По маршруту «Франция — Аргентина — Испания — Франция»…
Читать Часть 1: Караимы подарили России Петра Первого?
Читать Часть 2: Он был аббатом Эррерой?
После отсидки в литовской тюрьме молодой комсомолец-подпольщик Юозас Григулявичус по совету и при помощи боевых друзей был вынужден эмигрировать. Париж, Высшая школа социальных наук при Сорбонне.
Здесь помогла невероятная способность к освоению иностранных языков.
Я как-то спрошу его об их числе. Он станет перечислять: испанский, итальянский, французский, португальский, немецкий, английский, польский, литовский, караимский, ещё латынь…
И давно проявившаяся жадность к новым знаниям, тяга к чтению книг по самым разным темам.
Помогала, причём всю жизнь, ещё и невероятная память, сохраняющая буквально всё, в неё попадающее.
Ещё в находившемся под властью Польши Вильно он стал активным членом МОПРа — созданной Коминтерном Международной организации помощи борцам революции.
В Париже его взяли под опеку руководители польской коммунистической эмиграции. Он выполнял партийные поручения, участвовал в митингах, во время рабочих манифестаций вступал в схватки с полицией и с фашиствующими молодчиками.
Толкового, смелого, безоговорочно поверившего в идеи социальной справедливости парня заметили руководители французской партии. Он общался с Жаком Дюкло, Анри Барбюсом.
Когда в Париже появился проездом один из лидеров аргентинских коммунистов Викторио Кодовилья, Иосиф был представлен и ему. И в их кратком разговоре попросил проявить заботу о его отце, живущем в аргентинской провинции.
Кодовилья пообещал, но пошёл дальше: порекомендовал глянувшегося ему юного активиста направить в Аргентину по линии МОПРа. Спустя короткое время тот отбыл туда в качестве посланца Коминтерна.
Отцу под аргентинским небом так и не удалось разбогатеть. Он едва сводил концы с концами, торгуя в маленьком городке аптечными товарами.
Навестив его, Иосиф со всей энергией влился в общественную, точнее партийную, работу.
Он столь стремительно освоил испанский язык, что вскоре вышел в число самых ярких ораторов. Тема его выступлений: помощь борцам с режимом, томящимся в тюрьмах.
Главный его аргумент действовал без промаха:
Все мы рано или поздно попадём в тюремные застенки. Поэтому помогите тем, кто уже сидит. А завтра помогут вам. Считайте, что это ваше обязательное тюремное страхование.
Это подстёгивало пожертвования, распределявшиеся затем по разным странам.
В значительной мере благодаря «Мигелю» (партийный псевдоним, полученный Иосифом) число членов МОПРа подскочило втрое и достигло полутора десятков тысяч.
Работа эта была небезопасной, особенно для литовского иммигранта, так и не озаботившегося натурализацией. Полиция в конце концов вышла на след коминтерновцев и даже захватила их секретную документацию.
Руководители аргентинской компартии приняли решение срочно эвакуировать «Мигеля», благо он и сам не скрывал горячего желания отправиться в Испанию помогать республиканцам.
На пароходе в должности помощника кока, затем кружным путём через Францию он прибыл в Барселону по адресу, которым его снабдили представители Коминтерна.
А затем — Мадрид.
Здесь, зайдя в редакцию газеты компартии «Мундо обреро», он знакомится с секретарём коммунистической партии Испании Хосе Диасом, которому передаёт «верительные грамоты» — письмо от аргентинской компартии и документ мопровца...
Во время их беседы появляется «патрон» Иосифа — Кодоволья, как оказалось, принимающий деятельное участие в организации обороны Мадрида.
Стремление нашего героя отправиться на передовую не встречает поддержки у двух старших товарищей: «мешает» его знание нескольких языков, в том числе русского. Его назначают на должность адъютанта, сперва одного, а затем другого военного руководителя.
Он попадает в поле зрения советского полпреда Розенберга, благодаря которому Иосиф (он теперь «Хосе Окампо»), с его знанием русского языка, оказывается в нашем полпредстве.
Здесь-то его и замечают люди Орлова —
резидента советской разведки.
Прекрасные рекомендации, определённый опыт революционной работы, образование, наконец готовность без колебаний выполнять любые поручения, — впрочем, это предстоит ещё проверить, — делают его объектом успешной вербовки.
Для начала в составе бригады республиканской службы контрразведки он участвует в разгроме окопавшихся в Мадриде вооружённых террористических групп — той самой «пятой колонны».
Это были опасные стычки и перестрелки.
Затем — в выполнении, мягко говоря, весьма щекотливого задания, пришедшего из Москвы, с самого верха. Там большое раздражение вызывала деятельность входившей в Народный фронт ПОУМ — Объединённой рабочей марксистской партии — и её лидера Андреу Нина. Троцкому тот симпатизировал куда больше, чем Сталину, которого подвергал критике — и за диктаторские замашки, и за отход от революционных принципов.
Хотя формирования ПОУМ вошли в состав Народного фронта и участвовали в боевых операциях против франкистов, их теоретические расхождения с республиканцами привели в конце концов к вооружённому столкновению в Барселоне.
Это ускорило действия советских агентов.
В Барселону была направлена и боевая группа под руководством «Юзика», каковой агентурный псевдоним ему был присвоен. Он вошёл в число тех, кто непосредственно был причастен к аресту Нина и вывозу его в Мадрид.
Требования признания в «сотрудничестве с фашистами», отказ Нина, жесточайшие пытки, новые допросы, уже с участием чекистов из Москвы (переводчик — «Юзик»), затем мучительная смерть. И в качестве «оперативного прикрытия» — вброшенная информация, что всё это — дело рук гестапо, расправившегося с лидером ПОУМ.
В 50-летнюю дату трагедии на знаменитой барселонской улице Рамбла была установлена мемориальная доска, возвещающая, что лидер ПОУМ Андреу Нин «был убит сталинизмом». Есть и ещё одна памятная доска — на окраине Барселоны, на улице его имени.
Однажды, зайдя ко мне в редакцию, Иосиф Ромуальдович увидел журнал, раскрытый на статье о «еврокоммунизме».
«А ведь с Сантьяго Каррильо мне довелось плотно общаться в годы Испанской войны, я был его советником. Он тогда возглавлял Сегуридад, комиссариат безопасности», — с загадочной улыбкой произнёс мой автор.
Именно Каррильо, в 60-х-80-х годах возглавлявший компартию Испании, стал главным протагонистом «еврокоммунизма». Теоретики этого течения, возникшего в то время внутри мирового коммунистического движения, негативно относились к идее диктатуры пролетариата, критиковали отсутствие свобод в советской системе, поддерживали право на инакомыслие. Правда, в годы гражданской войны в Испании ни у «Юзика», ни, похоже, у его шефа по комиссариату, сомнений в верности генеральной линии не возникало.
А вот помимо Каррильо у Григулевича в Испании появилось ещё немало знакомых с громкими именами.
Особо важной впоследствии окажется встреча с художником Сикейросом, в тот момент — комдивом республиканской армии.
Во время международного Конгресса писателей в защиту культуры, где потребовалось его знание языков, «Юзик» помогал с переводом Кармену, Кольцову (который познакомил его с Хемингуэем), сошёлся с Эренбургом, контактировал с Фадеевым и Вишневским. Конечно, общался с испанскими писателями: Альберти, Мачадо, с другими авторами, — Нерудой, Зегерс, Мальро.
Именно полиглоту Иосифу, способному мгновенно и непринуждённо устанавливать контакт с самыми разными людьми, обладающему к тому же хорошим чувством юмора, было поручено сопровождать до Парижа Чкалова, Байдукова и Белякова: после триумфального перелёта через полюс лётчики возвращались из США через Испанию.
Автор книги о Григулевиче Юрий Папоров приводит его заключительные слова после рассказа об этом кратком путешествии, под общий смех сказанные как-то во время застолья:
Некоторые парижанки воочию убедились, что мои знаменитые приятели были не только превосходными и бравыми лётчиками…
Читать Часть 4
Владимир Житомирский