Начала читать автобиографию Льва Толстого «Без любви жить легче»
Захотелось делиться цитатами и общими идеями…
Лев Толстой был на грани самоубийства, так как находился в поисках ответа на вопросы:
Какой смысл моей жизни? – Никакого. – Или: Что выйдет из моей жизни? – Ничего. – Или: Зачем существует все то, что существует, и зачем я существую? – Затем, что существует…
и находил неутешительные ответы…
«ты – то, что ты называешь твоей жизнью, ты – временное, случайное сцепление частиц. Взаимное воздействие, изменение этих частиц производит в тебе то, что ты называешь твоею жизнью. Сцепление это продержится некоторое время; потом взаимодействие этих частиц прекратится – и прекратится то, что ты называешь жизнью, прекратятся и все твои вопросы. Ты – случайно слепившийся комочек чего-то».
«Обманывать себя нечего. Все – суета. Счастлив, кто не родился, смерть лучше жизни; надо избавиться от нее».
Однако у него зарождались сомнения в абсолютной правильности таких выводов и идей
«…. я чуял, что если я хочу жить и понимать смысл жизни, то искать этого смысла жизни мне надо не у тех, которые потеряли смысл жизни и хотят убить себя, а у тех миллиардов отживших и живых людей, которые делают жизнь и на себе несут свою и нашу жизнь».
Наблюдая и анализируя жизнь других (простых) людей Лев Николаевич понимает, что вера помогает людям и в ней они находят ответы о смысле и значении жизни, но ему было сложно это принять…
Положение мое было ужасно. Я знал, что я ничего не найду на пути разумного знания, кроме отрицания жизни, а там в вере – ничего, кроме отрицания разума, которое еще невозможнее, чем отрицание жизни.
Продолжая свои рассуждения он …
«начинал понимать, что в ответах, даваемых верою, хранится глубочайшая мудрость человечества, и что я не имел права отрицать их на основании разума, и что, главное, ответы эти одни отвечают на вопрос жизни».
"Я, естественно, обратился прежде всего к верующим людям моего круга…."
"Несмотря на то, что я делал всевозможные уступки, избегал всяких споров, я не мог принять веры этих людей, – я видел, что то, что выдавали они за веру, было не объяснение, а затемнение смысла жизни, и что сами они утверждали свою веру не для того, чтоб ответить на тот вопрос жизни, который привел меня к вере, а для каких-то других, чуждых мне целей"
"Я ясно чувствовал, что они обманывают себя и что у них, так же как у меня, нет другого смысла жизни, как того, чтобы жить, пока живется, и брать все, что может взять рука"
«Я отрекся от жизни нашего круга, признав, что это не есть жизнь, а только подобие жизни, что условия избытка, в которых мы живем, лишают нас возможности понимать жизнь, и что для того, чтобы понять жизнь, я должен понять жизнь не исключений, не нас, паразитов жизни, а жизнь простого трудового народа, того, который делает жизнь, и тот смысл, который он придает ей».
Лев Николаевич видел и признавал, что вера и церковь является неотъемлемой частью жизни простого народа и придает ей для них смысл. Но ему было сложно примирится с обрядами, традициями церкви, которые казались ему бессмысленными и необъяснимыми. Однако он решил, что для достижения понимания веры необходимо им следовать безоговорочно.
«Мне так необходимо было тогда верить, чтобы жить, что я бессознательно скрывал от себя противоречия и неясности вероучения».
«Но стоило мне сойтись с учеными верующими или взять их книги, как какое-то сомнение в себе, недовольство, озлобление спора возникали во мне, и я чувствовал, что я, чем больше вникаю в их речи, тем больше отдаляюсь от истины и иду к пропасти».
Лев Николаевич нашел для себя объяснение такого неприятия учения церкви в противоречии между основным постулатом веры «всеобъемлющей любви», и тем, что в мире существовало множество различных направлений (католицизм, православие, протестантизм и т.д.), которые боролись между собой, при этом отличаясь по сути только внешними атрибутами веры. Однако каждое из них считало свое направление и осмысление учения Бога единственным истинным и верным.
«То учение, которое обещало мне соединить всех единою верою и любовью, это самое учение в лице своих лучших представителей сказало мне, что это всё люди, находящиеся во лжи, что то, что дает им силу жизни, есть искушение дьявола и что мы одни в обладании единой возможной истины».
«Я ищу веры, силы жизни, а они ищут наилучшего средства исполнения перед людьми известных человеческих обязанностей».
«…для исполнения человеческих дел нужно насилие, и оно всегда прилагалось, прилагается и будет прилагаться».\
«Не видеть, что убийство есть зло, противное самым первым основам всякой веры, нельзя было. А вместе с тем в церквах молились об успехе нашего оружия, и учители веры признавали это убийство делом, вытекающим из веры».
Противоречивые чувства и мысли привели Льва Николаевича к решению…
«Что в учении есть истина, это мне несомненно; но несомненно и то, что в нем есть ложь, и я должен найти истину и ложь и отделить одно от другого».