Рассказ "Молитва, пуля и граната"
«Ангел окликнул, и я обернулась назад, не увидев летящую мне в лицо разбитую бутылку» - этот рассказ написал со слов той, с кем эта история произошла. Почти ничего не добавил, слово в слово. Шрам у женщины своими глазами видел, в виде уголка – по форме осколка, который в руку ударил, влетев в окно идущего поезда. Уверен, подобных историй из личной практики и у вас наберется немало. О некоторых известно потому, что люди описали, что конкретно произошло и каких тяжелых последствий они избежали благодаря невидимому, но верному стражу - ангелу-хранителю. Он есть у каждого и помогает, но чаще всего тем, кто просит о помощи или защите.
Расскажу о двух случаях. На один - ссылка в конце статьи. Другая история здесь. Что интересно - в одном случае обращение к высшим силам в виде молитвы было, а в другом нет.
Не смерть
В том, что война идет к концу, чувствовали все – и немцы, и мы. Дрались с такой ожесточенностью, что вспоминали о своей человеческой сущности, когда бой уже был позади или ты уже рассматривал лежащее у твоих ног тело убитого тобой немецкого солдата. Еще секунду назад его хотелось разорвать или задушить голыми руками, а сейчас всматривался в лицо и думал:
-«Какого ж хрена ты сюда приперся, немчура? Нашей землицы и баб захотелось? Тогда все по справедливости и моей вины в твоей смерти нет, а тебе – гнить-перегнивать в нашей землице – одна от тебя польза – трава вырастет и черви сыты будут. Тьфу».
Немцы редко бежали со своих позиций, пока им команду на отступление не давали. Их союзники – венгры, чехи, румыны – те драпали шустро. А немцы нет. Объяснение этому мы для себя выработали такое. Немцы были, как загнанные волки, огрызались. Остальные, еще и макаронники с ними, поняли, что под раздачу попадут они, хотя затеяли все германцы, при первой возможности - в плен сдавались и на казенные харчи, добросовестным трудом искупать то, что натворили. В плену несладко, но жить можно. А немчура предпочитала в поле остаться.
Война дело такое, кровавое, с какой стороны не посмотри. Зверем стать легко. Убивать - входит в привычку. Душа каменеет со временем и чужую смерть воспринимаешь философски. Чем ближе к концу, тем больше хотелось себя сберечь, хотя понимали, что так до победы будем топать намного дольше. Но такова природа человека.
Не буду говорить о других, кто и как заставлял себя снова и снова браться за оружие. Скажу о себе. На четвертый год войны вдруг «вспомнил», что я православный. Меня бабка крестила в младенчестве. Был и крестик, который носил на веревочке и в школе прятал. Снимать не хотел. Сам не знаю почему. Протест такой у меня был, хотя в комсомол вступил добровольно и за спины других не прятался, когда надо было делать «шаг вперед». А тут вдруг засвербило и стал я вспоминать молитву «Отче наш». Не вспомнил, кроме первых строк.
У нас в полку был один солдат, молитвы знал. Слышали, как он иногда бубнил их перед тем, как в атаку идти. Подошел к нему, попросил научить.
-Тебе какую?
-Любую. Только покороче.
-"Спаси и сохрани".
-Ну, а дальше?
-Это все.
-Понятно. А подлиннее?
-Тебе для чего?
Я задумался, вопрос меня смутил. В самом деле, для чего. Но выкрутился:
-А тебе для чего?
-Жить хочу. Если умру, чтоб меня не очень там мурыжили за мои грехи, если что, на фронте я же их искупил…
-Вот и мне для того же самого, - ответил я и был рад, что вопрос этот окончательно рассеял в моей душе мрак и смятение по поводу совмещения веры и принадлежности к комсомолу.
Он научил меня «Отче наш». Такое ощущение, что она была уже во мне, может слышал ее в детстве. Проблем с запоминанием не возникло. Стал я эту молитву читать про себя перед каждым боем. Однажды тот солдат подошел ко мне и спросил:
-Живой? Ну слава Богу. «Отче наш» прочитай.
-Зачем, - удивился я.
-Как это? Ты обратился с молитвой к Богу и он тебя от пуль сберег. А поблагодарить? Или ты свин такой, что дар получил, а спасибо сказать гордость не позволяет?
Не нашелся я что возразить и пообещал, что теперь буду читать и после боя. Судя по тому, что я был жив, молитва работала или как сказал тот мой наставник – моя молитва дошла до кого надо и меня услышали.
Но на фронте быть и целым остаться – это редкость. Во время одного боя меня ранило. Заполз в разрушенный дом, думал спрятаться там в погреб. Так получилось, что немцы нашу атаку отбили и вынудили отступить. Я остался. Ранен и придет ли помощь, большой вопрос. Кое-как перевязал себя, стал погреб искать. А сам молитву читаю. Закончу и снова, по кругу. Успокаивает и страх отгоняет. Только собрался нырнуть в погреб, который еле нашел под обломками, вижу – немцы. И они меня увидели. "Залаяли" и ко мне с автоматами наперевес. Я понял – ну все, вот и смерть моя. Не испугался. А только грустно так стало, сердце, как тисками сдавило. До слез обидно – ранен, в госпитале мог отлежаться, а там и война бы кончилась, а тут вот такое дело – умирать надо. Ну что ж, надо так надо, приготовился, гадая, куда войдут пули, а сам продолжаю читать «Отче наш», машинально, нанизываю слова, как бисер на нитку. Успокаивает.
Хотел встретить смерть достойно, не на коленях. Стал подниматься. Простреленная нога подламывается, а я корячусь, чтобы встать. Самый ближний немец уже ко мне подошел на расстояние метров десяти. Понаблюдал, посмотрел на мои усилия, усмехнулся злорадно и автомат мне прямо в живот направил. На курок жмет, а оттуда пшик! Пусто! Вижу, как он по карманам стучит, ищет рожок. А нету рожка! Потерял, видимо. Рожа у фрица вытянулась, стал ругаться по своему и звать других. А те ему что-то в ответ быстро прогавкали, он на меня еще раз глянул, подбежал и ткнул со всей дури в живот прикладом, повернулся и назад. Я завалился на раненую ногу и сознание от боли стал терять. Вижу, как фриц вдруг притормозил и ко мне стал возвращается и в руках граната.
Я молитву читаю, не прерываясь, как пономарь. Тот гранату мне показал и подмигнул, гад. Потом вырвал чеку и кинул мне под ноги, а сам в укрытие, как заяц сиганул. Граната шлепнулась в грязь возле меня и… лежит. А я дочитываю «…Аминь». И тишина. Немец харю свою высунул, посмотрел на гранату, на меня, плюнул в мою сторону и побежал своих догонять.
Через несколько минут наши контратаковали…. Меня в госпиталь. После выписки поехал я на побывку домой. Потом снова на фронт, но уже не в свою часть попал. Пытался навести справки о том солдате, который меня молитве научил, не получилось. Наступали стремительно. Может погиб, а может и нет. До победы оставалось всего ничего. Так и шел к ней – в руках автомат, в карманах гранаты, а на губах единственная молитва, которую знал.
Ссылка на рассказ, о котором упоминал в начале тут:
Послесловие
Как и все рассказы на канале, этот из категории - в соавторстве с реальной жизнью. Письмо, в котором солдат описывал своим родственникам то, что произошло лично с ним, нашли в архивах после войны. До адресата оно не дошло. По какой причине, не выяснили. Скорее всего просто затерялось и потом попало в архив, где пролежало несколько десятилетий. Или, что еще могло быть, его не пропустила цензура. Мистику на фронте не одобряли, хотя и за крестики нательные никого в штрафбат не отправляли. Если кто напишет про это, знайте, что это ложь. На фронте пользовались для поднятия духа тем, что помогало - кому молитва, кому сто грамм фронтовых... Молитвы в разряд запрещенных точно не входили)