Получила твое первое письмо. Оно меня очень, очень огорчило. Все твои настроения, конечно, результат неврастении, Ледичка, тебе нужно лечить нервную систему, тебе нужно еще взять себя в руки, не распускаться, нельзя жить только настроениями, нужно же логично рассуждать и жить разумом помимо внешних настроений. Я повторяю нужно лечить нервы, нужно немедленно этим заняться, когда приедешь, иначе доведешь себя неизвестно до чего. Я очень жалею что не поехала с тобой, мне кажется ты бы лучше себя чувствовал бы, но с другой стороны я подумала, что может быть тебе лучше отдохнуть от меня, что бы ничто тебя во мне не раздражало, как это часто бывает. Но твой звонок меня несколько успокоил. Я рада, что настроение поправилось, что успех (в чем я и не сомневалась). Умоляю тебя не хандри, честное слово: — у тебя неплохо сложилась жизнь и ты в жизни должен считать себя удачником, и пенять не имеешь права!
Ледичка! И имей в виду, что физическое состояние очень влияет на настроение, и твое сравнительно быстрое ожирение тяготит тебя физически и <нрзбр.>тоже раздражение, тяжело работать ; и потому и выступать тебе стало не радостно. Я тебя умоляю не увлекайся Тониным произведением кулинарного искусства и не ложись спать сразу после обеда, я все это знаю по себе. Не сердись дорогой, что я тебе об этом пишу. Я тебя очень крепко люблю и хочу, чтобы ты был здоров, а если ты будешь здоров у тебя и настроение будет хорошее, ты иначе будешь реагировать на всякие мелкие неприятности, и пора уже наконец понять, что достаточно поработал за свою жизнь, и никто не сомневается в твоей талантливости и ты сам должен в это верить.
Перестань сомневаться в себе — твои сомнения это тоже — нервы. Ты талантлив — (это безоговорочно), ты большой мастер искусства (это тоже безоговорочно). Народ, в широком смысле этого слова, любит тебя, ты это знаешь и в этом должно быть твое большое моральное удовлетворение, у тебя есть такой богатый источник, из которого ты всегда можешь черпать хорошее настроение. Твой успех, письма со всех концов Союза, если хорошо вдуматься, то в большинстве эти письма чего-нибудь стоят!
Ну, роднуля ты мой. Будь здоров, бодр и весел, гуляй на воздухе почаще. Незаметно пролетит время твоей поездки. Приедешь домой, дома хорошо, уютно, чисто, красиво — и даже тихо, тихо. Через день я езжу по своим бабским делам, и довольна что я на службе у шофера и у машины только через день, а не каждый день, и через день спокойно сижу дома, занимаюсь домашними делами и не мучаюсь тем, что меня где-то ждет шофер и зря получает деньги. Была в В.Т.О. на программе Драгунского — ну это для школьников 10-го класса и 1-го курса студенчества и только. Смотрела в МХТе «Домби и сын» — очень слабо играют. Была на концерте Тамары Ханум — она блестящая актриса и большая труженица — нашей бы Диточке — треть ее работоспособности. Как она огорчает меня своею ленью и легкомыслием.
Альберт, бедняга, терпит большие неудачи, ему сейчас отказали в помощи, которую раньше обещали, в смысле съемок самолетов и т.д. Большаков явно к нему плохо относится, а сейчас перед юбилеем он это особенно чувствует. У него очень плохое настроение, его буквально замучили на этой студии. Я советую ему уйти из кинематографии, заняться драматургией или режиссерством в театре, на эстраде. Мне его очень жаль. Дети по-прежнему спокойно живут. Думаю, что к январю они разъедутся. Пока они мне не мешают. Ну, кажется, обо всем. Да, у Наума продолжается, и его здорово треплют, чем кончится неизвестно. Была у Мироновой, у Шульженко, у Татьяны Л., они часто бывают у меня. Развлекаюсь как могу. Целую тебя мой родненький. Твоя мама. Дитку крепко целуй. Всем сердечный привет. Целую Тоню, Цалю.