Для полноты картины не хватало только «зазеркалить» эту информацию и назвать заметку «23 года бою Цзю-Чавес». Красиво. Беда лишь в том, что это было бы совсем лишено смысла, а смысл в бою был. Да еще какой! Недаром мы до сих пор его вспоминаем. Чавес был первым по-настоящему «звездным» противником Цзю. Заб Джуда и Шармба Митчелл были позднее. А сейчас, 29 июля 2000 года, Костя защищал принадлежащий ему чемпионский пояс WBC в весовой категории до 63,5 кг против многократного чемпиона мира Хулио Сесара Чавеса. Звание абсолютного чемпиона в этом весе у Цзю еще впереди.
Я был в Финиксе на этом мероприятии. Это не значит, что я буду грузить вас подробностями своей личной жизни, которыми, как плохой журналист, буду подменять действие. Нет. Но я попытаюсь рассказать вам, как это все было. А два дня назад это было или двадцать два года назад, в сущности, неважно. Важно, что это было.
Итак, бой был назначен на 29 июля 2000 года, а мы (я был в составе небольшой «отечественной» группы поддержки в составе вице-президента WBC Эдмунда Липинского и Виктора Демьяненко и Болата Кесикбаева из Казахстана) приехали за несколько дней до этого. После двенадцати с половиной часов лета до Лос-Анжелеса, нескольких часов там между рейсами и часа лета до Финикса мы были в том еще состоянии.
Кстати, это было за год до эпохальной даты в истории Америки, 11 сентября 2001 года, когда террористы направили свои самолеты на нью-йоркский торговый центр и другие здания, и должен сказать, что у меня мелькнула такая «террористическая» мысль. Не то, что я могу пронести оружие на борт самолета Лос-Анжелес-Финикс, а то, что это могут сделать другие. Досмотр был тот еще. Я запомнил навсегда ту девушку, которая его проводила. Она сидела на стуле, и я в жизни не видел более расслабленной позы. Она как бы спала, забыв по чьему-то недосмотру закрыть глаза. По-моему, чтобы вывести ее из транса, я должен был проехать на танке. Я серьезно.
В Финиксе, где мы уже были на полусогнутых от усталости ногах, было жарко по местным понятиям. То есть НАМНОГО жарче, чем в Москве летом 2010 года. Я потом вел учет ежедневной погоды. В среднем было 46 градусов. Вот так тогда и было. Это было неописуемо. Серебряный призер московской Олимпиады Виктор Демьяненко, который был с нами, сказал, что, когда находишься на открытом воздухе, ты «дышишь кипятком». Я это запомнил. Стоило тебе чуть ускорить шаг, как ты начинал обжигать легкие. Дышать в такую погоду надо ме-е-едленно, чтобы воздух доходил до легких на пару градусов остуженным.
Я хоть и обещал не погружаться в личные воспоминания, но все-таки это сделал. Что поделаешь, очень уж я был потрясен и досмотром в аэропорту и погодой. Особенно последней. До сих пор, когда кто-то скажет «Финикс», мне кажется, что у меня по спине течет ручеек пота.
В аэропорту нас встретил Влад Уортон, менеджер Кости Цзю. Не обращайте внимания на фамилию. Он был русский. Настоящая фамилия, кажется, Воробейников. Или Воробьянинов? Ах, нет. Воробьянинов – это из «Двенадцати стульев». Воробейников, точно. Впрочем, тогда я ее не знал. Он, кстати, умер несколько лет назад в Китае. Предположительно от инфаркта. Здоровый мужик был, а вот поди ж ты… И глава нашей группы Эдмунд Липинский тоже умер после очередной командировки в аэропорту, и Болат Кисикбаев также в аэропорту… Осталось только полтора человека: Виктор Демьяненко и половина, уцелевшая после инсульта, от меня. А вроде немного лет назад было.
У Уортона были воспаленные глаза и какая-то очередная история для нас всех. Я ее не очень помню. Кто-то исчез со ста тысячами долларов за билеты… Я как-то невольно подумал, не Влад Уортон ли его звали. Или Уорт Владон? Темный человек был. От него всего можно было ожидать.
В первый день всеми правдами и неправдами надо было продержаться до вечера, чтобы не заснуть. Костю Цзю и Хулио Сесара Чавеса увидеть не удалось. Так что я от нечего делать пошатался по отелю. Увидел, почувствовав себя Гулливером в стране великанов, две команды по американскому футболу. Они были великолепны. Самые большие были за два метра ростом и весом килограммов по сто двадцать, если не больше, отличных мышц. В лобби становилось темно, когда все они туда сходили. Люди рядом с ними лишь угадывались, казались детьми.
На следующий день я увидел Костю Цзю. Ему делали массаж, и еще он попросил «воды на донышке». Ему налили граммов десять-двадцать. В общем, один небольшой глоток. Он его сосал очень долго. Минут, наверное, пять-семь. А потом еще пустую чашку. До этого я не видел, как бойцы такого уровня делают вес. Это ужасно. Легче любую драку вынести, чем так мучиться.
Разговор у нас не получился. Помню, у меня возникло ощущение, что я говорю с заряженным пистолетом, который время от времени поворачивается ко мне лицом, и тогда становится… Не знаю, как сказать. Жутко? Ну, да. Но это не совсем то. Такое ощущение, что он в любую секунду может тебя съесть целиком, и ты совершишь путешествие по его кишкам, и они будут последним, что ты увидишь.
Я пробыл в его обществе минут двадцать, и с большим облегчением вышел оттуда. Все-таки это страшно. Человек настраивается на убийство. Да, может быть, не совсем, но на убийство. И на то, чтобы быть убитым. Это уже самое что ни на есть совсем.
Следующее, что я помню, это как встретился с Чавесом. Это было на взвешивании. К моему удивлению, у него был точно такой же взгляд. Казалось бы, что между ними общего? А оказывается, было. И это был предстоящий бой. Костя все не шел, и Чавес, наконец, взгромоздился на весы. Тут же к ним подлетел Влад Уортон. Формально, это было нарушение, но Чавес ждать Цзю не собирался. Уортон просмотрел всю процедуру с расстояния меньше, чем полметра. С весом у Хулио Сесара был полный порядок, и он тут же схватил огромную бутыль и стал пить. Именно «стал пить», а не выпил из нее. Этому не было конца. Через несколько минут бутыль была пустая. А ведь в ней было литра два. Может быть, два с половиной.
Костя пришел, когда Чавес был на середине пути с бутылью. К нему подлетел Уортон, что-то сказал ему. Костя кивнул, встал на весы. Вес тоже оказался в норме. Где-то около 63,5 кг, как и у Чавеса. Сошел с них и царственно не спеша взял свою бутыль и отпил два-три глотка. Кто бы знал, что стоит за этой неспешностью. Попозировали с Чавесом для фотографов, но я этого не помню. Просто понимаю, что это должно было быть. И разошлись. Вот так внезапно.
Помню ли я еще кого-то там? Помню. Фернандо Варгаса. Сейчас славы у него поубавилось, а тогда она была в самом разгаре. Как же! Чемпион мира в весе до 69,9 кг, а главное – звезда. Он был очень популярен еще какое-то время. В том же году в декабре он проиграл Феликсу Тринидаду, а через два года Оскару Де Ла Хойе. На этом его карьера большой звезды и закончилась. Но пока он раздавал автографы и заученно улыбался на них.
Остаток того дня я провел в обществе Кости Цзю. Кстати, у него пропало то «заряженопистолетное» выражение лица. Тогда до меня дошло, что в чем-то поединок с весами может быть для боксера хуже, чем поединок с противником. Может быть, это ошибка, но так это выглядело.
Ну, и, наконец, сам бой, который состоялся тогда, когда должен был. Как я уже сказал, это случилось 29 июля 2000 года.
Первый раунд. Тогда мне показалось, что Костя сразу установил нужную ему дистанцию и, в общем-то, атаковал, как хотел. Чавес, известный как боксер, который туго начинает, стремился достать его. Бил с обеих рук и справа, и слева, в основном боковые. Костя, великолепно чувствующий дистанцию, уходил от них. Все же разок-другой ему перепало. Удары Чавеса нечисто, но доходили. Но самому ему приходилось гораздо хуже. Он уже довольно возрастной боксер, а Косте только тридцать лет. Он достает мексиканского коллегу прямыми с обеих рук, и Чавес как-то останавливается, пропустив их. Особенно неприятны прямые справа. Но и джебы тоже радости жизни не добавляют. В общем, видно, чего Цзю хочет. Он выигрывает, но не очень много. Чавес не понимает, чего ему делать. Со стороны это видно. На последней секунде он пропускает от Кости сильный джеб, но продолжить начатое уже нет времени.
Второй раунд. В общем-то, продолжение первого. В начале несколько раз Костя пытается проводить атаки из боковых и апперкотов. Чавес отвечает. Получается у него не очень, но зал орет так, что, кажется, что он близок к успеху, даже когда он от него очень далеко. Ближе к концу у него что-то выходит, но Костя проваливает его с его атакой в канаты. У Чавеса, который не без труда встает, наполовину выходит левый боковой. Но Костя все равно завершает раунд победно. В среднем у Чавеса получалось чуть лучше, но в перерыве видно, чего ему это стоило.
Третий раунд. По этому раунду можно обучать бойцов, как работать головой. Собственно, Костиной головой. Чавес все время метит в нее боковыми, но она оказывается то сзади удара, то спереди, то снизу. Зрители этого, наверное, не видят, но с моего места в первом ряду видно хорошо. Я надеюсь, что судьям видно еще лучше. Надеюсь, потому что не поддаться ору публики, которая приветствует каждый удар Чавеса, даже если он пришелся в молоко, сумасшедшими криками одобрения. Что-то у Чавеса, конечно выходит, но чистых ударов нет. Костя на протяжении раунда засаживает прямые. Больно. Очень больно, на Чавес пока терпит.
Четвертый раунд. Этот раунд запомнился тем, что Костино преимущество начинает сказываться. Он бьет много прямых, и голова Чавеса принимает каждый второй, а временами и каждый первый. Левый, правый, левый, правый… Раз за разом. Кажется, что руки Цзю опережают не только действия Чавеса, но и его мысль. Голова качнулась, и рука качнулась вслед за ней и попала в голову Чавеса. Он очень устал. Очень. Что-то еще пытается сделать, но сам себе не верит, и поэтому ничего не получается. Рядом со мной сидит американец, который с потрясающим знанием дела объясняет происходящее молоденькой спутнице. «Все, - говорит он, - Чавес кончился. Его хватит на один или два раунда». Наверное, он прав, но как же хочется, чтобы они были позади. Как же хочется!
Пятый раунд. Пророчество начинает сбываться. Костя весь раунд бьет на выбор, временами показывая это. В середине вообще демонстрирует мастер-класс. Чавес не успевает. Он чуть сумел собраться, но только чуть. Усталость гнет его. Усталость от пяти раундов с Цзю.
Шестой раунд короток. Костя атакует. Чавес затевает какую-то возню, за что получает замечание. С него наконец-то снимают очко. Бой возобновляется и тут Цзю бьет отличную двойку, и Чавес падает! Рефери открывает счет. Чувствуется, что он готов остановить встречу, но Чавес, устало поднявшись, настаивает. Ну, ладно. Он собирает все силы, но их хватает только на то, чтобы немного потянуть время. Одна секунда идет за час. Вот он выдохся. Цзю пошел вперед. Сейчас Чавес упадет…
Нет. Его секунданты решили, что с него хватит, и выбросили полотенце. Вовремя. Ничего не скажешь.
Но это я думаю сейчас. А тогда остановка боя застигла меня в воздухе. Именно в воздухе. Я скакал как безумный, забыв, как я презирал за открытость чувств мексиканцев, которые все это время скакали так же, как я, но поддерживая Чавеса. У меня был выход на ринг, и я туда полез. Там было не протолкнуться, но я влез и туда.
Я не помню, когда в нас начали кидать все, что ни попадя. По-моему, когда остальные люди расступились. Мы пошли в угол, тщательно накрывая собой Костю, чтобы оттуда вылезти. У угла стоял Фернандо Варгас, плевался и что-то орал по-испански. Нас отделяла от него со всеми тысячами его соотечественников тонкая полоска телохранителей. Но она стояла насмерть. Как камень.
Мы медленно прошли между ними, плотно перекрывая Костю Цзю, регулярно получая удары пластмассовыми бутылками. Как мы прошли? Я не помню. Как-то прошли. Потом увидели высоко над нами какую-то платформу, где собрались самые бедовые рыцари с уже занесенными бутылками. Кто-то сказал: «А теперь бежим!» И мы побежали. К счастью, сбитый прицел подвел метателей. Бутылки, издав скрежещущий звук, упали за нами. Последний рывок! И все! Мы в защищенном пространстве.
До сих пор помню его потолок. Мы нервно засмеялись, и никак не могли остановиться. Каждый раскат смеха порождал другой. Все!!! Костя победил!!! Время сушить наши перья.