Мне пришлось рассказать маме, что я встречалась с Пашей с 16 лет.
Мама была шокирована моим рассказом. Обещала, что папе ничего не расскажет.
Она обманула меня. Папа сорвал голос, когда кричал на меня.
А потом начались недели ада.
О том, что Пашу убили, писали во всех газетах. Я вырезала информацию о нём, фотографии. Всё это храню бережно до сих пор.
Недели ада начались с ночного визита к нам домой троих небритых ужасно высоких амбалов.
Они ввалились в наш дом, оттолкнув ничего не понимающего сонного отца. Как говорила мама, отец спросонья открыл дверь, не спрашивая кто там.
Искали меня.
Я проснулась от шума. Моя сестра Ирина испугавшись спряталась под кровать.
Один амбал ввалился в комнату и включил свет.
Из-под кровати торчала Иркина нога.
Амбал заржал так сильно, что в комнате затряслась люстра. А потом он эту люстру задел своей огромной головой.
— Карина Николаевна Сахарова где? — переставая ржать громко сказал амбал и уставился на меня.
В дверях появились ещё два громилы. Они не пускали маму и папу в комнату.
— Да что же это делается? —причитала мама.
Амбал повернулся к ней и занёс кулак над её головой.
— Закройся, — заорал он на маму.
— Дожились, — грустно сказал отец. — Вырастили твaрь.
Мне хотелось плакать, но я держалась изо всех сил.
Чтобы насолить отцу, я встала прямо на кровати в чём была: в трусиках и маечке.
У амбалов отвисли челюсти.
Отец закрыл лицо руками.
— Я Карина, — звонко ответила я, не давая слезам волю.
— Одевайся, поехали.
Я оделась быстро прямо на глазах у амбалов.
— Поехали, — амбал схватил меня за руку и потащил к двери.
— Не возвращайся, — крикнул вслед отец.
— Ты что, Коля! Милицию вызывай поскорее, — плача говорила мама.
— И не подумаю...
Голос отца был спокойным. Ни капли тревоги за меня не было, ни капли жалости. Одно безразличие, будто я незнакома ему.
На улице стояла Пашина машина.
Я когда её увидела, подумала, что он жив, что приехал за мной и всё, что произошло — неправда.
Но я ошибалась. Меня небрежно бросили на заднее сиденье. Двое амбалов поехали со мной, третий остался на улице.
Меня привезли в кафе, где мы с Пашей любили сидеть.
Отвели в самый дальний угол.
За столом сидела та хрупкая женщина с кладбища.
Она жестом указала мне сесть за столик.
Я послушалась.
— Ну что, — сказала она ласково, — накувыркалась с моим мужем?
Я опустила голову.
— Как чувствовать себя взрослой в постели, так вы все смелые, а как отвечать, опускаете голову. Ты знаешь, сколько вас таких дурочек было у Павла?
Меня затрясло. Я залилась краской стыда. В голове звучали слова женщины: "Ты знаешь, сколько вас таких дурочек было у Павла?"
Мне было больно и обидно. Я ведь думала, что у Паши я была одна, и он любил только меня, а тут оказалось всё по-другому...
Мне казалось, что мои уши и лицо горят ярким пламенем. Я стала думать о том, откуда у Паши было время на других, если он последнее время был со мной очень часто.
Женщина вдруг встала, подошла ко мне сзади и положила руки на плечи.
— Не было у него никого, — так же спокойно произнесла она. — Только ты и я... Ты и я...
Я чувствовала, как дрожат руки Пашиной жены.
Мне хотелось провалиться сквозь землю.
Она вернулась на своё место.
— Тебе есть 18? — поинтересовалась она.
Я кивнула.
— Мне 21...
— Прекрасно. Спасибо, что не обманываешь.
Женщина задумалась. Потом продолжила:
— Паша оставил тебе наследство.
— Наследство??? — я подняла голову и уставилась на женщину.
Она кивнула.
— Две квартиры в центре. По завещанию они принадлежат тебе.
Я замотала головой.
— Этого не может быть. Что вы говорите! Мне страшно!
Женщина улыбнулась.
— Меня зовут Алиса. Так вышло, что мы с тобой любили одного мужчину. Давай дружить. Ты единственная, кто остался у меня после Паши.
Я была удивлена, обескуражена, шокирована.
Я не верила, что такое может быть в жизни.
— Мы поговорим с тобой завтра, — сказала Алиса. — Пока что обдумай то, что я тебе сказала. Привыкни, что у тебя теперь есть я, а у меня ты...
Амбалы отвезли меня домой.
4 утра. Середина января.
Я не стала стучаться в квартиру. Пошла пешком на вокзал.
Я жалела только о том, что дома не было бабушки. Она в то время отдыхала в санатории. Мне хотелось, чтобы она посмотрела, какого жестокого сына вырастила.
На вокзале я уснула. Меня разбудил милиционер, хлопнул газетой по лбу.
— Эй, ты чего разлеглась, пигалица. Иди домой.
Я встала, поправила пальто и вышла на улицу.
Куда идти, я не знала. Институт с 10 часов. Все мои учебники дома. Пропускать именно сегодня было нельзя. И я пошла на остановку.
В кармане нащупала мелочь на троллейбус.
За несданную работу мне не поставили зачёт и назначили дату пересдачи.
Моя подруга Светка всё дёргала меня за рукав и трещала:
— Каринка, ты какая-то странная. Рассказывай, что произошло.
А я вдруг посмотрела на Светку свысока и почувствовала себя очень взрослой.
Светке рассказывать ничего не стала. Сослалась на усталость и поехала в институт к сестре.