...Литвин, сидевший вместе с девушкой-оперативником на лавочке, изображая влюблённую парочку, осторожно оглянулся и вдруг отпрянул, напоровшись на страшный взгляд жены.
Люся, которую капитан утром предупредил, что сегодня возможно задержится на службе, так как предстоит очень серьёзная операция по задержанию особо опасных преступников, насторожилась: как это задержится?, какая еще "операция"?, какие "преступники"?..
Она дождалась, когда муж уйдёт, осторожно пошла следом, затаилась в засаде у здания УВД. Ждать пришлось недолго.Озабоченный Литвин вышел из управления, куда-то поехал. Люся немедленно поймала такси, рванула вдогонку.
Чтобы застукать мужа с поличным, она не стала сразу устраивать ему сцену, спряталась за афишной тумбой, принялась наблюдать.
Капитан, изображая по легенде влюблённого, нежно заглянул спутнице в глаза, приобнял за плечи. Потом, чтобы осмотреться, встал, отошел в сторону, вроде как за цветами и мороженым. Довольный тем, что всё идёт по плану, что каждый шаг банды контролируется, он скоро вернулся, с тихим смехом плюхнулся рядом с девушкой, с нежностью погладил ее по волосам. Для бешеной бабы это было словно сигналом. Она выскочила из укрытия, но не с ревом, а на цыпочках поскакала к "изменщику". И успела как раз вовремя - банда, уже успокоенная, стала выдвигаться...
...Люся орала страшно. Оскорблённая до глубины души "обманом", она выдала супругу всё, что о нём думала. Она кричала: так вот, мол, гад, где и как ты проводишь свою "спецоперацию"! Вот как ты их "особо опасных бандитов", "задерживаешь"! Ну и где?, где?! они, эти твои "бандиты", где твой сраный" долбаный спецназ?!
Она вошла в раж, стала истерично визжать, а потом бросилась к сопернице, вцепилась ей в волосы. Ошеломленный Литвин не знал, что делать. Он пытался оторвать жену от напарницы, шептал ей, что "она всё неправильно поняла...", что она провалит им операцию...", "всё испортит...", что ей нужно немедленно уйти...
И это злую бабу только подхлестнуло. Оставив обидчицу, она вцепилась в физиономию мужа, стала с ожесточением рвать и её.
Банда несколько секунд рассматривала эту безобразную сцену, и вдруг усекая, что к чему, что это засада, немедленно метнулась обратно к машинам, уже оттуда стала расстреливать бежавших к ней со всех сторон оперативников.
Толпа зевак, собравшаяся было посмотреть на сцену семейной разборки, спала в панику, бросилась врассыпную. Она бежала, опрокидывая, сбивая с ног спецназ и дежуривших в оцеплении переодетых полицейских. Начался хаос, в котором озверевшие бандиты не щадили никого.
В итоге, тщательно подготовленная операция была безнадёжно провалена - банда ушла.
Но не это было для всех самым трагическим (не сегодня-завтра бандитов всё равно бы взяли - куда им деться...), самым трагическим были потери. В результате случившегося побоища кроме гражданских погибли несколько оперативников, еще с десяток были тяжело ранены.
...Люся вошла в кабинет, боязливо остановилась у порога. Она мялась, теребила ручку сумочки, потом подвинулась вперёд, на середину комнаты, очень вежливо сказала
- Я хочу извиниться, ребята. Простите меня. Я...я...я не хотела! Я, правда, не хотела! Неужели вы думаете, что я это специально?! Просто так получилось... Поверьте, ненарочно. Ей-богу! Но я больше не буду...
Начальник угро, майор Василенко, оглянулся на Литвина
- Это ты ей сказал, чтобы пришла?..
Литвин бледный, сильно осунувшийся, передёрнул плечами.
- Причем я?.. Она сама... Человек всё-таки... Понимает, что натворила. Ей нужно...
- Что нужно?
Литвин не нашел что ответить, взъерошил волосы
- Зачем ты так, командир?.. Думаешь, ей сейчас легко?..
Самсон не сдержался.
- Думаю, ей и сейчас всё пофиг. Она дура. Такие не понимают, что творят.
Литвин заходил желваками, но не посмел огрызнуться. Он потёр грудь, видимо сильно болевшее сердце, взорвался.
- Ну, да! Дура она, дура! Но не убивать же мне ее за это!..
Все словно очнулись, подняли головы, прищурились на продолжавшую переминаться с тупым равнодушным лицом фигурку. Мысль об убийстве ненавистной суки поразила Самсона. Хм... И, видимо, не его одного...
Люсю убили через несколько дней, заколов прямо на улице. Гнусная бабёнка, быстро оправившись от переживаний, принялась опять беззаботно жить, как обычно следить за мужем, шастать по парикмахерским и магазинам, делать маникюр, причёски, покупать нарядные кофточки... Там ее и приговорили. Её тело нашли недалеко от какого-то бутика, в крохотном скверике, где она сидела на лавочке, держалась за бок, прикрывая ладошкой крохотную ранку, - кто-то вогнал ей в печень спицу...
...На совещании начальник с кислым лицом полистал дело, небрежно перебросил его через стол к оперативникам, глумливо осклабился
- Ну, давайте, ройте... Хм... Авось и "найдёте" кого...
...Литвин подал рапорт и его, прекрасно понимая что к чему, не заставляя отрабатывать, немедленно уволили.
...Он выгреб из ящиков стола личные вещи, рассовал их по карманам, коротко порылся в сейфе и, наконец, бросил на стопку дел связку ключей, ни на кого не глядя, не сказав никому ни слова, не попрощавшись, быстро ушел. Он был слишком опытен, чтобы поверить в такие совпадения. Его жену, безусловно, заказали. Вот только "ни кто-нибудь", а свои. Его же товарищи (найти исполнителя оперативнику было несложно - "крестников"-отморозков у каждого из них имелось предостаточно...)
Самому капитану мстить не стали, отпустили с миром. Во-первых, и так наказан; а, во-вторых, пожалели детей: маленькие сироты были не виноваты в ошибках взрослых, и о них нужно было кому-то позаботиться...
* * *
Эта история оказалась для Самсона большим испытанием. Но, наверное, он выдержал бы и его, - а как иначе?, - время лечит... Но судьба, видимо, готовила его к другому. Не успела затянуться в душе эта рана, как его постигло еще одно, куда большее, разочарование. И опять главным действующим лицом события была женщина. Только теперь уже его собственная...
(продолжение следует...)