Последний год черномырдинского «застоя на развалинах», он же второй год ельцинской «работы с документами», начинается тотальной эпидемией гриппа, проходит под знаком «тяжелого и твердого» рубля (а значит, под все усиливающимся натиском импортных товаров по преимуществу бытового назначения).
Продолжаются массовые протесты против невыплат зарплаты «бюджетникам» (в вопросе о пенсиях и социальных пособиях поддерживается с колоссальным трудом наведенный в прошлом году относительный порядок). Год завершается заранее объявленной и все равно вызвавшей панику деноминацией денег. Деньги деноминируют не в десять тысяч раз (что соответствовало бы росту цен за годы реформ), а в тысячу, чтобы не травмировать простой люд драматическим напоминанием о фактически тридцатирублевых зарплатах, пятнадцатирублевых пенсиях и трех-пятирублевых студенческих стипендиях.
Идет наступление на дешевую привозную водку по льготным квотам, хотя по-прежнему вовсю торгуют «паленой». Тяжелые времена переживает «челночный бизнес» (сохраняющий, впрочем, свое значение для населения, товарные запасы которого — еще советских времен — уже сошли на нет). Впрочем, торговля контрабандной и контрафактной продукцией процветает и в открывающихся по стране (начиная, понятно, с предъюбилейной Москвы) магазинах западного типа и вида.
Наряду с турецкими, китайскими и южнокорейскими товарами через полупрозрачную границу идет поток продовольствия из Украины и Беларуси; страх перед Чернобылем остался в далеком прошлом. Из повседневной жизни уходят финансовые «пирамиды» — и стон разоренных граждан стоит теперь по всей Руси великой. Самую главную и огромную Пирамиду (ГКО) строит государство — но экономисты и политики это дружно опровергают, а массы не осознают.
Едва сложившийся средний класс обзаводится кредитными и платежными карточками (прежде всего банка «СБС-агро»), что не мешает «белым воротничкам» получать основную часть зарплаты «в конверте» или по страховым схемам, уходя от налогов. Начинается «телефонная мобилизация» — самые продвинутые меняют пейджеры на «мобилы» (пока чаще всего служебные).
Домашний ПК прирастает Интернетом уже в такой мере, что СМИ начинают запускать собственные электронные версии, а отдельные граждане — личные домашние странички.
Жилищная реформа (начатая в экспериментальном порядке в нескольких «развитых» регионах) оборачивается разовым двукратным ростом цен на жилье и нарастающей неразберихой в работе служб ЖКХ.
Вместе с тем, относительное благополучие лиц, занятых в частном секторе, приводит к быстрому росту рабочих мест в сфере обслуживания и сравнительно массовому возрождению института частной прислуги.
В стремлении к респектабельности крупный и средний, а затем и малый бизнес переходят из-под бандитской «крыши» под милицейскую; в том же направлении происходит смена персонала в охранных агентствах.
На смену привычному уже «Так жить нельзя!» приходит и получает все большее распространение мысль о том, что так жить можно, лишь бы не стало хуже. И мысль эта становится лишь острее из-за вроде бы беспочвенных катастрофических ожиданий: ведь уже объявлено, что низшая точка пройдена, дальше жить станет только лучше и даже деноминация не принесет ничего страшного, кроме копеечного роста цен.