Вы когда-нибудь были в мастерской художника? В такой, где крепко пахнет краской, на мольберте отдыхает холст с недописанной работой, рядом лежат скрюченные тюбики с акрилом и маслом, палитра со смесью цветов, кисти со следами краски, и повсюду — картины. Они висят на стенах, стоят на полу в несколько рядов, они спрятаны за шкафами, примостились на стульях. Недавно я первый раз побывала в такой мастерской — мастерской художника Сергея Скачкова — удивлялась, любовалась и беседовала с мастером о творческом пути, о вере, тщеславии и о правде в искусстве.
Все началось в храме
Мы поднимаемся по крутой лестнице на второй этаж мастерской и первым делом я вижу не картины, а иконы. Меня привлекает икона Архангела Гавриила — ее яркие краски удивительным образом рождают внутри спокойствие. Сергей сказал, что это его копия иконы 17 века, которая хранится в Успенском соборе Московского Кремля. Иконопись и реставрация — большая часть творчества Сергея.
Когда Сергей был студентом, его вместе с приятелями пригласили реставрировать храм святого великомученика Феодора Стратилата Антиохийского подворья. Кроме опыта реставрации, там он нашел еще кое-что для себя:
«Бабульки в храме все спрашивали, крещеный ли я. А я отвечал — не знаю, надо у мамы спросить. Сделали вывод, что нет, и предложили покрестить меня, я с радостью согласился. Но тогда я только вошел в эту «крещенскую купель», сознание во многом оставалось греховным. К вере пришел уже лет в 30 и происходило это постепенно: читал писания, изучал историю, посещал святые места, постигал значение заповедей, противопоставлял открывающийся мне смысл жизни привычному, понимал, что Бог даровал нам вечную жизнь, а взамен просит не так уж и много. Главное — обрести смирение, спокойствие, чувство любви ко всему и всем, кто тебя окружает».
Потом Сергей реставрировал и писал иконы в Стокгольме — периодически ездил туда в течение пяти лет. Тогда же стал изучать технику письма маслом и акварелью. Но прежде чем полностью посвятить себя живописи, успел поработать над реставрацией московских особняков.
«С 1993 по 2000 год я работал в МВА — Внешне-отраслевой внешнеэкономической ассоциации. В те времена многие памятники архитектуры Москвы были в плачевном состоянии. Нашей организации выделили в аренду два особняка на Яузском Бульваре, д.1 — вот их мы реставрировали. Еще были подряды, связанные с коттеджным строительством, было интересно — мне нравилось окунаться в новые проекты, заниматься ландшафтным дизайном».
В свободные часы Сергей продолжал заниматься живописью, в какой-то момент почувствовал, что для искусства остается очень мало времени — когда целый день в хлопотах, вечером уже не до чего. С 2000 года он полностью посвятил себя искусству.
Художник по духу
Сергей рисовал с детства, ходил в художественную студию им. Воровского при дворце культуры в Раменском, где рисунок и живопись преподавал народный художник Пантелеев Владимир Ильич. Тогда Сергей начал формироваться как художник, но пока не знал об этом:
«Я рисовал, вырезал, выжигал на досках — все делал от души, получалось хорошо. Но особого значения творчеству не придавал. К тому же родители легкомысленно относились к тому, что у меня есть природный дар и не думали о том, что его нужно развивать. Мама и папа были далеки от мира искусства, главное для них было дать мне высшее образование — не важно какое».
В качестве домашних заданий Сергей делал копии с картин, это формировало навык письма и рисунка, понимание пропорций, набивало руку. Художник вспоминает, что сделал копию «Джоконды». Реплика получилась настолько удачной, что даже спустя много лет Сергей смотрел на нее и видел отличную работу. К сожалению, «Джоконда» потерялась:
«Произошло это самым глупым образом. Холст лежал, скрученный в рулон и завернутый в газету, я принес его от брата и положил на кухню. А потом он пропал, видимо, домашние выкинули его в помойку как мусор».
После школы Сергей пошел в армию, где при штабе был художником-оформителем — рисовал карты, стенгазеты. Вернулся домой с желанием поступить в Московский государственный академический художественный институт им. В.И. Сурикова.
«Требования к экзаменационным работам, в том числе к натурным рисункам, которые абитуриенты писали на экзамене, были высокими. Чтобы поступить, мне требовалось подтянуть свои навыки и знания — позаниматься с опытным преподавателем. Нужно было пропустить учебный год, я был к этому готов. Тут на пути встретился сосед — “доброжелатель”, — и сказал: “что ты будешь мучиться, пропускать год, вот я учусь на экономическом, иди тоже, после армии тебя с распростертыми объятиями возьмут, даже напрягаться не нужно”. И мама говорит: “неважно какая, нужна корочка, иди!”. А что я, 19-летний, толком соображал…? Я пошел. Очень важно, конечно, чтобы тебя на начальном этапе кто-то старший мог правильно почувствовать, понять и направить. Я тогда такого человека не встретил. Высшее образование получил, корочка на руках, но я ни дня не работал по специальности. Сразу по окончании университета, судьба сделала мне подарок: я встретил хороших художников-иконописцев, с ними начался мой творческий путь. Это было в 1986 году».
Сергей работал и учился, но каждую свободную минуту посвящал живописи. Он посещал курсы, когда работал в Стокгольме, в Москве писал в мастерских государственного музея им. Ленина, которые находились в Новодевичьем монастыре, учился у старших художников, писал гипсовые фигуры, предметы, человека, потом начал писать природу, работал с цветом, с композицией. Много читал о художниках: воспоминания, биографии, изучал, как они работали. Вся эта большая кропотливая самостоятельная работа заменила Сергею высшее профессиональное образование и, кажется, дала ему больше, чем могла бы дать учеба в ВУЗе.
«Путь к тому, чтобы стать художником труден и долог. В юношестве ты понимаешь, что рисунок и живопись — это интересно и увлекательно, затем получаешь высшее художественное образование, потом приступаешь к практической работе, набираешься опыта, выбираешь направление в живописи. У меня вышло иначе и не совсем так, как я хотел, но благодаря настойчивости и желанию, я постиг основы искусства, изучал и практиковал рисунок, живопись, обращался к опытным мастерам. Фаза активного обучения длилась 5 лет, но это не значит, что путь познания окончен, я и сейчас продолжаю получать новый опыт.
Вследствие самостоятельного обучения, у меня сформировалась собственная манера, стиль письма и взгляд на живопись. Я с удовольствием общаюсь с коллегами Суриковского института и Репинской Академии, многому у них учусь, совершенствую технику. Художник не должен костенеть, нужно развиваться, двигаться вперед, искать новое, не бояться ошибаться».
От классических пейзажей до абстракций
В мастерской Сергея Скачкова много пейзажей, на которых изображена русская природа. Когда я говорю, что похоже, это его любимый жанр и любимая натура, он отвечает:
«Вы совершенно правы. Я много путешествую, и мне всегда хотелось запечатлеть неповторимость и многообразие русской природы — и горы, и морские пейзажи, лесные просторы, хотя порой это трудно сделать. Изучая историю русской классической школы в живописи в направлении пейзажа, я открыл для себя многое. Художники 19-20 веков привнесли в традицию русского пейзажа приемы и техники западноевропейских школ — итальянской французской, барбизонской, дюссельдорфской и т.д. Я считаю себя продолжателем русской школы живописи, со своей манерой исполнения. Я часто пишу натюрморты: цветы, сирень очень люблю писать, натюрморты с закуской, выпивкой, с овощами, с глиняной бутафорией, со старинными предметами.
Сергей пишет и абстракции, у него было несколько выставок, полностью посвященных этому направлению. Рассуждая, он говорит, что абстракция — это уход в свой внутренний мир, поиск средств выражения того или иного явления, например, природного:
«За таким явлениями нужно наблюдать, их нужно выискивать. Я иногда гуляю по лесу, вижу, скажем, дерево, которое сгнило, а в этом гниении вижу много разных цветов и форм, это многообразие подсказывает интересные художественные решения — остается их только перенести на полотно. Например, можно сделать снимок, максимально увеличить его и тогда рисунок раскроется, о многом скажет, подскажет интересные решения».
Художник без тщеславия
Художники часто стремятся найти свой стиль, технику, свое лицо. Сергей не исключение, но он не стремится писать в угоду моде, он следует своему стилю, своему внутреннему видению художника. У Сергея есть работы, которые он писал в особенной технике: укладывал акриловую краску плотными мазками, наслаивая их друг на друга толстым резиновым шпателем, получался интересный переход от цвета к цвету. В этом проявилась его индивидуальность и многие говорили: «ну вот, это твое! Но художник продолжал работать так, как подсказывало сердце:
«Вопрос тщеславия меня не беспокоит. Вспомним историю французских художников — Гогена и Ван Гога, они не старались быть оригинальными, они просто работали как могли, а совершили переворот в истории живописи, причём их вклад в искусство оценили уже после смерти. Да, есть примеры художников, которые получили признание и прославились при жизни — у каждого свой путь! Должен ли каждый искать путь «революционера» в искусстве (до или после смерти) — трудно сказать, я думаю, нужно просто работать. Когда трудишься, отдаёшь все время и силы своему делу, «грызешь» его, результаты будут хорошие».
Картина и зритель
«Я наблюдал, как посетители выставочного зала при Академии художеств на Пречистенке смотрят современные картины — секунд по 10-15 и идут дальше.
Что это значит? Не у всех есть понимание стилей и техник в живописи, возможно, многим это не нужно, а есть те, кто понимает и с удовольствием воспринимает хорошую живопись.
В эпоху Возрождения произведения искусства писались по заказам высшей знати и церкви, простым людям шедевры были недоступны — они не могли ни видеть их, ни покупать. В 17-18 веках в Голландии живопись приобрела широкий характер, появилось много художников в разных жанрах — писали небольшие картины для простого люда на темы жизни у моря, писали бытовые сцены, натюрморты. Сегодня наслаждаться картинками может каждый, но я считаю, необходимо общаться со зрителем, помогать ему в понимании живописи. На своих выставках я обычно рассказываю детали создания картины, предысторию. Для меня зритель — главный судья моего творчества, он как правило, сразу выделяет картину, которая трогает его техникой исполнения или навевает воспоминания о прошлом. Если зритель прошел быстро мимо картины, значит она его не тронула, хотя художник мог долго трудится над ней. Художнику приятно писать, зная, что его картины будут радовать и создавать уют в доме.
Когда люди приходят в Третьяковку, они ведут себя иначе, там внимание к картинам повышенное, потому что у авторов не просто есть имя, там висят лучшие работы русских мастеров. Когда зритель видит эти картины, он замирает в восторге, сила искусства невидимо воздействует на человека, даже неподготовленный зритель приходит в восхищение.
С Коровиным был интересный случай. В усадьбе Абрамцево в очередной раз собрались художники Абрамцевского кружка, в него входили в том числе Васнецов, Поленов, Серов. Меценат Мамонтов показал им картину, выдав ее за образец французского импрессионизма. Художники начали восторгаться манерой письма, в один голос восклицая — да, видна рука мастера французской школы импрессионизма! Дело в том, что в то время французская живопись считалась модной и оригинальной, в России так не писали. А потом Мамонтов сказал — сейчас я вас познакомлю с автором картины и представил им Константина Коровина».
Выставка для всех
Сергей говорит, что создавать достойные картины для художника – дело всей его творческой жизни, а выставки — это способ подвести итог этапа работы, а ещё — способ вести диалог со зрителем:
«Формат выставок сформировался во Франции и в Петербурге в рамках Академии художеств уже в 19 веке. На выставках люди знакомились с картинами современных художников, следили за их творчеством и развитием. Зритель смотрел и решал, насколько художник интересен и актуален.
Сегодня выставка также помогает художнику вести разговор со зрителем, показывать свой долгий путь. Кроме того, выставки — это всегда итог периода работы художника. Например, я делаю персональные выставки каждые 3-4 года, приурочивая их в том числе, к юбилеям. Я готовлюсь к ним несколько лет, специально собираю под них картины: пишу, оформляю и храню, не продаю, иначе нарушится подборка по теме пейзажа, например. Когда вижу картины в зале, смотрю на них уже по-другому — глазами зрителя: что-то мне нравится, что-то нет. Вспоминаю, как работал, что задумывал, анализирую. Выставка — это итог поисков, пленэрных работ, этюдов. Когда люди приходят на выставку, поздравляют, отмечают значение моего труда, это очень приятно, мне хочется, чтобы выставки продолжали жить, чтобы на них приходили люди — поддерживали художника и искусство в целом».
Картины Сергея часто выставляются, первая выставка состоялась в 1991 году в Стокгольме, она называлась «Русская икона», 2 иконы выставлялись в Дели в рамках российского фестиваля в Индии. Более 100 живописных работ выставлялись в рамках групповых выставках в ЦДХ на Крымском валу, каждый год проходят персональные выставки художника, где он презентует новые работы. Очередная выставка прошла совсем недавно, Сергей продаёт картины в галереи и частным лицам, пишет в том числе на заказ. Люди покупают его работы для коллекций и для того, чтобы украсить дом, квартиру, интерьер ресторанов и других общественных пространств. А еще — чтобы сохранить память и впечатления о местах, которые им дороги. Художник проводит мастер-классы, обучает живописи и рисунку.
Подробнее о его творчестве вы можете узнать на сайте художника.
Автор статьи: Елена Аксёнова
Фотограф: Марина Жиделева
