Я всегда считала нашу семью благополучной, гордилась ею и, что там греха таить, иногда даже хвасталась. У меня успешный муж, умный сын, дома прибрано и пахнет вкусно. Конечно, у нас, как и в любых семьях, есть свои проблемы и "заскоки", но это мелочи по сравнению с главным: за двадцать лет мне удалось построить надежный фундамент, который не так-то просто разрушить. Я тоннами читала книги по психологии, прошла кулинарные курсы.
Согласилась, черт подери, остаться дома, когда Борис этого захотел.
Вообще-то считалось, что я сижу дома временно и вот-вот выйду на работу. Но это «вот-вот» почему-то все время отодвигалось. Сначала муж просил посидеть с ребенком, пока он не пойдет в садик, затем - сына отдали в гимназию и Марку постоянно требовалась помощь с домашними заданиями.
Когда сын окончил школу.... Мне стало страшно. Диплом технического образования, полученный двадцать с лишним лет назад к этому времени полностью утратил силу. Нужно бы пройти курсы переподготовки. Но справлюсь ли я? Учиться легко, когда ты вчерашний школьник, а не сорокалетняя полноватая и не самая смышленая тетенька. Когда вспоминаю сессии и экзамены, а затем представляю, что придется пройти это вновь, руки покрываются холодным потом. То, что раньше давалось легко и даже с куражом, сейчас вызывает оторопь.
Куда я устроюсь с устаревшим образованием? Не в уборщицы же идти. Кому я нужна?
Наш обычно веселый дом хранит мрачную тишину. В комнате Бориса полный хаос. Часть мебели разгромлена. Фотография где они с Марком удят рыбу, валяется в дальнем ящике.
Мы не упоминаем Марка, как будто его никогда не было в нашей жизни, и эти двадцать лет лишь примерещились. Мне не хватает сына, но позвонить не получается - мы с отцом внесены в черный список. Каждый раз, когда набираю номер Марка, женский голос грубо цинично сообщает: абонент недоступен. С Марком ничего не случилось - я слежу за его страничками в социальных сетях под левым аккаунтам. Может быть, это попытка гиперконтроля, как сообщил мне один гуру на бесплатных психологических курсах, но не убедившись, что мой мальчик жив и находится в относительной безопасности, я не могу спать и есть.
Фотографии - единственный мостик, соединяющий меня с ребенком. Марк делает их повсюду. Вот "ужин с любимой" – фото в высоком качестве, на столе пицца, два бокала и свечи. Опубликовано вчера. Смотрится антуражно, чтобы быть с сыном на одной волне я начала немного разбираться в фотоискусстве.
Все внутри содрогается: пиццу Марку нельзя, у него гастрит! Кто будет потом лечить обострение? Грустно улыбаюсь: сейчас гастрит наименьшая из проблем.
Мысли прерывает звонок из деканата. Две недели назад Марк пропустил экзамен, а сейчас не явился на пересдачу. Ему готовы дать еще один шанс, но если он не явится и в этот раз, вопрос об исключении будет стоять ребром.
- Мы уведомляем вас только потому, что Марк на хорошем счету. Жалко если он бросит университет из-за какой-то невнятной любовной истории, - я не вижу выражения лица женщины на той стороне трубки, но почему-то знаю, она поджала губы. О "любовной истории" стало известно в университете, ситуация становится все щекотливее.
Мне не с кем поговорить о подобных вещах. Единственная, с кем можно было обсудить личное - лучшая подруга. Я привыкла, что Жанна, смеясь врывается в наш дом, разгоняя унылое болото рутины. Она приносила "на хвосте" кучу новостей от общих знакомых, рассказывала о новинках из мира моды и притаскивала психологические книги.
Сейчас я осталась одна в своем отполированном до блеска мирке. Новый ужин с мужем проходит в угрюмом молчании. Борис едва притрагивается к идеально приготовленной пасте карбонара. В воздухе висит угрюмая пауза. И дело даже не в неловкости, появившейся в нашем доме с тех пор, как Марк ушел. Обычно мы обсуждали успехи сына, спорили о том, как Марка воспитывать, волновались о его будущем. Сейчас нам просто не о чем говорить.
-Я устроюсь на работу.
Муж недовольно поднимает глаза от тарелки.
-Что? – кажется, Боря даже не услышал. Интересно, как давно он перестал слушать все, что я говорю?
-Мы договорились, я буду сидеть дома до тех пор, пока сыну требуется помощь с учебой, - набираюсь смелости я, - Кажется, помощь с уроками ему теперь не нужна.
«Пусть Жанна теперь делает с ним курсовые,» - еле сдерживаюсь, чтобы не хихикнуть. Представляю как посреди романтического вечера при свечах Жанну зубрит с моим сыном историю искусств.
- Я выхожу на работу! – стараюсь чтобы голос звучал смелее и увереннее.
Не знаю, чего я боюсь: что муж начнет ругаться, что попытается мне запретить. Но к ледяному равнодушию, с которым встречена эта новость, оказываюсь не готова.
-Попробуй. Делать тебе больше нечего.
Слова, будто умело брошенный дротик, попадают прямо в сердце. Боря вываливает почти нетронутую пасту в помойку, оставляет тарелку в раковине и уходит в другую комнату.
Я не хочу думать о том, где он уже успел поужинать. Если бы двадцать лет назад мне сказали, что наши отношения станут такими, я бы рассмеялась и плюнула этому безумцу в лицо.
...А ведь три года назад я хотела уйти. Это случилось, когда Борис в очередной раз поругался с Марком. Боря хотел устроить сына в кадетскую школу (хоть там из тебя сделают настоящего мужика). Я знала, что для ранимого и мягкого мальчика это будет концом. Марк, судя по всему, тоже об этом догадывался, потому что впервые уперся и начал противостоять отцу.
- Я стану фотографом. Может, однажды мои снимки увидит целый мир! Ты пытаешься забрать у меня искусство, - защищался сын. Но его лицо не давало воспринимать громкие слова всерьез. На нем застыло выражение капризного мальчика. Бориса попытки Марка настоять на своем только раздражали. На мужа не действовали ни разговоры, ни просьбы, ни мольбы. И тогда я решилась на крайнюю меру:
- Если ты отдашь сына в кадетский корпус против воли, я уйду, слышишь?
Я не из тех, кто манипулирует мужчинами, чтобы те умоляли вернуться. Но в том случае речь шла о моем ребенке. Позволить мужу сломать психику Марка не могла. Первую секунду Боря был ошарашен. Но испуг в его глазах быстро сменился насмешливым раздражением.
-Ты? Уйдешь? Куда?
Самое страшное – я и сама поняла – некуда уходить. Из жилья была только комната в общежитие в далеком Ульяновске. Конечно же, я не ушла, а он не отдал Марка в военную школу.
"Пусть фотографирует свои цветы, только отстаньте," - говорил весь вид мужа. Но больше радикальных мер в воспитание Марка Борис не применял. Он вообще практически отстранился от его воспитания.
****
На следующее утро становится страшно от собственного решения насчет работы. Повернуть обратно нельзя - я делала так слишком часто. Не знаю ровным счетом ничего – ни как заполнить резюме, ни на какие вакансии могу претендовать.
Первая часть дня как всегда проходит за уборкой, хотя все дела по дому сделаны еще вчера. Я нарочно медленно чищу ковры, надеясь, что, когда закончу, будет уже вечер, и решать вопрос с работой станет поздно.
Но когда дом идеально убран, на часах всего два часа. Я заставляю себя выйти на улицу. Солнце больно бьет в глаза. Зачем-то вспоминаю рассерженно-насмешливый взгляд мужа. «Попробуй! Делать тебе больше нечего!»
И внезапно чувствую робость, как девочка, без спроса сбежавшая из дома. У меня нет никакого плана. Поэтому бездумно брожу по городу, ем мороженое, захожу в магазины - вдруг там требуется продавщица? На самом деле просто смотрю одежду и ругаю себя за нерешительность.
В переходе натыкаюсь на фриковатого парня с туннелем в ухе и громкоговорителем.
- Требуется хозяйка для бабочек, - кричит он, преграждая мне путь.
- Вам нужна фея? - криво усмехнулась я.
Окинув меня скептическим взглядом, парень наконец выносит вердикт:
- Вы подойдете. Я, кстати, Слава.
Он перестает кричать и увлекает меня за собой. Не то, чтобы я собиралась устраиваться в «Дом бабочек». Просто я ни разу не оказывалась в таких заведениях, а посмотреть новое место гораздо интереснее, чем сидеть дома и сходить с ума от тревоги за сына, самобичевания и неизвестности.
Мы входим в дверь, на которой написано «Дом бабочек». И попадаем в рай. Здесь удивительные растения, названия которых я не знаю, тропические цветы и бабочки, бабочки, бабочки...
В детстве я верила, что если бабочка сядет на ладонь, нужно загадать желание. Кажется, перед тем как Марк ушел, к нам как раз залетела бабочка... Я загадала, чтобы он стал более самостоятельным, и чтобы у него появилась девушка. Можно считать, что желание-то исполнилось. И как мне это понравилось?!
В детстве непременно решила бы, что это не совпадение. Верю ли я во что-то такое сейчас? Я не знаю.
Слава рассказывает, как о бабочках нужно заботиться. Опрыскивать крылья водой. Кормить дважды в сутки мятыми бананами или сиропом. Как брать, чтобы не повредить крылья. В мои обязанности входит сажать их на посетителей, чтобы те могли сфотографироваться.
-Ну что, остаетесь?
Я представила перспективу возвращения в идеально чистый дом, из которого сбежал сын, и киваю.
Одна легкокрылая красотка доверчиво садится на ладонь. У нее потрясающей красоты крылья - фиолетовые с замысловатым зеленым узором. «Бойся своих желаний» - всплывает попсовая фраза. Была не была! Хуже уже все равно не будет!
- Пусть у нас все будет так, как прежде, - шепчу я, вспоминая лучшие семейные деньки, наполненные любовью и светом, - Пожалуйста, пусть все вернется!
К концу рабочего дня эта бабочка умирает. Охранник хмурится, говорит, она прожила всего четыре дня. В среднем жизненный цикл бабочки здесь от недели до целого месяца.
Конечно, моей вины в этом нет, поспешно заверяет охранник, бабочки, как и люди, иногда улетают на радугу слишком рано. Но, пока еду домой, меня преследует неприятное чувство. Даже за бабочкой проследить не смогла. Даже с этим не справилась. С чего ты взяла, что способна сохранить семью?
Продолжение здесь