Семь лет учебы позади. Дальше классов в родной школе не было. Мы все перешли в новую для нас школу в городе. Моим друзьям было труднее. Пешком, автобусы возили только рабочих, идти больше четырех километров.
Наша улица была в середине дороги и я обычно поджидал друзей. Идти одному не хотелось, ведь каждый день происходит столько событий.
Рядом со школой строился Дом Культуры, стены были возведены до самой крыши. Целый год стройка была заморожена к нашей радости.
Игра в прятки смысла не имела из за сложности поиска. Порой я влезал на самый верх и бродил по стенам тренируя умение сохранять равновесие. Это не нравилось учителям. За первую четверть получил оценку за поведение четыре.
Я удивился и на время перестал носиться по коридорам на переменах.
Еще я, оказывается, задавал «неудобные» вопросы. Тогда я еще думал, что учителя все знают и часто спрашивал не по теме урока. Они расценили это как «подрыв авторитета педагога». Потом на меня стали списывать битые стекла, натертую салом доску. Свои хулиганы для учителей на время перестали существовать. Трудно было и с математикой. Заслуженная учительница так медленно объясняла смысл теорем, что я переставал слушать к половине ее речи. Только во второй четверти я понял свою ошибку и…перестал вообще слушать. В конце урока я просил, если можно, повторить кратко все сказанное, и тут же повторял, спрашивая, правильно ли я понял ее. Учительница стала удивляться, как это я поумнел так быстро. Мне стало нравиться анализировать свои ощущения. К удивлению своему за вторую четверть в графе поведение увидел оценку три. Объяснения не было. Чтобы окончательно меня утихомирить, «классная» на одном из уроков мне предложила.
- Ибрагимов, пересядьте на вторую парту… к Соне Рябиновой.
- Анна Георгиевна, а чего это я буду сидеть с девочкой?
- Ну мне кажется так будет лучше. А вы что, боитесь девочек?
- Кто, я?
Встав, и таща за собой портфель прошел по классу и подошел ко второй парте. Погладив Соню по голове, сел рядом. Раздался смех, а бедная девочка покраснела и слезы застыли в больших синих глазах.
- Я больше не буду, прости. Прошептал ей в горячее ухо и с невинным видом уставился на доску.
Неожиданно выяснился большой плюс от соседства. Списать урок было легче. Соня никогда не прикрывала тетрадь рукой, как другие. И когда через месяц меня опять пересадили я даже сожалел. Но виду не показывал.
К середине года меня заинтересовал раздел органической химии в учебнике за следующий класс. Идея изготовить нитроцеллюлозу ребятам понравилась. Пушка была почти готова, оставалось сделать взрывчатку. Изучив весь учебник, я был глубоко разочарован, ничего не получилось.
И даже приз за победу в химической викторине меня не обрадовал.
Много лет спустя и разговаривая с военными химиками, я понял свои просчеты. Технология была секретной.
Учительница анатомии часто болела и иногда просила нас самих изучить очередной раздел.
- Прошлый раз я просила выучить устройство уха. Кто выучил?
- А чего его учить? Ухо как ухо вот оно.
- Хорошо, Ибрагимов нам и расскажет устройство… своего уха. Прошу.
- У человека два уха.
- Правильно. Начало хорошее. Дальше.
- Одно левое. Другое правое.
- Отлично. Дальше.
- Уши расположены на голове человека.
- Просто изумительно. Дальше.
- Они ниже волос… и выше шеи, подсказывал класс хохоча.
- Спасибо Ибрагимов за то, что повеселили нас. Садитесь, два.
На второй день я пытался исправить оценку выучив устройство ушей наизусть.
- Ну уж нет Ибрагимов. Походите недельку с двоечкой. Вы случайно в цирковое училище поступать не собираетесь?
- Нет. Я в летное буду поступать.
- Да?... Веселые люди везде нужны. Дерзайте.
В новой школе был свой радиоузел, я иногда выступал с новостями. Для этого пришлось читать газеты и копаться в энциклопедиях. Занятие мне настолько понравилось, что осталось привычкой на всю жизнь.
Выпуски «колючек» иногда приводили к дракам, за которые мне тоже влетало. В классе училась дочь директора завода Марина.
Чтобы она не делала, учителя ее не ругали. В одной из «Колючек» я нарисовал ее сбегающей с уроков. После занятий меня остановили старшеклассники. Вероятно несколько затрещин по моей шее их бы устроило. Но я не собирался быть «мальчиком для битья». Справиться с ними я не мог, зато кусаться и царапаться получилось. Оставив следы своего присутствия на лицах обидчиков, отскочил и поднял с земли кусок стекла.
- Подходи, кому жить надоело. Убью гадов.
На второй день вся школа знала, что я напал на беззащитных ребят с «острым предметом». Я не оправдывался. Ведь так делают только трусы.
Вот и получилось, что к концу года моя «классная» с сожалением предупредила.
- Значит так Ибрагимов, на педсовете озвучили предложение: если Вы уходите из школы, то за год поставят пять за поведение. Думайте. Остальные оценки у вас хорошие.
Вечером в разговоре с родителями я начал издалека.
- Мы уже несколько лет строим дом, а конца не видно. Все наверное из- за того, что денег не хватает. Сестры учатся в Уфе и помочь не могут, им самим помогать надо. Я хочу идти работать, а учиться в вечерней школе. Документы мне отдадут так как вечерняя на новостройке в нашей прежней школе №2.
Мать задумалась, а отец обрадовался. Он уже работал на заводе и говорил, что у проходной на доске объявлений висят приглашения на работу в любой цех. Но надо подождать достижения шестнадцати лет, раньше не возьмут.
Детский труд запрещен в стране. На этом и договорились. В школе мне выдали документ об окончании восьми классов, в графе поведение красовались все пять баллов. После получения паспорта, сразу за новогодними праздниками меня приняли учеником слесаря в цех № 21. К этому времени я учился в вечерней школе. Из моих одногодок в классе была только одна девочка Нина Кондина. Сирота, живущая у дальних родственников, вынуждена была сама о себе заботиться. Училась она отлично, не то что остальные. Многим нужны были просто аттестаты о среднем образовании. Желающих продолжать обучения кроме нас с Ниной не было.
Еще несколько молодых женщин работавших на заводе, и которых могли просто уволить, если они не будут учиться. В классе был и старший лейтенант милиции, участковый нашего района, он говорил, что капитана не дадут если не будет среднего образования. Пока я не работал, учиться было легко. Учителя вызывали к доске только нас самых молодых. Все изменилось после Нового Года.
(Продолжение следует)
