Продолжение истории знаменитой французской эpoтичecкой писательницы. НАЧАЛО ЗДЕСЬ
Роса с детьми перебралась в Барселону, а затем в Нью-Йорк. Анаис чувствовала себя хрупким деревцем, которое безжалостно вырвали и пересадили в чужую землю – вдали от всего, что ей было дорого. Она нуждалась в каком-то убежище и, пытаясь преодолеть боль разлуки с отцом, стала писать ему письма прямо с корабля, держащего курс на Америку. Только что началась Первая мировая война, мать предупреждала, что письма могут не дойти, поэтому девочка заносила их в свою тетрадь. Так корреспонденция превращалась в дневник, который она вела до конца своей жизни – до 17 лет на французском языке, затем – на английском.
Первые страницы дневника полны отчаяния и комплексов ребенка с обостренным умом и чувствами, страдающего от непохожести на других. Но уже тогда этот «загнанный зверек» мечтал о писательской славе – чтобы произвести впечатление на все еще обожаемого отца и прикоснуться к его блистательному миру.
Роса пыталась заработать пением, уроками музыки, но по сути семья держалась на плаву благодаря поддержке богатых кубинских родственников. Анаис относилась с нежностью к младшим братьям, однако, подобно отцу, предпочитала уединение – часами в одиночестве писала, читала и рисовала. В 15 лет она бросила школу и занялась самообразованием, зарабатывая на жизнь как модель и танцовщица. Танец ее завораживал и освобождал, тем не менее она не могла избавиться от ощущения, что в ее жилах «вместо крови текут чернила». Некоторое время Анаис посещала писательские курсы при Колумбийском университете, но вскоре прервала обучение – академические литературные каноны были слишком узки для такой независимой мыслительницы.
Семья поменяла нью-йоркскую квартиру на дом в Ричмондхилле на Лонг-Айленде, где часто устраивались вечеринки и маленькие концерты. Воздушной, хрупкой Анаис с ее меланхоличным взглядом хватало поклонников, но они не дотягивали до ее высокой планки. Девушку привлекали утонченные, мечтательные, артистичные молодые люди – такие, как кузен Эдуардо Санчес. Они обменялись пылкими письмами, но о большей близости не смели и мечтать. Анаис «выплакивала» горе дневнику: невозможность отношений с Эдуардо напоминала ей ситуацию с отцом.
А в 18 лет она познакомилась с симпатичным банковским служащим Хью Гилером. Он был старше ее на пять лет и завоевал сердце девушки безупречными манерами и признанием, что пописывает стихи. Анаис окрестила Хью «поэтом в заточении» и решила его непременно освободить. Их объединяла страсть к книгам, танцам, музыке и головокружительным зигзагам судьбы. Хью тоже был настоящим космополитом: родился в Бостоне в семье шотландских иммигрантов, детство провел на отцовской плантации сахарного тростника в Пуэрто-Рико, а образование получил в Шотландии, где бабушка и тетушки сделали из дикого «маугли» цивилизованного джентльмена.
«Я люблю его больше жизни», -- восторженно писала Анаис в дневнике.
В 1923 году они поженились и год спустя перебрались в Париж, где Хью получил назначение – руководителем филиала American City Bank.
В Париже
Поначалу молодые поселились в шикарных апартаментах в центре Парижа, позже перебрались в пригородный собственный дом, который Анаис с исключительным вкусом превратила в уютное гнездышко. Сюда же переселилась ее мать и брат Хоакин, который обучался в Париже музыке, а также полный романтических чувств кузен Эдуардо -- душевная щедрость Хью не знала границ.
Анаис вернулась в уютные объятия Старого Света. 200-летний особняк с каменными в метр толщиной стенами стал идеальной крепостью для ее брака. Дом окружал романтический тенистый сад со старыми деревьями и мраморным бассейном. Всего было в избытке -- муж носил ее на руках, времени хватало и на писательский труд, и на испанские танцы, а денег -- на женские слабости и экстравагантные наряды. Идеальная пара сверкала в светском обществе.
А потом счастливое душевное единение стало рассыпаться. В дневнике Анаис проскакивают депрессивные нотки, появляются жалобы на ссоры с мужем. Она была разочарована: муж оставался банкиром и до поэта ему было далеко. Роль безупречной жены стала скучной и пустой. Парижский воздух меж тем был наэлектризован ceкcyaльнoстью, а «вечный мальчик» Хью, которому понадобился год, чтобы лишить ее дeвcтвeннocти, не был в состоянии утолить пробуждающуюся в ней чувственность. Во время уроков танцев Анаис чувствовала эpoтичecкие токи уже от одних прикосновений своего учителя -- и понимала, что спокойная, благополучная жизнь с Хью -- надоевший сон, и ей хочется поскорее проснуться.
Продолжение ЗДЕСЬ, подпишись на наш канал и читай:
Странности гениев. Ги де Мопассан: "Аллилуйя, у меня cифилиc!" Только для взрослых
Антра Була (с) "Лилит"