Жил-был такой человек, по фамилии Солженицын. Его при правлении нынешнего президента любят: улицу его именем назвали в Москве. Ныне живущим трудно судить о его творчестве – оно больше не литературное, а политическое - по своему опыту: в основном он описывал то время, когда мы или не жили или были крайне малы. Приходится опираться на мнение историков.
Опираясь на мнение историков и людей, мнению которых я доверяю, я написал этот текст, который представляет собой моё "оценочное суждение".
Люди, к мнению которых я прислушиваюсь, его считают знатным вралём. Приводят цитаты из «Архипелага» и доказательно их опровергают. Более того - разоблачают его автобиографию, особенно военные годы. После таких характеристик невольно начинаешь задумываться обо всех других текстах и подмечаешь, что у него много преувеличений.
Скажем, Сергей Кургинян приводит мнение его матери, известного литературоведа: «Он (Солженицын) кое-что правильно подмечает. Но если бы картина, которую он создает на основе того, что им подмечено, была бы такой на самом деле, то в булочной не было бы хлеба, а он есть».
Ну ладно, говорят некоторые, хлеб есть, но нет десяти сортов колбасы и двадцати сортов сыра. И при этом поминают пустые прилавки. Об этом у нас уже был разговор: пустыми они стали во второй половине 80-х, когда дефицит товаров создавался целенаправленно. Теневики, под которыми понимают владельцев теневых производств, взяточников и коррупционеров, придерживали товар на складах и те, кто случайно попадал на эти склады, разевали рот от удивления обилию и ассортименту хранящихся там товаров.
Никто не знал даты развала страны и возможности достать из «загашника» капитал, но люди действовали, исходя именно из этой парадигмы – только она давала им свободу жить и пользоваться несметными богатствами.
Кроме того, придерживание товара обеспечивало его последующую продажу по существенно большей цене после отпускания рынка в свободное плавание, чего теневики и добивались. Первоначальное накопление капитала невозможно без обмана и мошенничества в любой стране. Не помню, кажется первый Рокфеллер говорил, что может отчитаться за каждый заработанный миллион, кроме первого. Первый – это из «оперы» первоначального накопления капитала. Способ его добычи предпочитают не раскрывать.
В нашей стране первоначальное накопление капитала было не шведско-швейцарского типа, а, скорее, колумбийского. И капитализм, который было построен на базе этого капитала – криминальный. Достаточно просто вспомнить залоговые аукционы, в рамках которых неприкрыто раздавали всё достояние СССР в лапы комсомольских и партийных вожаков, причём делали всё очень быстро, чтобы никто не успел опомниться.
Если вспоминать время до Горбачёва и говорить о наполненности прилавков, то изобилия не было, это нужно признать, в основном прилавки были полупустыми. Но при этом – все жившие в СССР это знают - холодильники пустыми не были, там было всё, что душе угодно. Это говорит о том, что продукция выпускалась, но до прилавков большей частью не доходила, а продавалась частным порядком по завышенным ценам. То есть кто-то обогащался и это тоже имело отношение к первоначальному накоплению. Это была эпоха так называемого застоя.
Было понятно, как преодолеть полупустые магазины: нужны были жёсткие меры, которые в эту эпоху были уже невозможны. Для реализации этих мер должны быть соответствующие люди, лишенные тяги к стяжательству и карьеризму, а таких – не было. Не было ни в партии, ни в органах.
Возможно, найти или воспитать таких людей и удалось бы, если бы была политическая воля, но воли тоже не было. У многих во власти к тому времени у самих было «рыльце в пушку» и им вовсе не хотелось подставлять себя, любимых, под возможное расследование. Кроме того, такая жёсткость предполагала возврат к тому, что уже раз было осуждено партией на ХХ съезде и такого возврата все элементарно боялись, понимая, что могут в перспективе нарваться на нового «Сталина», а, так как бояться почти всем было за что, то все предпочли не замечать существующего в стране порядка вещей.
Так что товары продолжали продаваться мимо магазинов в несколько раз дороже магазинной цены.
Вряд ли к моменту прихода во власть Горбачёва, в политбюро был хоть один человек, который бы искренне верил в возможность построить коммунизм. Люди там уже были не те, что делали революцию и поднимали страну из руин. В политбюро в начале 80-х были ни во что не верящие люди.
Народ долго терпел невзгоды, и до войны и после неё. Если в идею строительства коммунизма не верила партийная верхушка, то не стоит думать, что в народе было другое мнение. Общество отказывалось далее терпеть полупустые прилавки, так как не видело перспективы сделать их полными: почти ничего не менялось, а любые изменения были в худшую сторону.
Понятно, что не недовольство народа полупустыми прилавками вызвало крах Советского Союза. Просто я хотел показать, что чувствовал народ в 70-х и 80-х годах и что, возможно, служит слабым оправданием тому, что народ не восстал в 1991-1993 годах и не помешал Ельцину развалить СССР.