Школьный роман
КНИГА 2. ОСЕНЬ
Часть 1. Сентябрь-10
Предыдущая часть
- Говорят… по вечерам в такую погоооодуууу… «серый человееек» хоооодиииит… - замогильным голосом произнес у нее за спиной Филимонов.
Она вздрогнула и обернулась:
- Какой еще… «серый человек»?
- Ну, такоооой… - продолжал завывать Юрка. – Длиииинный, серый, худой, глаза во-от такие… - Юрка показал величину глаз (не на половину лица, а на три четверти). – Подойдет к прохожему, возьмет его за плечи… Вот так, - Юрка растопырил пальцы и страшно оскалился. – Руки длиииинныееее... тоооощиееее, холоооодныееее… И в глаза смотрит, - он перешел на шепот. – Говорят, от его взгляда…
- Прекрати, Филимонов! – оборвала Лариса Антоновна завравшегося ученика.
- Да что – «прекрати»! – сказал Юрка так обреченно, словно «серый человек» уже стоял рядом и держал его за шиворот. – Я про него читал совсем недавно (иначе откуда бы я знал про него?). Вот только не помню, в какой газете. Или в журнале?.. Не помню, но это не так важно. Главное: если пишут – значит, правда?.. А это уже не сплетни на лавочке… Честно: я читал про этого «серого человека»!.. Печатный текст. До сих пор перед глазами стоит – даже переносы помню.
Она собиралась сама пройти по корпусам, где жили учащиеся параллельных классов, но сейчас, после Юркиных слов, почувствовала, что в одиночку ни за какие сокровища не спустится с крыльца и не пойдет в эти жуткие, холодные и мокрые, сумерки, где бродит страшный «серый человек», хотя прекрасно понимала, что все это ерунда… и Миша вон убежал в соседний корпус – ничего… никто его за плечи не хватал и в глаза не смотрел… И стоило только подумать, что никакого «серого человека» не существует, как тут же в воротах лагеря, в сторону которых она взглянула вскользь, появилась высокая фигура в каком-то бесформенном, трепыхающемся от ветра балахоне, едва заметная в сгущающихся потемках. Вот! Он уже здесь! Учительница судорожно захлопнула дверь.
- Юра, - непривычно мягко попросила она. – Будь добр, сходи за Игорем Алексеевичем. Что-то Миша ушел – и нет его, наверное, по комнатам ходит, про наших спрашивает, а мне Игорь Алексеевич срочно нужен.
- Сейчас, оденусь только!
Как ни быстро исчез в своей комнате Филимонов, Лариса Антоновна все же успела заметить, что его глаза злорадно блеснули. Напугал – и радуется, негодный! Но она действительно этого «серого человека» видела!
Юрка вернулся через полминуты, набросив на голову куртку, как это все делали в дождь, однако идти ему никуда не пришлось: с учителем физкультуры, который пришел сам, без всякой просьбы, он столкнулся у входа.
- Говорят, у вас пропажа тысячелетия? Самые любимые ученики исчезли? – насмешливо спросил Городецкий. – Могу успокоить: все живы. Только что видел возле столовой – они там кроссовки моют.
- А почему там? – от растерянности Лариса Антоновна задала довольно глупый вопрос.
- Не знаю, - усмехнулся Игорь Алексеевич. – Лужа там, наверное, больше.
Зашлепали по мокрой дорожке шаги, открылась дверь, и Лариса Антоновна ахнула при виде своих учеников: мальчишки были черные от холода и усталости, а уж о том, как выглядела их одежда, лучше было умолчать – кажется, даже в карманах курток хлюпала вода. А «серый человек» в болтающемся на нем балахоне оказался всего лишь Алимом в отцовской штормовке, которая была ему широковата.
- Вы где были? – сердито спросила классная.
- В поле, - устало ответил Витька и привалился плечом к дверному косяку, предвидя долгий разговор.
- Мы работали, - коротко бросил Борис и прижал к губам лиловые скрюченные пальцы.
- Лариса Антоновна, вы не сердитесь! – на посиневшем, осунувшемся за несколько часов лице Алима появилась обезоруживающая улыбка. – Ну, просто три дурака вдарились в трудовую романтику! Вот нам без конца про комсомольцев двадцатых да тридцатых годов рассказывают: в холоде, в сырости, при сорокаградусном морозе, по колено в воде… Ну, а мы решили проверить, на что способны комсомольцы восьмидесятых.
- Ну, и как? – поинтересовался Игорь Алексеевич. – На что-нибудь способны?
- Ну, кое на что… - скромно опустив глаза, произнес Рогозин. – Мы убрали все, что оставалось на том участке.
Игорь Алексеевич протяжно свистнул – и Ларису Антоновну передернуло от несерьезного поведения коллеги.
- Втроем? – не поверил Юрка.
- Вчетвером. Иван еще с нами работал, шофер, ну, тот парень, который вместо бригадирши приехал, он комсорг у них в колхозе, - сказал Борька и чихнул.
- Экспериментируете? – сердито заговорила Ярославцева. – А завтра сляжете! А я виновата буду! Патриоты…
- Это что – ругательство новое? – с самым простодушным видом спросил Алим.
И этим окончательно вывел из себя классную.
- Сказано было: возвращаемся! Лучше всех хотите быть?
- А хоть бы и так! – дерзко сказал Витька. – Это не преступление. Между прочим, работать можно было, а вы ушли. Ветра испугались! Чхи!.. Правда! Если бы хотя бы парни остались (ладно, девчонок отпустили бы), там за полчаса можно было все убрать! Если без халтуры… Парень тот, комсорг, прав: горожане действительно на сельских смотрят так, будто те должны их кормить. Меня просто заело, когда он сказал, что от деревенских пятиклассников в поле больше толку, чем от нас!
- А под дождь мы попали уже после работы, - добавил Борис. – Чхи!.. Чхи!.. О черт!
- Ладно, вышеупомянутых чертей мы им потом всыплем! – решительно сказал учитель физкультуры и, набрав побольше воздуха, зычно крикнул: - Девятый «Б», полундра! Свистать всех наверх!
Захлопали двери, в коридор высыпали все остальные.
- Быстро! – деловито произнес Игорь Алексеевич, тыча пальцем в сторону вымокшей троицы. – Переодеваете этих вот новоявленных Павлов Корчагиных…
Его поняли с полуслова. Мальчишки потащили «Павлов Корчагиных» в их комнату.
- Все с них снимите – и в сушилку! – крикнул вслед Игорь Алексеевич. – Сапоги какие-нибудь дайте одни на трех, как в дореволюционной России водилось. Девочки, там, говорят, ужин почти готов. Принесите им сюда, пожалуйста! А я сейчас приду.
Он сбегал в свой корпус и вернулся с бутылкой водки.
- Ты что – поить их собираешься? – всполошилась Лариса Антоновна.
- Конечно! У стариков это самое первое и самое радикальное средство от всех болезней! Ну, и я тоже за компанию приму на грудь в качестве профилактики, если что-нибудь останется, – очень серьезно заявил Игорь Алексеевич, но тут же, не выдержав, усмехнулся при виде надувающейся от возмущения химички. – Да ладно, не волнуйся, только разотру. Может, еще обойдется. Нет, ну надо ж додуматься! – он покрутил головой и пошел в комнату к «Корчагиным».
Через минуту Лариса Антоновна услышала, как взвыл Холодов:
- Игорь Алексеевич, вы озверели!!!
Очевидно, учитель физкультуры слишком энергично взялся за первого пациента. Лариса Антоновна неодобрительно подумала, что Игорь Алексеевич совершенно не соблюдает необходимую дистанцию между собой и учениками: попробовал бы ей, Ларисе Антоновне, кто-либо сказать «вы озверели» - с землей смешала бы нахала! А этот… Ни дать, ни взять – старший брат, утирающий младшим сопливые носы.
Прибежали девчонки с мисками и стаканами (на одном подносе стоят, другим прикрыты) – конечно, героям ужин в постель!
- Готово, наконец? – недовольно спросила Лариса Антоновна, словно ученицы были виноваты в нерасторопности поваров.
- Да, можно идти! – откликнулась Оля.
- «Бэ-э-э-э» кла-а-асс, на у-у-у-ужи-и-и-ин! – в этот же момент истошно завопил кто-то неподалеку. – И Игоря Алексеевича зовите!
Ну, молодец Игорь Алексеевич! Возится с нарушителями дисциплины из чужого класса, а свой класс оставил без присмотра! И ведь судьба до сих пор хранит его: никаких ЧП! А может, в его классе собраны какие-то сверхдисциплинированные дети? Бывает же, что класс подбирается – ученик к ученику. У нее вот тоже… подобрались… ученик к ученику… В принципе, это не Игорь Алексеевич должен лечить горе-передовиков, а она, но ведь к Рогозину-то не подступишься! Спросишь хотя бы: «Витя, как ты себя чувствуешь?», а он так рыкнет!.. Ну его! Жив – и ладно!..
Расстроенная и сердитая, она пошла вслед за своими учениками в столовую, почти с завистью посмотрела в сторону стола, где сидели ученики девятого «В» - сами пришли, стол накрыли, никого никто не подгонял (комсорг девятого «В» Лева Скороход, в отличие от Марины, тоже не нервничает), никакого шума, никто ни с кем не ссорится – а ведь у физкультурника класс больше: сорок два человека. Кто-то может сказать, что не так уж это и заметно – тридцать пять или сорок два, семь человек – не сто семь же!.. Но смотря какие это «человеки», иногда не то что семь – один-единственный попадется такой, что семерых стоить будет… Рогозин тот же…
Городецкий вбежал в столовую после Ларисы Антоновны, торопливо проглотил ужин, стоя возле окна раздаточной, поставил на подоконник пустую посуду, подошел к своим подопечным, что-то сказал. До Ярославцевой тут же донеслось хоровое обещание «все сделать» и заверения, что «все будет в полном порядке». Игорь Алексеевич ушел в другой конец столовой, где сидела Мария Андреевна, школьный врач. О чем они говорили, Лариса Антоновна не слышала, но легко догадалась: наверное, с кем-то не все благополучно, и Городецкий спрашивал, что делать с заболевшим, а врач либо что-то посоветовала, либо пообещала дать лекарство. Этого еще не хватало…
После ужина Лариса Антоновна устроилась в коридоре на скамейке, стоящей у входа: за этими детками нужен глаз да глаз (а еще взрослыми себя считают!), ей будет спокойнее, если она будет видеть, кто вышел и как давно. Но, похоже, волнуется она напрасно: народ, сбегав в умывалку, смирно сидит в своих комнатах, время от времени кто-то идет в гости к соседям – все на виду! Капралов, столкнувшийся в коридоре с Поляковой и Кожевец, остановил девчонок и, оглянувшись на Ларису Антоновну, что-то тихо сказал. Люся, смеясь, схватила Валеру за ухо и, подтащив таким образом мальчишку поближе, что-то шепнула. Валера отцепил от своего уха Люськины пальцы, кивнул и тоже улыбнулся.
- Могла бы и помолчать, если поняла, - проговорил он.
- Немного попозже, - сказала Люся, очевидно, отвечая на те Валеркины слова, которых не слышала Лариса Антоновна.
Лариса Антоновна мысленно пересчитала дни, оставшиеся до отъезда. Их было еще очень много. Завтрашний обещает быть очень тяжелым: даже если дождь закончится, вряд ли можно будет работать в поле, а это значит, что оставшиеся без дела девятиклассники будут резвиться с утра до вечера вот здесь же, в этом самом бараке. Шум, разноголосный разговор, песни... так и хочется добавить: «пляски»...
Девочки вошли в свою комнату, Капралов – к Рогозину с друзьями. Вышли в коридор Гавриленко и Родионов, постояли немного в дверях, глядя на дождь, и сели на скамейку рядом с Ларисой Антоновной. Все молчали. Ларисе Антоновне было интересно, что же все-таки происходит в комнате «Павлов Корчагиных»: Игорь Алексеевич все еще там, и мальчишки туда же сбегаются, да еще и девочки туда же пошли.
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного произведения.
Совпадения имен персонажей с именами реальных людей случайны.
______________________________________________________
Предлагаю ознакомиться с другими публикациями