Прибытие Мироносиц ко гробу Христа становится поводом связать событие погребения Христа с основными иудейскими погребальными обычаями:
Прежде всего, мы должны знать, как каждая еврейская община включала в себя группу, ответственную за заботу, опеку и погребение усопшего. Это Хевра Кадиша, буквально «Святое Сообщество», но по идее «Сообщество Погребения». Наиболее распространенные обычаи включали в себя омовение мертвого тела, его охрану, миропомазание, одевание, поддержание порядка, пока оно находилось в доме, соблюдение формальностей в виде молитв, гимнов и надгробных псалмов, поддержание порядка в присутствии друзей и родственников. участие, моральная поддержка семьи. Далее следовали организованные шествия к могиле с псалмами и гимнами и, наконец, погребение, различавшееся в зависимости от социального и экономического положения семьи.
«Святая община» была гораздо больше, чем современное похоронное бюро. Ее работа представляла собой не только обработку, но и более глубокую социально-психологическую функцию — буквально «народную работу», — которая соединяла трагическое событие с утверждением социальных институтов и включением его в более широкий религиозно-духовный контекст Закона. Следует отметить, что этот проект осуществлялся на добровольной основе людьми признанной доброты, интеллектуального телосложения и готовности отдавать, которые были высоко оценены всем сообществом.
В случае с Иисусом все, кажется, делается в спешке и делается усилие, чтобы соблюсти основы. Также нет участия в процессе от низложения до погребения посторонних лиц, кроме только тех, кто входил в тесный семейный круг Иисуса или некоторых его учеников, а также круг тех, кто следовал за ним.
Иисус спускается с Креста только мужчинами и завернут в белоснежную простыню. Хотя очищение и благоухание тела традиционно принадлежит женщинам, Евангелие от Иоанна единственное, где упоминается об этом, тот, кто приносит смесь смирны и алоэ, и на самом деле в количестве, вероятно, чрезмерном, - «как выкуп за сто" - это Никодим (19, 39), который вместе с Иосифом Аримафейским берется обернуть предположительно омытое тело Христа полосами ткани, предварительно понюхав его. Очевидно, что все должно быть сделано быстро, без неизбежных задержек, которые могут быть вызваны смертью женщин и их траурными мероприятиями. Ведь приближается праздник субботний, хотя к причинам спешки надо добавить риск вмешательства фанатичных евреев, с намеками или без фарисеев. Конечно, у умершего не должно быть причин оставаться в доме или на открытом месте для последнего прощания.
Возможно, процессия будет совершаться, хотя и наспех, в установленном порядке, то есть мужчины несут покойника, по-видимому, на импровизированном ложе, а женщины шли впереди, плача, но непременно в тишине и страхе, разрываясь между невыносимой болью. и страх.
Гробница, до которой они добираются после короткого путешествия, имеет все характеристики гробниц знаменитых и богатых людей: квадратная комната с нишами или со шкафами, вырубленными в скале. В евангельских рассказах гроб не упоминается. Более вероятно, что они отложили исходное тело или в несколько приподнятом месте. Катящийся камень определенно будет двигаться по высеченной «дороге», но несомненно, что даже в этом случае его движение будет делом рук не одного, а нескольких человек. По традиции гробницу запечатывали, а скалу, вероятно, белили, пусть даже наспех, белилами, чтобы люди знали, что в нее недавно был положен умерший.
Если бы не последовали описанные в Евангелиях события, касающиеся Воскресения, сразу после погребения последовала бы трапеза. Близкие лица Иисуса оплакивали Его три дня, не занимаясь ничем другим, а оплакивание длилось 30 дней. Характерным для этих дней было бы полное равнодушие родственников и друзей к их внешнему виду, даже к их опрятности.
Когда погребение Христа завершено, кажется, что мужской элемент полностью уходит. Объяснение этому факту нужно искать как на социальном, так и на психологическом уровне. Психологически нетрудно сделать вывод, что умственная нагрузка у женщин однозначно перевешивает «логические» средства защиты, объясняющие и мужское поведение. С Девой Марией, ведущей путь как мать Иисуса, потребность женщин излить и выразить свой эмоциональный заряд стала катализатором их решения быть ближе к Великим Мертвецам, даже близко к запечатанному памятнику. Что касается социальной части, то женщины, по-видимому, считают, что существенная часть похоронного обряда не была выполнена должным образом. Их действие по спешению с миром к уже закрытому гробу можно объяснить только их желанием выполнить задачу миропомазания, которая традиционно принадлежит им. Странность происходящего и их смущение резюмируются во фразе:
— Он отвалит камень от двери памятника? (Марк, 16,3)
Но на этом вопросы не заканчиваются: По словам толкователей, таких как святитель Григорий Палама в своей речи в Вербное воскресенье и святой Дамаскин Студит, греческий ученый XVI века, в своем одноименном труде, давая объяснение Различные описания визита мирофорийцев к памятнику, считают достоверным, что не одна группа мирофорийцев поспешила к Гробнице, которую они нашли открытой, охрана покинула свой пост и тело Учителя пропало. Что они намеревались сделать, неизвестно, хотя неясно, был ли у них какой-то конкретный план.
Что же касается развития событий славной, блестящей, но и не поддающейся человеческому разумению зари, то святитель Григорий Палама сочетает свой высочайший разум с глубочайшим благочестием. Объединяя факты в своем вышеупомянутом труде, он заключает, что единственная, кто была свидетельницей Воскресения и, даже если евангелисты не упоминают об этом, видела и говорила с Воскресшим Христом и вкусила неизреченную радость Воскресения Сына Своего, есть Богородица, та, которую Евангелие от Матфея называет «другой Марией» (27, 61) и Евангелие от Марка, где она упоминается как мать Иосифа (15, 47), сына Иосифа Мнесторова.
Несомненно, самым трогательным моментом речи святителя Григория Паламы в Вербное воскресенье является встреча, которая (предполагает святитель) произошла между Девой Марией и архангелом Гавриилом. Это Ангел, по свидетельству святителя Григория, возвестивший о событии Воскресения. По словам Святейшего Отца, только Дева Мария способна полностью понять слова Ангелов Воскресения и получить радость Воскресения в высшей точке человеческих сил.
Вместе с тем связь с событием Благовещения прямая и ныне Феодора способна верифицировать радостную весть о спасении рода человеческого, как в тот день откровения вековой тайны. Вот как святой Григорий Палама выражает не только радость Богородицы, но и свою радость:
«Очевидно, что ангелом-евангелистом был сам Гавриил. Ибо, как только он увидел, как она так спешила ко гробу, тот, кто прежде сказал ей: не бойся, Мария, ибо ты восседаешь по благодати Божией, и теперь спешит и нисходит, чтобы снова сказать то же самое Эпартеносу и евангелизировать ее от мертвого воскресения того, кто родился бесплодным от нее, чтобы поднять камень, показать гроб и погребения пустыми и тем уверить ее в радостной вести. Потому что он говорит: ответьте ангелу, который сказал женщинам: не бойтесь, вы ищете Иисуса распятого? он встал и увидел место, где был Господь. То есть, другими словами: Хотя вы видите потрясенных страхом охранников, вы не боитесь. Ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого. Он встал, его здесь нет. Потому что он Он не только не держится замками, решетками и печатями ада, смерти и могилы, но Он также наш Господь бессмертных и небесных ангелов, и Он один является Господом вселенной. Ибо, говорит, вы видите место, где был Господь, и пошли быстро и сказали ученикам Его, что Он воскрес из мертвых».
Вывод именно этой речи потрясает как своей богословской глубиной, так и своим нравственным размахом: святитель Григорий ни больше ни меньше подчеркивает величие чудесных событий той зари, но дает понять, что уже не считает их нужными. . Он формулирует положение о том, что чудеса сейчас перед нашими глазами и являются делами тех, кто поверил и наладил свою жизнь согласно вести о Воскресении. Как он упоминает, вопрос не в интеллектуальном верующем, основанном даже на видениях и ангельских явлениях. Требуется свобода от всего того, что сковывает душу, рассеивает разум и мешает человеку стать не простым свидетелем Воскресения, а причастником новой, Воскресшей жизни, нерушимой, полной, соединенной с Вождем жизни,