- Катя, Катя, - медсестра Дуня трясла Катю за плечо, - просыпайся Катя. Привезли тяжелораненого. Федор Михайлович сказал, что будете оперировать. Вставай.
- Боже, как я устала. Ведь только что была операция. И опять? – Катя села на кушетке, потягиваясь. Она была хирургической медсестрой. Правой рукой ведущего хирурга госпиталя. На работе она использовалась, как старшая медсестра. Их госпиталь дислоцировался в Белостоке.
- Уже три часа прошло после последней операции. Ведь поспала часа два точно, - возразила Дуня.
- Ой, Дуня, тяжело ночью просыпаться, когда уже глубоко уснула. Ладно просыпаюсь, уже проснулась. Сейчас пойду посмотрю, кого там привезли.
Катя встала с кушетки, еще раз потянулась и вышла из комнатки, в которой отдыхали медсестры после трудного трудового дня. Шел последний год войны.
Она заглянула в ординаторскую, там Феди не было. Для нее уже давно он был не Федор Михайлович, а просто Федя. Ее любимый Федя. Он был женат, но его семья до войны жила в Сталинграде, а после Сталинградской битвы пропала без вести. Он писал письма всюду в поисках семьи, но пока получил ответ, в котором было написано, что следы утеряны и куда отбыла семья неизвестно. У Федора Михайловича были две дочери, одной было 4 года, она только родилась, перед началом война, а второй - 10 лет. И он часто говорил, что сердце кровью обливается, когда появляются мысли о гибели девчушек. Он гонит эти мысли и верит, что все хорошо, просто они уехали куда-нибудь далеко, не обязательно к родственникам, и живут где-нибудь у чужих людей далеко от линии фронта.
Катя заглянула в операционное отделение. Он уже был там, мыл руки, готовился к операции.
- Катя, срочно готовься, привезли тяжелораненого командира роты. Мы должны спасти его, обязательно.
За годы войны она ассистировала более, чем в четырехстах тяжелых, операциях. Да, разные исходы были. Были и смертельные. После таких операций, она чувствовала себя опустошенной, как будто умерший уносил в неизведанный мир частичку ее души. Наверное, Федя чувствовал тоже самое. Потому что тогда он был молчалив и уходил к себе в кабинет надолго.
Они работали вдвоем, но Дуня во время тяжелых операций всегда была рядом, на всякий случай.
На этот раз им повезло, операция прошла успешно.
- Теперь очередь Дуни, пусть посидит с ним часик, понаблюдает, потом будет отдыхать.
- Федя, Дуня не спала совсем, мне удалось поспать, а ей нет. Я посижу с ним.
- Катя, а если еще кого-нибудь привезут, как ты будешь помогать мне? Кроме тебя некому. Не спорь со мной, иди поспи. Я отпущу Дуню через час. Если привезут легкораненого она нам не нужна будет, поэтому сможет поспать. Надеюсь, что «снаряд два раза в одну и ту же воронку не попадет». Я имею в виду, что тяжелораненых сегодня больше не будет.
Катя пошла отдыхать. Через минуты три Федя заглянул к ней.
- Катя, пошли ко мне. Попьем чаю.
Она уже прилегла как была в белом халате, тут же при его появлении вскочила и пошла за ним.
У него в кабинете, они закрылись. Сели на его диван, и он стал ее гладить и вдыхать запах ее волос.
- Как хорошо, что ты у меня есть, как бы я тут был один, не знаю. Я так рад, что с операцией мы справились. - Он снял ее белую шапочку и уткнулся в ее волосы.
- Как тебе удается так вкусно пахнуть, откуда ты берешь духи.
- У меня нет духов. Летом я собирала ромашку и донник. Я всегда заворачиваю их в бинтик или марлю и пришиваю к своему нижнему белью. Поэтому – это запах лета. Сейчас зима на исходе, а ты скучаешь по лету. Вот тебе и кажется, что это духи.
Его руки ласкали ее. Ей было 24 года, а ему – 36. И он был первым ее мужчиной. Она любила его. И не думала о том, что будет после войны, если его семья найдется. Ей сейчас было хорошо – и это главное.
Потом они уснули вдвоем, на этом диване, уставшие, но им было хорошо и не тесно вдвоем. Они были как одно целое. В этот раз им поспать удалось. Никого не привезли. Утром, проснувшись, они быстро привели себя в порядок и по очереди вышли из кабинета. Сначала вышел Федор Михайлович, а потом, через некоторое время, Катя.
Сообщения с фронтов радовали. Наши войска вышли к Балтийскому берегу, захватили город Кенигсберг и в результате наступательных боев освободили южнее Кенигсберга 30 населенных пунктов. В Будапеште продолжали бои по уничтожению группировки противника, и 13 февраля Будапешт был освобожден.
Все ждали окончания войны. Красная армия медленно, но уверенно продвигалась вперед.
Катю последнее время беспокоила задержка месячных. А вечером ее стошнило. Есть ничего не хотелось. Санитарка Мария Ивановна посмотрела на нее и сказала: «Катюша, а не беременна ли ты? Бледная ты какая-то, видела я много таких, ведь я до войны в акушерском отделении работала».
Катя рассказала о словах Марии Ивановны Федору. Он, обнимая ее, сказал: «Дорогая, ну ведь это хорошо. Новая жизнь зарождается. Не горюй. Все будет хорошо. Справимся».
Катя прижалась к нему, ища защиту и подтверждение любви. Ей было страшно, что ждет ее впереди. И война еще не закончилась. Теперь она стала прислушиваться к себе и думать о той новой жизни, новом человеке, которому предстоит появиться на свет или не появиться? И кто там? Скорее всего девочка. Ведь у него уже две девочки. Значит и третья будет девочкой. Через неделю Федора вызвал начальник госпиталя и сказал ему, что пришла бумага, в которой сообщалось, что семья его нашлась, что они проживают в настоящее время в Свердловской области у родственников одноклассницы его жены.
Узнав об этом, Катя сникла и не находила себе места.
- Что делать с ребенком? – думала она.
- Дуня, как бы ты поступила на моем месте? – советовалась она с подругой.
- Катя, не знаю, право.
Стояли последние дни февраля. Солнце уже заявило о приближающейся весне. Снег растаял, но пока еще было грязно, земля не успела просохнуть. Поэтому, когда солнце исчезало, окружающий пейзаж становился блеклым и серым, так и на душе становилось тяжело и мрачно.
И когда от его жены принесли письмо, а это было в присутствии Кати, она увидела, как его лицо посветлело и на нем разгладились морщинки угрюмости, промелькнула мимолетная радость. Из письма выпала фотография. Катя быстрее среагировала и подняла фотографию, разглядывая изображенную на ней женщину с двумя милыми девочками.
- Красивые, - сказала она.
- Да, как они выросли, - добавил он, взяв фотографию из ее рук.
Она ничего не сказала. Но для себя решила: «Все решено. У него семья. А я у него так…».
Вечером, она попросила Дуню помочь ей сделать аборт и, когда стояла глубокая ночь, они прошли в операционную…
После, находясь в медсестринской, она поняла, что сделали аборт неудачно, поднялась температура. Дуня вколола ей пенициллин. Ранним утром она еле добралась до своей комнаты, которую неподалеку снимала у польской женщины Эльжбеты.
- Пани Катся, йестес хора? [Сударыня Катя, ты заболела?] – спросила участливо хозяйка. Ее хозяйка была доброй и рукодельной женщиной. Она вязала салфеточки, вышивала скатерти. Давала уроки своего мастерства Кате. И Катя в свободное время пыталась освоить навыки вязания и вышивания гладью. В будущем, она много вязала и вышивала. А жена ее брата говорила: «Какая же ты Катя рукодельница, жаль, что у тебя нет ребеночка. Ты бы его обвязала с головы до пят».
Катя, прошла в комнату и сутки не выходила из нее. Эльжбета приносила ей чай. Катя насилу заставляла себя пить. Прибегала Дуня.
- Федор Михайлович зол, что тебя нет.
- Скажи ему, что у меня температура. И если сможешь, достань еще пенициллина и сделай мне укол. Вся горю. Мысли дурные приходят, как бы не отдать концы. Войну прошла, а перед ее окончанием умирать не хочется. Вспоминаю случай, как тащила бойца с поля боя, и перед окопом развернулась, а какая-то шальная пуля попала в меня, в мой медальон на груди, мне его мамочка на шею надела, когда меня отправляла на фронт. Там двойные стенки были, внутри фотография божьей матери. Угодила пуля в медальон, верхнюю крышечку пробила, а дальше божья матерь пулю не пустила, а я в окоп вместе с бойцом свалилась. Там меня откачали, но темная отметина долго на груди напоминала об этом случае. Только бы сейчас не умереть.
- Катенька, не думай о плохом, не для этого тебя божья матерь спасла, чтобы ты теперь умерла, все будет хорошо.
Дуня ушла. Она, увидев в каком состоянии Катя, рассказала об этом Федору Михайловичу. Он сам взяв сумку с медикаментами, пошел к Кате.
Он не стал ничего говорить ей. И лечил ее, пока она не встала на ноги. А потом сказал:
- Катя, если бы ты этого не сделала, я остался бы с тобой и малышом. Но твой поступок решил нашу судьбу. И нам придется расстаться. Прости.
Через месяц ее перевели в другой госпиталь для легкораненых. Генерал Батов подписал приказ о награждении Екатерины Ивановны медалью за боевые заслуги.
После войны она была зачислена на сверхсрочную службу в подвижной госпиталь. И прослужив до 1954 года, была демобилизована в запас по сокращению штата. Она поехала в Московскую область и обосновалась там, так как там жила ее старшая сестра со своей семьей, а в Москве жил старший брат. Катя была из Курской области. Там остался жить ее самый старший брат. А его дочь Василиса обосновалась в Волгограде. В 1963 году теперь уже Екатерина Ивановна, так звали Катю все, решила навестить свою племянницу. Накупив подарков, она прибыла в Волгоград, где ее внучатый племянник недавно женился.
Радость встречи решили отпраздновать, пригласив родителей жениха. Каково же было удивление Кати, когда она увидела входящих в прихожую женщину, а следом, очень знакомого, можно сказать, родного мужчину - Федора Михайловича.
- Знакомьтесь, - обратился к ним муж племянницы, - это Екатерина Ивановна родная тетя моей Василисы. А это …
- Не надо нас представлять, - перебила Екатерина Ивановна. – Мы знакомы. Это Федор Михайлович. Я ему ассистировала во время операций в годы войны. И знаю заочно его жену Клавдию Ивановну. Мне очень приятно познакомиться с вами воочию, – интонацией строгой учительницы сказала Екатерина.
- Тогда прошу всех за стол, - сказал муж Василисы.
Все расселись. Вначале царила какая-то натянутость в разговорах, но, когда выпили по пару рюмочек водочки, стали непринужденнее в общении. Через какое-то время Федор Михайлович обратился к Кате: «Пойдемте, Екатерина Ивановна, выйдем на минуточку».
- Ассистировать меня зовете? Больных вроде нет, – улыбаясь, сказала Катя.
- Поговорить хочу.
Они вышли на кухню.
- Катя, мне хочется знать, как ты живешь? Вышла ли замуж?
- Я была замужем, но недолго, всего лишь 4 года, в прошлом году муж умер. Он умер в лесу. Мы поссорились. Он ушел в лес кататься на лыжах. И там у него остановилось сердце. Он был старше меня на 12 лет. Видишь ли, ты был первым у меня, и был тоже старше меня на 12 лет. В нем я искала тебя. Хотела повторения той любви, которую испытала к тебе. Наверное, поэтому меня и тянуло к тем, кто намного старше меня.
- Так ты его любила? – спросил Федор.
- Тебя именно это, наверное, интересовало, любила ли я кого-нибудь после тебя. Да? Конечно, без любви в постель я бы к нему не легла. Просто, к тебе любовь была необыкновенной, возвышенной и всеохватывающей. Такая любовь бывает только первой, в юности. Ты был для меня всем. Наверное, так нельзя любить. Это тоже самое, что создать себе кумира. Хотя, говорят, что первая любовь от бога. Но я не хочу об этом говорить. Из-за того аборта, я больше не смогла иметь детей. И это больше всего меня угнетало. Поэтому я долго, действительно, никого не любила. Меня все время мучили мысли, что я убила человека, свою родную кровиночку. А ведь другие женщины как- то растят детей одни без мужа. Может быть, если бы я родила, то не пришлось бы служить до 1954 года.
- Прости меня. Я чувствую свою вину перед тобой.
- Не надо винить себя. «Что Бог не делает, все к лучшему». Значит – так суждено было быть. И даже эта сегодняшняя встреча нам предопределена была свыше. Мы с тобой все равно породнились, раз мой внучатый племянник женился на твоей дочери.
Прошло еще лет 18. Катя смотрела свой любимый сериал "Семнадцать мгновений весны". Вдруг услышала звонок во входную дверь. Она поднялась, сетуя, что приходится отрываться от любимого сериала, и пошла открывать дверь. На пороге стоял Федор Иванович с маленьким чемоданом в руке.
-Здравствуй, Катя. Примешь меня? - спросил он, ступая в прихожую.
-Что с тобой поделаешь, придется принять,- ответила Катя, - погостить приехал или по делам?
-Я навсегда приехал к тебе Вот боюсь, что откажешь. Клавдия умерла два месяца назад от рака легких. Я остался один и теперь свободен. Катя, будь моей женой.
-А если я замужем?
-Не замужем ты, я же все время у Василисы интересовался, как ты живешь, поэтому все о тебе знаю.
-Ну проходи, попробуем пожить вместе.
Он поставил чемодан. Обнял ее. Она положила ему голову на грудь и заплакала.