Среди памятников древнерусской церковной литературы, сохранивших для нас свидетельство о начальной этапе Русской церкви: "Память и похвала" мниха (монаха) Иакова, известна скорее специалистам, чем широкой публике. Подлинность этого исторического документа, одно время вызывала сомнение исследователей, поскольку история принятия христианства князем Владимиром, изложенное в нем, явно противоречит устоявшемуся взгляду на это событие.
Однако, изучение историками "Памяти…", сравнение его с другими текстами, на сегодняшний день, позволяет установить принадлежность этого документа к древнейшему периоду русской письменности (70-годы XI века) и, следовательно, мы имеем повествование, в котором история Крещения Владимира выглядит совершенно иначе. Все это указывает на то, что в древности не существовало единого представления о крещении Руси, как и о самой личности Владимира. Те ученые, которые не сомневаются в подлинности этого текста (А.А. Шахматов, Н.И. Серебрянский и др.) предполагают, что автор "Памяти…" может быть пресвитер Иаков, пришедший в Киево-Печерский монастырь "с Альты вместе с братом своим Павлом" и которого св. Феодосий Печерский перед своей смертью хотел назначить своим преемником. Чем же концепция "Памяти…" отличается от летописи? Прежде всего, бросается в глаза официальное представление о князе Владимире, как о жестком правителе-язычнике.
Как известно, древнерусский летописец, характеризуя Владимира, пишет о нем, как о типичном князе диких варваров. Далее, он описывает не только попытку Владимира создать языческий пантеон богов, но и о принесении им перед древними идолами человеческих жертвоприношений: "И оскверняху землю требами своими". Подчеркивая разнузданно-похотливый характер князя, летописец упоминает о том, что Владимир имел 300 наложниц в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 в Берестовом селе. Все эти неприглядные факты позволяют летописцу нарисовать перед просвещенным читателем картину человека не только кровожадного, но и побежденного необузданной похотью, что с точки зрения христианства представляется "смертными грехами". В ПВЛ под 938 годом читаем: "идее Владимир на ятвягы, и победи ятвягы и вся землю их. И идее к Киеву и творящее требы кумирам с людьми своими". Как видим поход был успешен, как и то, что помимо богатой добычи было захвачено много пленных, часть из которых по возвращении в Киев, князь принес в жертву (?). Именно так позволяет думать применяемый в данном контексте, летописцем термин "треба", который в другом тексте напрямую связан с человеческими жертвоприношениями: "И жряху им, нарицающе я боги, и привожаху сыны своя и дщери, и жряху бесом".
Но так ли это? К счастью, мы имеем иное представление о князе, помимо летописного. Оно было изложено митрополитом Илларионом (1005-1054 гг.) в его "Слове о Законе и Благодати", а также автором "Памяти и похвалы". В русской версии Владимир показан не только иным человеком, но и сам факт его крещения (которое произошло не в Херсонесе) рисуется как акт его воли и достаточно тонкого душевного настроя князя (в его естественном пути к Богу), а также чистым личным призывом Последнего (в отличие от утилитарно-прагматического мотива женитьбы на царевне Анне). "Также и я худый монах Иаков, слыша от многих о благоверном князе Владимире всея Русской земли, сыне Святослава, и немного собрав от многих тех, добродетели его описал, и о сыновьях его, то есть святых и славных мучениках Борисе и Глебе, как просветила Благодать Божия сердце князю русскому Владимиру, сыну Святослава и внука Игоря, и возлюбил его человеколюбивый Бог, хотящий спасти всякого человека (чтобы ему) в разум истины прийти – и возжелал святого Крещения и Бог исполнил желание его".
Началом научного изучения летописного сообщения о Крещении Руси стали работы видного филолога и знатока древнерусской письменности А.А. Шахматова. Положив в основу своих изысканий лингвистико-литературный анализ летописных текстов, он пришел к ряду важных выводов до сих пор сохраняющих актуальную ценность и в целом принимаемых современной исторической наукой. Согласно Шахматову, в XI веке было известно два сказания о крещении Владимира. Ни то, ни другое в первоначальном виде до нас не дошло.
В одном из этих сказаний утверждалось, что Владимир был обращен в христианство "греческим философом", посетившим князя в Киеве. Но в этом сказании есть непонятный момент. Речь идет о том, что согласно повествованию в 986 году к князю пришли миссионеры из разных стран и вероисповедований с предложением принять именно их веру. Последним, является греческий философ, который не только блестяще разгромил своих оппонентов, но убедил Владимира в истинности именно православного вероисповедания. Однако, совершенно не понятно, почему только в следующем 987 году князь рассказывает об этом эпохальном событии своим "боярам и старцам" и по их совету отправляет посольство. Во втором же сказании, речь идет о крещении Владимира в Корсуни. Видимо, только впоследствии, оба этих повествования вошли летопись, составленную в 90-х годах XI века и получившую название "Начального свода" и уже из него без критического осмысления и изменения перешли в ПВЛ.
Известно, что первый из летописных рассказов "Речь философа" является переведенным с греческого, памятником древнеславянской письменности и имевшим достаточно широкое употребление в Моравии и Восточной Болгарии аж в IX-X веках. На Руси он стал известен не позднее XI века, когда и вошёл в состав наших древних летописных сводов. Я не собираюсь детально разбирать исторический багаж связанный с этой туманной и отчасти спекулятивной темой, а постараюсь проследить суть этих сказаний, которые и помогут нам вскрыть идейный смысл заложенных в них противоречий. Итак, начнем с греческой версии.
продолжение следует...
скрин к статье из открытых источников Сети-интернет