Подобное заявление Евгении Николаевны вводило в шок. Как можно, находясь в трезвом уме и доброй памяти сказать подобное. В Дашкином сознании прокатилась волна протеста. Она не собиралась бросать своё дитя. Даша точно знала, что свою кровиночку она будет любить, так как никогда не любила родная мать. Её ребёнок никогда не будет знать побоев и обидных слов.
- Я не оставлю в роддоме своего малыша. Даже не помышляй... - заявила она мамаше.
Ко всеобщему удивлению отец встал на сторону дочери. Поддержка Шуры его вдохновила, да и в дочери он видел своего соратника. Втроём реально можно было противостоять жене.
- А на что жить-то будешь. Самой жрать что-то нужно, да ещё отпрыска кормить и одевать...
- Государство пособие платить будет. Молоко, мясо и овощи у нас, слава Богу свои. А еду я отрабатываю с лихвой, так что и ребёнку хватит.
- Мало я тебя лупила, раз такая дерзкая выросла... - сказала "Гитлер в юбке".
- Ты моё детство превратила в ад. Мой ребёнок так жить никогда не будет... - пообещала Даша.
Сказать легко, а на деле получается далеко не так, как мы мечтали. Даша в срок родила дочку. Девочка родилась здоровенькой и красивенькой, словно ангелок. К году у неё на голове закудрявились волосы пшеничного цвета, большие голубые глаза с любопытством смотрели в новый и неизведанный мир. Все, кто встречал Дашу с дочкой засматривались на малышку. Евгения Николаевна, несмотря на свои заверения, что близко не подойдёт к внучке, неожиданно стала питать к ней добрые чувства. Случилось чудо, о котором молила Дарья в обращении к Господу. Бабушка признала внучку, тем более, что она внешне пошла в их породу и очень походила на Евгению, Дарью и Святика. Вот и сейчас, пока Даша полола в огороде, Полина за столом со своей детской непосредственностью лепетала бабушке:
- Я буду сама кусать... Я бойсая. А ты будес маленькая!
- Хорошо. Я буду маленькая. А ты будешь меня с ложечки кормить? - спросила Евгения Николаевна. Любуясь малышкой, она проталкивала очередную ложку с супом в рот малышке.
- Если ты меня будес кормить – я буду маленькая. А если я сама буду кусать – буду больсая… - сказала Полина и оттолкнула бабушкину руку.
Отношения с Дашей оставались всё ещё напряжёнными, но не настолько, чтобы открыто враждовать. Такие отношения нисколько не мешали мамаше с трепетом относиться к внучке. Случилось так, что маленькой девочке, удалось вколыхнуть любовь в "Гитлере в юбке".
***
Пришла новая эпоха, страна изменилась до неузнаваемости. Церковь восстановила историческую справедливость, став снова собой, хотя и стояла вечно заперта на замок, так как служить в ней было некому. Клуб перенесли в деревянное здание бывшей колхозной столовой. Теперь и он редко функционировал, так как танцы в деревне не для кого было устраивать. Бывшие односельчане, парни и девчонки, которые сбежали в поисках лучшей доли, не появлялись здесь и местом своего рождения называли город или областной центр, к которому отнесена деревня, будто стали стыдиться своих корней и хотели выглядеть настоящими городскими жителями. Деревня медленно погибала и не сулила ничего интересного для тех, кто в ней остался. Работы не было от слова совсем. Местные жили натуральным хозяйством и на пенсии стариков. Возможно бы жизнь Даши и Люськи так и закончилась в деревне, если бы ни трагический случай.
Людмила продолжала мечтать о сказочном принце и настоящей семье. Выбирать было не из кого. Кто-то уехал, кто-то превратился в пропитое и обрюзгшее существо, которое в тридцать лет выглядело на пятьдесят, а кто-то и вовсе покинул этот мир. В деревне остались одни алкоголики и те, кто осел здесь после освобождения из соседствующей рядом колонии-поселения. За глаза из называли урками. Они-то в последнее время, чувствуя свою безнаказанность, начали творить в деревне беспредел. Бывшие заключённые обосновывались в брошенных избах и занимались откровенным разбоем. Воровали еду, самогон и насиловали женщин...
***
На дворе стояла осень во всём многообразии природной палитры. Уже был собран урожай, закатаны и убраны в закрома овощи, да банки с консервацией. В тот вечер Люська задержалась у Дарьи дольше обычного. Они смотрели по видеомагнитофону американский фильм. Редко у кого в то время было сие чудо техники, но пронырливая Евгения Николаевна изловчилась выменять его на мясо. Домой давно пора было идти, но как это возможно, когда на экране в фильме "Красотка" развернулась душещипательная история американской Золушки - Вивиан и богача - Эдварда Льюиса . Там всё было именно так, как грезилось деревенским девчонкам...
Бежала Люся домой окрылённая красивой любовью и не заметила, что в какой-то момент её начали преследовать две тени. Последовал глухой удар по голове. Девушка отключилась на какое-то время. Очнулась она от нестерпимой боли. Вокруг было темно. Кто-то держал её за ноги и насиловал... Людмила начала кричать. В этот же момент рот ей заткнули вонючей тряпкой. Девушку по очереди истязали два мужика. Голоса были незнакомы, но по отдельным словечкам, можно было понять, что это местные пересидки. Сколько времени продолжалось это действо, она не понимала. Страх, ужас, боль - всё перемешалось... Наконец-то, её отбросили и напоследок один из отморозков злобно сказал:
- Кому скажешь, зарежу...
Люська в темноте не могла сориентироваться. Она пошла на свет. Ноги не возможно было свести, всё тело горело и болело от мерзких лобзаний. Она оказалась в лесочке за деревней. Дорога домой впервые показалась бесконечной. Она из последних сил стукнула кулаком в родную дверь и упала на крыльце.
- Девочка моя, что случилось? - запричитала тётя Шура. Женщина, практически волоком, затащила дочь в дом. С Люськой случилась истерика. Она понимала, что её счастливый, выдуманный мир рухнул раз и навсегда. Две недели, после произошедшего, Людмила провела в областной больнице. Несколько раз приходил следователь, но что она могла ему рассказать, кроме того, что это были два мужика? Кромешная тьма скрыла их лица, но не могла спрятать воспоминания...