Исторические хроники мирового ядерного противостояния. В кратком и ужасающе точном изложении Игоря Мальцева и Сергея Цветаева. Мы расскажем историю атомного противостояния великих держав. И долгожданное продолжение о развитии ядерной физики...
Послушать полный выпуск подкаста:
- Buzzsprout — https://www.buzzsprout.com/2067813
- CastBox — https://castbox.fm/channel/id5180648
В начале 1940 года Отто Фриш — австрийский физик-теоретик из еврейской семьи проживавшей в Вене совместно с Рудольфом Пайерлсом — немецким физиком-теоретиком из еврейской семьи, проживавшей в Берлине, по воле судьбы нашли друг друга в Бирмингемском университете Англии, где и смогли весьма точно оценить критическую массу урана-235 для атомной бомбы, которая оказалась не столь велика, как считалось ранее — какое счастье для беспечного человечества...
В марте 1940 года ими был подготовлен так называемый «Меморандум Фриша — Пайерлса» — вполне провидческий и впоследствии инициировавший широкомасштабные исследования по созданию ядерного вооружения. Это документ, который сейчас читается, скорее как чудом уцелевший артефакт, сгинувшей в ядерном огне цивилизации. Несколько цитат из него:
«Отчет о возможности создания «супербомбы» — энергия её взрыва, примерно равна энергии взрыва 1000 тонн динамита и будет высвобождается в небольшом объеме, в котором на мгновение создаст температуру, сравнимую с температурой внутри Солнца. Сила взрыва уничтожит жизнь на обширной территории размер, которой трудно оценить.
Часть энергии взрыва пойдет на производство радиоактивных веществ, испускающих очень мощные и опасные излучения и даже в течение нескольких дней после взрыва любой человек, вошедший в зону поражения, погибнет.
Часть этой радиоактивности будет переноситься ветром и распространять заражение, приводя к гибели людей.
Исходя из предположения, что Германия обладает или будет обладать таким оружием, следует понимать, — человечество не располагает доступными эффективными укрытиями, и ответом может являться только ответная угроза применения аналогичной бомбы. Представляется предельно важным, как можно быстрее начать производство таких бомб, даже если не предполагается их использовать в качестве средства нападения».
В том же марте 1940 года Фриш и Пайерлс показали меморандум своему профессору Маркусу Олифанту, тот немедленно обратился к советнику Черчилля Генри Тизарду с ультимативной просьбой о безотлагательных действиях — сомнения в том, что Гитлер применит такую бомбу, случись ей оказаться у него в руках, у Маркуса Олифанта отсутствовали.
В апреле 1940 года после консультаций с британским премьером (он, мягко говоря, впечатлился услышанным) и по его личному указанию был создан Комитет M.A.U.D. (M.A.U.D. означало «Military Application of Uranium Detonation» — «Военное применение уранового взрыва») — группа из шести английских и немецких физиков, координировавшая британскую ядерную программу. Информация о проводимых исследованиях передавалась, вполне по союзнически, в США, правда, не вызывая до поры никакого интереса у беспечных американцев — Штаты в это время, почивали за океаном под музыку Гленна Миллера и с ночи до утра наслаждались радиотрансляциями из престижном казино «Глен Айленд».
Кто предупредил Америку?
Летом 1939 года "некоторое беспокойство" по поводу недавних работ по делению атомного ядра и их возможного военного применения побудило Альберта Эйнштейна и Лео Силарда написать письмо президенту США Франклину Рузвельту. Письмо было подписано Эйнштейном 2 августа 1939 года, но его доставка задержалась из-за вторжения германских войск в Польшу и начала Второй мировой войны, конечно — к этому Европа совсем не была готова...
«Беспокойство» Эйнштейна в его письме скорее похоже на прямое целеуказание штабного генерала — без двусмысленных трактовок — вот цитата:
«Это новое явление способно привести к созданию бомб, и возможно — хотя и менее достоверно — исключительно мощных бомб нового типа. Одна бомба этого типа, доставленная на корабле и взорванная в порту, полностью разрушит весь порт с прилегающей территорией. Хотя такие бомбы могут оказаться слишком тяжёлыми для воздушной перевозки».
Вначале рассматривался вариант поручить передачу письма знаменитому авиатору Чарльзу Линдбергу, но, вот незадача, тот как раз выступил по радио за невмешательство США в европейский конфликт и с симпатией отозвался о гитлеровском режиме. Поэтому письмо было передано знакомому банкиру Александру Саксу, который регулярно встречался с президентом. Сакс тоже не вполне оправдал надежды, продержав у себя письмо два месяца (причина "досадной заминки" так и осталась неизвестной) до начала октября 1939 года.
В конце концов 11 октября 1939 года оно было вручено Рузвельту Александром Саксом при их личной встрече. В письме Эйнштейн сообщал о существовании германской ядерной программы и предупреждал о вероятной работе германских ученых над урановой атомной бомбой, а также советовал США незамедлительно озаботиться поиском источников урана и исследованиями в области ядерного оружия.
Проблема заключалась в том, что в это время США придерживались нейтралитета во Второй мировой войне, поэтому 19 октября 1939 года Рузвельт направил Эйнштейну вполне дежурное ответное письмо, где в общих словах благодарил за информацию и сообщал о начальных шагах по реализации проекта.
Сам Эйнштейн в этих работах участия не принимал. Позже он сожалел о последствиях этого письма и объяснял свои мотивы так:
«Моё участие в создании ядерной бомбы состояло в одном-единственном поступке. Я подписал письмо президенту Рузвельту, в котором подчёркивал необходимость проведения в крупных масштабах экспериментов по изучению возможности создания ядерной бомбы. Я полностью отдавал себе отчёт в том, какую опасность для человечества означает успех этого мероприятия. Однако вероятность того, что над той же самой проблемой с надеждой на успех могла работать и нацистская Германия, заставила меня решиться на этот шаг. Я не имел другого выбора, хотя я всегда был убеждённым пацифистом».
Пацифизм — сложная штука...
Впрочем, выбора у человечества уже тогда не было — захлопнуть просто так ядерный ящик Пандоры было уже невозможно.
Будем точны — под влиянием письма Рузвельт всё же поручил тогдашнему директору Национального бюро стандартов Лайману Бриггсу без огласки сформировать комитет по урану, известный в истории как «Урановый комитет Бриггса».
Первое заседание комитета состоялось 21 октября 1939 года в Вашингтоне, на нем было принято решение выделить 6 тысяч долларов (не сверхвеликие деньги для такой задачи) на финансирование экспериментов Ферми и Силарда с нейтронами в Колумбийском университете.
Также были определены наиболее важные направления работ по урану:
- Нахождение надежных источников урановой руды в регионах, где ее добыче не смогут воспрепятствовать другие государства.
- Разработка промышленных методов получения урана-235 и плутония.
- Создание урановых атомных бомб.
- Использование управляемых ядерных реакций для нужд энергетики и синтеза изотопов.
- Широкомасштабные исследования возможности создания ядерного оружия.
Однако, американцы, явно не слишком уверенные в «реальности немецкой атомной бомбы», не слишком спешили — действовали, прямо скажем, не торопясь.
И тут масла в ядерный вопрос подлили газетчики!
24 апреля 1940 года, после съезда Американского физического общества газета «The New York Times» "авторитетно" сообщила, что участники съезда горячо и всерьез обсуждали «вероятность того, что какой-нибудь ученый взорвет существенную часть планеты небольшим количеством урана».
Рузвельт вынужден был снова обратить своё внимание на проблему и в июне 1940 года Урановый комитет был преобразован в подкомитет S-1 Исследовательского комитета национальной обороны. И всё же — сохранялось ощущение некоего ожидания, балансирования перед принятием окончательного решения. И оно было вполне оправданным, с точки зрения Штатов, всегда предпочитающих таскать каштаны из огня чужими руками — англичане, вместе с немцами бежавшими из фашистской Германии, тот самый Комитет M.A.U.D., успешно продвигались в своих исследованиях (и неукоснительно сообщали об этом американцам), по счастливому стечению обстоятельств избежав ошибок германских ядерщиков Третьего Рейха.
Штаты слишком велики — чтобы устраивать суету перед концом света
Они, как и всегда, с превеликим удовольствием и врождённой надменностью, намерены были воспользоваться результатами чужого самоотверженного труда. И им это в полной мере удастся — со временем. А пока...
Творится что-то совершенно невообразимое — как в кошмарном сне.
10 апреля 1940 года. Лондон. Совещание комитета M.A.U.D. Неотложные задачи поставленные британской разведке:
- Как можно скорее выяснить над чем, где и какими силами работают 16 ведущих германских физиков-ядерщиков.
- Установить наблюдение за германскими заводами по очистке и переработке редких металлов, в особенности — урана и тория, а так же за производствами центрифуг и поршневых насосов.
16 мая 1940 года. Париж. Жолио-Кюри, прямо в лабораторию, лично звонит министр вооружений Франции. Новости отвратительны — немцы обошли линию Мажино и рванулись к Парижу. Времени нет! Необходимо уничтожить все результаты исследований.
Канистры с тяжёлой водой были спрятаны его людьми в печально известной тюрьме городишки Риом — в камере смертников. Позже — тяжёлую воду предстояло вывезти в Англию.
Часть 1: Адское открытие — в шаге от конца цивилизации
Понравилась статья и ждете продолжения? Не забудьте поставить лайк👍Подписывайтесь на канал A Clockwork Orange — Заводной Апельсин — у нас тут познавательно и интересно!
Наши подкасты:
- Buzzsprout — https://www.buzzsprout.com/2067813
- CastBox — https://castbox.fm/channel/id5180648