— Жена дома, — говорит Альберт, будто бы оправдываясь.
Девушка, сидящая напротив него, внимательно изучает свои длинные ногти. Это новость ее вроде бы не удивляет.
— Она всегда дома, — раздраженно откликается она через минуту.
Я сижу за соседним столиком, уткнувшись в меню. Альберт мне нравится. Да чего греха таить, он нравится всем. Высокий, подтянутый, лицо прямое и властное, губы такие красные, что любая девица бы позавидовала, волосы темные с проседью, но это его не портит, наоборот, почему-то вызывает уважение. Необыкновенно красивый мужик. Поэтому совсем не удивительно, что девушка с длинными ногтями начинает нетерпеливо ерзать на стуле и меняться в лице. Молчание Альберта сводит ее с ума.
— У меня дома никого, — говорит она, наклонившись вперёд.
Альберт тоже подаётся вперёд, но совсем чуть-чуть. Затем с удовольствием прикрывает глаза и делает глубокий вдох. С таким пронзительным свистом, что люди, пьющие кофе по-соседству, закрывают уши и утыкаются лбами в столы. Я ухмыляюсь. Умеет Альберт удивить. Даже меня.
Когда свист прекращается, девушки с длинными ногтями уже нет. Зато Альберт доволен собой, поднимает свой пластиковый стаканчик с кофе, будто бы беззвучно говорит себе тост, и залпом допивает остатки эспрессо.
— Жена дома, — говорит Альберт, будто бы извиняясь.
Генка многозначительно поднимает бумажный пакет. Внутри что-то звенит. Как обычно.
— Но мы же по чуть-чуть, — Генка поднимает брови и расплывается в улыбке.
Ему кажется, что он способен уговорить кого угодно. Это потому что его самого уговаривать даже не надо. Я ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы Гена ушёл. Даже почти что шепчу: «уходи, уходи, уходи». Он не уходит. И это понятно. Ждёт.
Альберт поднимает глаза и адресовывает ему мученический взгляд. Эта его игра мне нравится. Но Генку все равно жалко. Девчонку жалко не было, а его - да.
— Полчасика, — мурлычет Гена. — Она меня и не заметит. Обещаю.
Я прикрываю лицо ладонью. Но, спохватившись, убираю ее. Шоу пропустить нельзя. Для того меня и выдумали: быть наблюдателем Альбертовых игрищ.
Альберт глядит в небо, вернее на кроны деревьев. Затем тянется рукой к ближайшему клену и срывает лист. Игра окончена. Бумажный пакет лежит у ног Альберта в подтверждение того, что когда-то он принадлежал некоему Гене.
— Жена дома, — качает головой Альберт.
Вокзал полон народу. Люди с чемоданами суетливо проносятся мимо. Напротив Альберта стоит девчонка. Совсем молоденькая. Приехала поступать. Вместо чемодана у неё - крохотная сумка и дырявый пакет. Надя уверена, что Альберт - ее дядя.
— Только на одну ночь, дядя Берт, — просит она, а в глазах огонь, решительная девчонка, мне становится невыносимо тоскливо.
— А там разберусь, — продолжает она. — Правда не хочу вас стеснять.
Я закусываю губу. Черт с ним с Генкой, но нельзя же так с ребёнком. Она же ещё жизни не видела. Я отворачиваюсь. И делайте со мной, что хотите. Не буду на это смотреть. Про себя надеюсь, что без наблюдателя ничего не выйдет. Выскочил бы отсюда, сбежал бы, если б только мог.
Альберт ничего не говорит. Надя тоже молчит. Я не смотрю, не смотрю. Не провоцируй. Чувствую, как он приближается ко мне. Моя спина тяжелеет, голова опускается. Я падаю на колени, но не поворачиваюсь. Хватит с меня.
— Уже? — раздается голос прямо у меня в голове. — Сдался?
Да у тебя даже жены никакой нет, думаю я, и уж тем более дома. Питался бы как все нормальные люди - пельменями там, хлебом с маслом.
В голове у меня хохот.
— Ничего, — он не говорит, трещит, как неумолимо приближающаяся тьма. — Однажды у меня получится сделать из тебя нормального.
— Жена дома, — говорит Альберт, улыбаясь.
Я стою рядом с этими двумя и смотрю. Альберт - необыкновенный. Как же мне с ним повезло.
