Бывший лидер сборной России завершил карьеру и начал путь в политике.
Прыжки в воду — один из тех видов спорта, где у нас есть крутые традиции, но сегодня мы скорее догоняем лидеров, нежели задаем моду. Правят в прыжках китайцы, но у нас есть герой, оказывавший азиатам отчаянное сопротивление. Это Илья Захаров, сенсационно победивший в индивидуальных прыжках с трамплина на Олимпиаде в Лондоне. На днях его победе на ОИ-2012 исполнилось десять лет. С тех пор многое что изменилось, в том числе и сам Захаров завершил карьеру. Мы встретились с Ильей на «Играх дружбы» в Казани, где он впервые попробовал себя в качестве комментатора. Это не единственное занятие Захарова после спорта — он работает в федерации, занимается детским спортом и политикой. О своих планах, а также о жизни российского спорта знаменитый спортсмен рассказал в большом интервью «СЭ».
Когда не видишь соперника — не знаешь, куда стремиться
— Турнир в Казани начался для вас с импровизированной пресс-конференции от детей. Это новый опыт?
— Такие мероприятия мы уже проводили. Но с детьми мне нравится больше не официоз, а более душевные форматы. Когда сидим на равных в одном кругу, общаемся, нет вот этого пафоса. Дети спрашивают меня о том, что им интересно, родители. Это полезно и интересно, в том числе и мне самому интересно.
— И все же пресс-конференций классических, с журналистами, наверняка было больше. Если честно, с кем приятнее общаться, с детьми или с представителями медиа?
— И с теми и с теми приятно. Это совсем разный опыт. Одни других дополняют.
— Вы сейчас стали лучше понимать журналистов? Комментаторское кресло — это дорога в спортжуры.
— Да я всегда с уважением и пониманием относился к прессе. Каждый выполняет свои обязанности. Я понимаю, что эта работа не из простых.
— То есть вы не из тех спортсменов, которые считают журналистов обузой?
— Я так никогда себя не вел, даже когда выступал. Это же популяризация прыжков в воду, спорта в целом. Наша общая работа.
— Кстати, как обстоят дела в плане популярности прыжков в воду? Динамика положительная или отрицательная?
— Люди следят, точно есть активность. Только в плюс идет работа.
— При этом несколько лет уже мы видим изоляцию от внешнего мира, сначала ее причиной была пандемия, теперь санкции. Это осложняет ситуацию?
— Без конкуренции сложно показывать результат, привлекать зрителя. Не видишь соперника — не знаешь, куда тебе стремиться, не можешь расти. Поэтому важно найти способ для спортсменов выезжать на международные старты. В нашем виде спорта ключевой соперник и партнер — это Китай. В принципе, начать сотрудничать с Китаем — и больше нам ничего не надо. И после снятия санкций выйдем даже сильнее, чем были.
— Китай принято считать стратегическим партнером России. В этом плане есть надежда, что китайцы согласятся приехать на следующие «Игры дружбы»?
— Идут переговоры, чтобы восстановить Российско-Китайские игры. Раньше у нас был такой формат, сейчас над ним работаем. В ближайшее время стоит ждать новостей о сотрудничестве.
— Наша борьба с Китаем будет равносильной, или мы зовем в гости идеал, к которому будем стремиться?
— Трудно сказать. На первое время, скорее всего, второе. В целом они на голову сильнее. Но если постоянно с ними тренироваться, соревноваться, то наши ребята наберутся опыта и будут уже составлять серьезную конкуренцию.
Мне не хватило всего одного старта, чтобы набрать кондиции к Токио
— «Игры дружбы» в Казани для вас первый большой турнир, который вы смотрите с трибуны. Екает сердце, зовет в бассейн?
— Нет, я для себя уже определился, что все. Хватит. Прыгать мне не хочется. Да я и не бросал ведь прыжки, я всегда на соревнованиях, всегда со спортсменами. Самому прыгать не хочется, а вот что-то делать для прыжков — вполне. То же самое комментаторство, популяризация прыжков, работа над проектами.
— Даже последний ветеранский прыжок не хотите сделать? На память.
— Это можно, но не сейчас. Пусть немного времени пройдет и я подзабуду ощущения.
— В какой момент вы для себя перевернули эту страницу? Я про профессиональный спорт. Это было после того, как не удалось попасть на ОИ в Токио?
— Я готовил себя к мысли, что если не отбираюсь в Японию, то буду заканчивать. Не видел смысла ждать еще три года, чтобы попробовать отобраться. А если опять бы не получилось? Еще четыре года ждать? Мне этого не хотелось. После того чемпионата России в Казани объявили команду, которая поедет в Токио, и я для себя принял решение. Объявил для всех на следующем сборе.
— Отговаривать не пытались?
— Наоборот, говорили приятные слова, что я еще ого-го. Ухожу на пике, что еще могу многое показать. Наверное, действительно мог. И сейчас бы смог после месяца тренировок. Но ведь вопрос весь в желании. Его уже не было.
— С какими эмоциями вы восприняли неудачный отбор в Токио? Причина неудачи — вынужденный простой?
— Конечно. Не хватило мне буквально одного дополнительного серьезного старта, тогда я бы вернул прежние кондиции. Потому что в синхронных прыжках все было хорошо, я показал себя так, будто и не уходил никуда. А вот в индивидуале была роковая ошибка, потому что не смог вернуться на прежний уровень. Не хватило времени, все-таки почти два года не тренировался, не выступал.
— И все же в целом ваша карьера — практически эталон. Вы выиграли едва ли не все возможные титулы, есть ли о чем тогда жалеть или мечтать?
— В этом-то и дело! Все что я хотел, всего я достиг. Начиная от детских соревнований и заканчивая Олимпийскими играми. Все по списочку у меня есть.
— Ваш многолетний партнер Евгений Кузнецов продолжает карьеру. Что им движет — желание взять олимпийское золото?
— Может, и этот момент. Или не олимпийское золото, а хотя бы просто медаль. Еще одна. Для него сейчас удобное время, возможность заниматься любимым делом. Почему нет, если тебя еще тянет, все получается. Пожалуйста, тренируйся, выступай. И ответственность даже меньше, чем когда был мир открыт.
— То есть в целом нет возрастных ограничений в прыжках, после которых трудно рассчитывать на медали?
— Есть, конечно. Тяжело после 30 конкурировать, и в мире, и в России. Но мы видим уникумов, как наш Сергей Назин. Человеку уже 35, а он все еще прыгает с «десятки», и на каком уровне. В Казани третьим стал, предварительные соревнования и вовсе выиграл. Но ребята, которым 20 лет, быстрее крутятся и восстанавливаются быстрее. Им тело дает больше возможностей.
Просто за то, что я олимпийский чемпион, меня работать в FINA не возьмут
— Многие люди, переходя с режима постоянных тренировок в формат жизни обычного человека, начинают скучать. У вас не было такой проблемы?
— Нет, потому что я всегда знаю, чего хочу и что буду делать.
— Не было трудностей перестроиться с понятного распорядка на свободный?
— Когда все за тебя решали, когда вставать, когда поесть, когда пойти в зал... Мне не было трудно, потому что я готовился к этому. Я понимал, что буду делать после завершения карьеры, в голове уже был план действий. Понимал, что хочу работать с федерацией. Проводим соревнования, помогаем детям, тренерам. Такая движуха, не заскучаешь.
— Кем вы себя видите сейчас? Здесь вы как комментатор, что еще планируете делать?
— Я сейчас координатор по Приволжскому федеральному округу нашей федерации прыжков в воду. Стараюсь всем заниматься по возможности. Налаживаю контакты, придумываю новые соревнования. Я не стал требовать кардинальных реформ сразу. Чтобы все слушали меня только потому, что я олимпийский чемпион. Нет, у нас идет плодотворный диалог, совместная работа. Все люди опытные, с пониманием, что такое прыжки в воду. Но нужно время, чтобы перестроиться. Ищу подход к работе, быть спортсменом и функционером в спорте — это совсем разное. Задач много, просто времени не было все реализовать. Пять месяцев — это не срок.
— То есть вы смотрите больше в сторону функционера, а не тренера?
— Я сразу понял, что тренером быть — это не мое. Даже когда у меня работала любительская школа в Саратове, мне было некомфортно. Поработал месяц, и совсем не понравилось. А это я любителей тренировал, которым не нужен результат. А что делать с профессиональным спортсменом тогда? Вдруг он в 14 лет решит, что ему не надо больше заниматься? Как его переубедить? И надо ли? Я очень уважаю тренерскую работу, этим людям памятники надо ставить. Но это не про меня.
— Как спортивный менеджер ставите перед собой амбициозные задачи? Высокий пост в России, планы пойти работать в FINA...
— Прямо сейчас в FINA меня вряд ли возьмут, а в будущем... Надо стараться двигаться, пытаться что-то изменить, влиять на процессы. Но просто так, что ты хороший парень и олимпийский чемпион, тебя никуда не возьмут. Надо доказывать все работой, а не светить своей медалью.
Мы никому не хамим, но потихоньку меняем страну
— Президент МОК Томас Бах — тоже олимпийский чемпион. Может, и такие планы у вас будут?
— Так ведь Бах тоже не сразу стал главой МОК. Он прошел долгий путь, все идет постепенно. И я свою карьеру тоже вижу по ступенькам. Буду двигаться вместе со спортом.
— То есть политическая карьера вас не интересует? Частая дорога для олимпийских чемпионов, завершивших карьеру.
— Почему, я как раз сейчас буду выдвигаться в Саратовскую облдуму от партии «Новые люди». Не считаю, что это плохо. Когда человек может поменять что-то у себя в регионе, то почему нет? Я завершил карьеру, имею статус. Надо этим пользоваться, депутатский мандат поможет решить проблемы людей. У меня хорошие отношения с муниципалитетом, багаж отношений. Основная работа также будет связана со спортом, как с профессиональным, так и с детским, любительским.
— Вы идете не от правящей партии. Это ваше принципиальное решение?
— Конечно. Это молодая, живая партия. Мы гуманисты, у нас есть понимание, что главная ценность — это человек. Каждого человека надо ценить, у каждого должны быть возможности реализовать свои таланты. Эта партия за свободный рынок, за сильную экономику. Учит не сидеть на месте, а зарабатывать деньги. Разве это плохо? Не уезжать из своего региона, а двигать его вперед. Мы не хамим никому, работаем в своем векторе и потихоньку меняем страну. За один год попасть в Госдуму, много ли таких партий? В ней сильные личности и яркие политики.
— Сардана Авксентьева, например.
— Она очень толковый политик. И Алексей Нечаев, основатель партии и ее руководитель. Великолепный бизнесмен и человек. Поэтому я выбрал для себя эту партию, она мне понравилась.
— Наверняка вам поступали звонки и из «Единой России»...
— Были разговоры, я же состоял раньше в этой партии. Ушел, потому что ближе идеи, которые транслируют «Новые люди». В каждой партии есть те, кто старается работать на благо страны. Надо смотреть на конкретного человека, на его действия. Мне сейчас по духу ближе партия «Новые люди». Я вообще люблю все новое, мы идем в ногу со временем.
Мы постоянно приезжали на Украину, они приезжали к нам...
— Свой человек в FINA в прыжках наверняка помог бы решить проблему доминирования Китая. Говорят о «китайской мафии» в руководстве FINA. Это справедливо?
— Китайцы приучили весь мир, что они априори сильнее всех. Никто не оспаривает их работу, они молодцы. Но так как все привыкли их видеть на первом месте, иногда возникают судейские казусы. И надо быть сильнее на две головы, чтобы судили нормально, завоевывать авторитет. Пока не знаю, как отстоять права российских спортсменов. Но вот сравнивать прыжки и делать судьям замечания — вполне. Отдельных судей убирать с линии, наказывать. Но о чем мы сейчас с вами говорим, это планы на далекое будущее... Сейчас совсем другие проблемы.
— Остается платформа для общения с иностранными спортсменами, вашими бывшими коллегами? Спортивный мир — он же хоть и глобальный, но узкий и близкий.
— Я совершил частую ошибку российского спортсмена — не изучал языки. Не владею английским в должной мере. И надо его подтягивать, если планирую международную карьеру в FINA. Сейчас есть и время, и возможность. Будем учиться.
— А хотя бы с теми, кто тоже понимает русский, общаетесь? В прыжках в воду же была сильная сборная Украины...
— Было так. Они постоянно приезжали к нам, мы к ним. В Киеве был чемпионат Европы. А сейчас какие контакты возможны с Украиной... Все изменилось, нет больше cпорта вне политики. Прежних отношений больше нет. Я очень переживаю. Мы-то к ним нормально относимся. А они к нам...
— Но раньше ведь такого не было?
— Мы отлично общались, часто созванивались. Бондарь приехал к нам с Украины. Мы были приятелями с Ильей Квашой, призером Олимпиады. Сейчас он главный тренер сборной Украины. Раньше планировали с ним совместные сборы. Это был бы обмен опытом, полезно для всех. Он был воодушевлен, уже почти все было готово. Но сейчас, к сожалению, об этом речи быть не может. Хотя бы из соображений безопасности...
— И все-таки в будущем мы можем рассчитывать на восстановление прежних связей?
— Я уверен, что так будет. Все восстановится, будем общаться. Просто нужно время, и все разрешится.
Надо смещать фокус внимания с профессионального спорта на детско-юношеский
— Для российского спорта водораздел, пожалуй, Олимпиада в Париже. Есть шансы увидеть там нашу сборную?
— Все мы переживаем об Олимпиаде... Честно сказать, многие уже не верят, что мы поедем в Париж. Очень жалко спортсменов, особенно тех, кто на выходе сейчас. Кто подходит к своему пику.
— Многие спортсмены, особенно возрастные, решились продолжить карьеру с единственной целью — поехать на Олимпиаду...
— У тех, у кого уже есть медаль Олимпийских игр, такого давления уже нет. Они уже всем всё доказали, а в целом в стране есть все возможности заниматься любимым делом. Платят зарплату, проходят старты. Нет, правда, крупных международных турниров, за которые всегда шли премиальные. Но сейчас и руководители федерации, и Минспорт продумывают, как это компенсировать, найти альтернативу. И надбавки платить будут.
А вот те, кто только подошел к своему пику, — за них очень обидно. 19-22 года — это лучший возраст в жизни. Ты можешь показать все, на что способно твое тело. А если нас закрывают до 2028 года... То к Лос-Анджелесу тебе уже 25-27, и это совсем другая история... И без крупных стартов дойти до Игр, удержаться на высоком уровне будет трудно.
— На мой взгляд, компенсировать Олимпиаду невозможно никак. Это же история не про деньги.
— Согласен. Это большая боль. Вспоминаются люди, которых не пустили на Олимпиаду в Рио, в Пхенчхан...
— И советские спортсмены, которых решили не отправлять на ОИ-1984. Кстати, они тоже проходили в Лос-Анджелесе.
— Зато это было отличное время для развития детского спорта. И сейчас так, надо смещать фокус внимания со спорта высших достижений на массовый спорт, детско-юношеский. Нужны резервы. Не должно быть такого, что есть один уникум и вы все ресурсы в него вкладываете. У тех же китайцев такая скамейка запасных! Поэтому они и сильные, за счет внутренней конкуренции. А мы прыгали 10 лет с Кузнецовым в синхроне, так нас никто и не обыграл ни разу.
— Что для этого нужно?
— Прежде всего — помогать региональным федерациям и детским тренерам. Сейчас тренер в ДЮСШ — это святой человек, который работает за идею. Вот сами подумайте, какой молодой специалист будет жить в бассейне за 20 тысяч рублей? Когда он может работать в два раза меньше и получать в два раза больше, если пойдет в фитнес-клуб через дорогу. В Москве в супермаркете 50 тысяч можно получать. И зачем тогда это все? Люди жить хотят достойно, чтобы их труд уважали и ценили.
