Судя по свежим выбросам озверина, которые разноголосо представлены в комментариях под серией недавних статей, их можно было бы с таким же успехом и не писать. Для думающих людей я отнюдь не изобретаю велосипеда, а у остальных - мощнейшая блокировка: что угодно у них отними, только не объект иррациональной ненависти.
Но все же продолжу тему, для многих здесь неприятную. Наблюдается ведь и еще одна опасная тенденция в нашем патриотическом пространстве. О чем и говорим сегодня.
Католики почему-то не выдвигают концепции "православных зверств против КЦ на Волыни". А почему? Ниже скажут: невозможно! Возможно. И еще как. Было бы желание, а фактура найдется. Вспомним лишь 28 августа 1943 года в селе Штунь, где православный священник Покровский совершил акт освящения ножей, кос, серпов, вил и топоров для "мордования" (это жуткое слово означало там и тогда не избиения, а убийства) поляков. (Считая "крыжаков и покручей": то есть польско-украинские пары и детей от таковых). Или 11 июля того же года, когда резня проводилась непосредственно в костёле и началась во время Литургии. Костел тем же днем был взорван. Примеров много больше, но довольно.
И тем не менее о религиозном убийстве 60 тысяч человек не говорится. В действительности в чудовищных Волынских событиях принимали подстрекательское участие и православные и униатские духовные лица. Давайте не станем высчитывать, кого было больше. А лучше подумаем: отчего вышел столь складный экуменизм? Убийственный экуменизм, я бы сказала.
А ответ очень прост и очень важен. Украинцы поставили тогда национальное над религией. В сознании "бойцов УПА" идея нации была доминирующей над всем. Те греко-католики, что шли убивать католиков, не имели, в отличие от православных, хоть бы того "оправдания", что "воюют еретиков". Деление на свои-чужие шло по национальному признаку: главное не вера, а украинец или нет, причем - чтоб украинец без "примесей".
В кощунственном "Декалоге" (читать который детей ставили как на молитву) нет ни единого христианского слова. (Кстати, соседи часто набираются друг от друга болезней: "Декалог" изрядно перекликается со столь же нехристианским "Катехизисом польского ребенка").
Когда национальное делается приоритетно над религиозным, от религии очень скоро не остается ничего. В отечественных патриотических кругах бытует достаточно частое восприятие православия в качестве национального маркера. Это путь в никуда - точнее в бездну. Это главный и основной урок, который должно извлекать из невообразимых событий Волынской резни.
Были и другие случаи, совсем иные. Ксенз, которого бандеровцы тащили убивать, не имел, кому исповедаться перед смертью. Православный священник исповедовал его, с риском для собственной жизни. У кого-то повернется язык назвать это экуменизмом. Но только не у меня. Погибали и греко-католические священники, пытавшиеся противостоять зверствам. И православные. Но изрядная часть духовных лиц не нашла в себе мужества пойти против одержимых, еще меньшая, но все ж значительная, сама пребывала в помрачении.
Подытоживая. Латинское католичество в Волынской трагедии наличествовало - в качестве жертвы. Ни греко-католичества, ни православия - не было. Православными и греко-католическими духовными лицами владел морок, выводивший их за пределы христианского мира. С погромщиками шли не священники, а расхристанные националы.
Что угодно поставь важнее Бога - и ты уже не Божий. А чей? Глядя на Волынь - вопрос риторичен.
Граждане, в головах которых сгустилась сплошная Варфоломеевская ночь (о чем мы продолжаем разговор) не захотят понять, сколь сложна была одна из самых лютых в истории ХХ века картин.