Да, пожалуй, даже и не любви, а легкого увлечения девочкой Агатой.
Прошло 18 лет. Я был в Санкт- Петербурге на конференции педиатров и, устраиваясь в гостиницу— о, это совсем не редкость! — обнаружил, что моей брони нет. Ну нет, и все! И где же мне прикажете ночевать?!
Я разорался, потребовал директора отеля. Директор вышла... Батюшки! Да это ж Агата! Те же потрясающие карие глаза с золотыми искорками, копна вьющихся волос и голос — боже, ее бархатный низкий голос!
Мы, конечно, эту встречу отпраздновали в ее кабинете. И ночевал я в ее комнате отдыха на узком диване... А потом все завертелось: ну а что? Мы оба были свободны: я разведен, а она, как оказалось, к своим 30 годам не была замужем ни разу!
Ну, разумеется, мы стали встречаться, потом, когда я уехал домой, мы перезванивались и переписывались... Но недолго. К весне я перевелся в Питер. Мы поженились, через год родилась дочь...
Я пару раз в жизни спрашивал ее: «Что это было, когда ты в 14 лет мне заявила: «Выйду за тебя замуж!»? Что это было? Ты смеялась надо мной?»
И знаете, моя жена всегда смущалась, махала руками и утверждала, что совсем не помнит этих своих слов. Я ей не верил. И сейчас не верю. Думаю, что-то она такое почувствовала тогда... Не бывает же таких совпадений!
Дорогие читатели ставьте лайки, пишите комментарии и подписывайтесь на наш канал.