Где-то посреди бескрайной пустынной равнины, на перекрестке дорог стояло одинокое дерево. Те люди, волей-неволей оказывающиеся в том месте, пытались поскорее пройти это дерево: они боялись его. Некоторые считали его опасным, вместилищем злых духов, оно пугало их своим громоздким величием; другие же считали, что оно являлось заблудшей одинокой душой, наказанной Богом за какие-то прегрешения.
Но как бы они его не сторонились, дерево было единственным спасением для путешествующих по бесплодной равнине в изнуряющую летнюю жару.
–––
Подул ветер. Листья зашуршали, ветки соприкоснулись, и немая грустная мелодия стала разноситься по горизонту.
Дерево страдало. Мелодия плача невольно дотронулась до души проходящего мимо путника, он вздрогнул и остановился, перекрестившись. Шепотом зашумели слова в ушах:
«Послу-у-ш-шай, послу-у-ш-ш-ай…»
Человек стоял и смотрел на дерево, пытаясь убедить себя, что ничего не слышал. И вправду народ говорит – нечистое это место. Проговорив про себя какие-то слова, путник поспешил удалиться от пугающего его дерева.
Ветер стих. Несколько маленьких листочков оторвались от ветки и тихо прикрыли оголенные корни. Дерево не умеет плакать.
Наступила ночь, ознаменовавшаяся переменой цветовой гаммы: яркая луна покрыла серебрено–зеленым блеском крону одинокого дерева. Роскошные листья, гибкие ветви, стройный ствол…
«Я прекрасно… Как я прекрасно!»
– Давай заночуем вон под тем уродливым деревом, – вдруг послышался громкий голос.
«Уродливо?» – подумало дерево.
–Неплохая идея. Наломаем веток и разожжем костер, чтобы разогреть ужин, – послышался другой голос.
Хруст ломающихся веток эхом прокатился по равнине. Топор ударился о ствол и щепки полетели в разные стороны. Постепенно тьма озарилась желто-красным кругом вокруг дерева, тени причудливо запрыгали, убаюкивая уставших путников.
Дерево наблюдало за ними, желая, чтобы поскорее наступило утро – огонь всегда наводил на него ужас – еще свежа была в памяти картина жестокой грозы, которая едва не погубила его.
Дерево было уже не молодо, однако одиночество не давало ему ни опыта, ни спокойствия. Оно не представляло себе, есть ли другие, подобные ему; единственными существами, с которыми ему удавалось «пообщаться», были люди, к этому общению дерево страстно стремилось, чувствуя нечто родственное, однако они-то и были причиной глубокого страдания дерева.
Дерево попыталось проникнуть в коренившиеся в подсознании мысли одного из людей. Однако ничего не обнаружило. Обычно люди, просыпаясь, забывали, что им снилось, но это не означало, что сновидений у них не было вообще.
«Почему ты назвал меня уродливым?» Ветки наклонились до головы путника и он пошевелился.
«А почему я решило что я прекрасно?»
Наступил долгожданный рассвет и путники, собрав немногочисленные вещи и оставив горсть неприятного мусора, удалились восвояси.
Плохо потушенный костер внезапно разгорелся с новой силой. Искры стали облизывать корни дерева, показывающиеся наружу, сухие листья тотчас же вторили танцу огня.
Дерево почувствовало, что огонь приближается все ближе. «Ну вот, теперь-то я наверное погибну. Неужели я действительно нахожусь в аду и наказание мне – огонь?»
Поднялся ветер, громко зашелестели листья, призывая виновников несчастья, еще недалеко ушедших, вернуться и исправить свою вину.
Один из путников обернулся, лицо его осталось равнодушным, но он бросился в сторону дерева, зовя другого сделать то же самое, однако последний не сдвинулся с места.
– Оставь его, пусть сгорит, оно все равно никому не нужно!
Человек подбежал к дереву и стал топтать горящую листву.
«За что?» – стонало дерево, – «разве я не дало вам приюта на ночь и не охраняло ваш сон?» Чувство несправедливости захлестнуло живую душу. Неужели на всем белом свете не найдется хотя бы один человек, который с чувством благодарности, без лишних мыслей сможет, вернее, захочет подарить добро?
«Как же я несчастно» – раздумывало дерево спустя долгое время после происшествия.
– – –
Находясь в состоянии мирного сосуществования с окружающим миром, дерево уже забыло все то, что с ним происходило так недавно по человеческим меркам. Грусть и печаль, обида, тоска по неизвестному сокрытому, чувство несправедливости – все эти эмоции, которые переживало дерево, никогда не перерастали в злость. Зло было чуждо дереву.
Стояла изнуряющая жара, даже источник воды, находившийся глубоко под землей, куда корни дерева пробирались за живительной влагой, не спасал.
Расслабившись в таком анабиозе, дерево не заметило приближающегося человека. Тот осторожно подошел к нему, присел на землю и, облегченно вздохнув, стал распаковывать свой рюкзак, приготовившись к трапезе.
Дерево встрепенулось, заметив, что оно уже не одно. Тревожные ожидания стали терзать его, но и одновременно надежда – а вдруг этот человек не будет столь жестоким, как предыдущие путники и, может быть, он полюбит дерево.
Не успел человек приняться за свой обед, как застыл в оцепенении: около дерева стоял, прислонившись к стволу, ребенок – маленькая девочка. Откуда она появилась? Этот вопрос и задал путник.
– Я здесь живу.
– Где, здесь? Как тебя зовут, девочка?
– Меня зовут Курьоса, это имя я придумала специально для тебя. Ты будешь разжигать костер? – девочка насторожилась.
–Нет, что ты, милая, итак очень жарко. Скажи мне, давно ты здесь живешь?
Путник уже практически не сомневался, что видит перед собой духа; истории этого таинственного места были ему известны.
– Давно ли я здесь живу… – ребенок посмотрел вокруг, будто сейчас появится кто-то взрослый, кто сможет подсказать правильный ответ. – Я…я не помню, не знаю. Это не важно.
Девочка, до этого момента находившись в неподвижном состоянии, вдруг приблизилась к собеседнику, настолько близко, что человек почувствовал неловкость, глаза девочки стали единственной точкой, на которой тот мог остановиться и не потерять связь с миром.
Человеку почему-то стало смешно, это чувство внезапно переросло в страх, однако выразить свои эмоции физически он не мог – они застряли у него где-то в месте, для него самого неизвестном, в реальности же оставались глаза ребенка, хотя он даже не мог определить их цвета.
«Тебя одолевает множество неприятных мыслей…кажется, вы, люди, называете их проблемами» – это был голос.
«Ну да, голос этой девочки», – подумал или произнес человек, ведь он теперь вообще не понимал, что происходило вокруг.
– Мне хотелось бы помочь тебе, – ребенок, не отрывая взгляда от глаз человека, отошел немного в сторону. – Ты очень много думаешь о деньгах. Знаешь, я видела много людей, которые думают об этой вещи. Это так странно для меня. Есть еще другие люди, которые думают о любви, так же страстно и глубоко, как вот ты недавно думал о деньгах. Но я знаю, что такое любовь…
Ребенок замолчал и отвернулся, поднял руки к небу, будто там, высоко, была эта любовь.
Человек почувствовал, что его «отпустили». Он мог контролировать свое тело и часть разума, однако оставшаяся часть бродила где-то в закоулках подсознания – бродила как одинокий домашний кот, загулявший в лесу: «я сам(о) по себе и хозяина у меня нет. Однако меня влечет за собой кошка-Гипноз, и я тебя сдам «с потрохами».
– Люди так много думают об этих двух вещах – любви и деньгах, – девочка опустила руки, но взгляд ее по-прежнему был обращен к вселенной. – Хотя, нет, я не права… Любовь в вас – это душевное переживание, стремление, а мысли о деньгах – физическое вожделение. Скажи мне, что такое деньги?
Человек растерялся. Он мог говорить, но, кажется, забыл, как это делается.
– Деньги… – он и не думал, что ему так трудно будет заговорить, – это, по-моему, …благо.
– Ну если благо, то оно есть человеческое, придуманное людьми. Разве не правда, что истинное благо для человека – не человеческое? Вот любовь – она не придумана человеком. А деньги? – вопрос застыл в воздухе, и человек ощутил, что есть любопытство, достигшее предела.
– Я не знаю. Деньги. На них можно приобрести, получить все, что захочешь, – человек помедлил… – все блага… человеческие.
Девочка улыбнулась:
– Ты хотел бы любить?
…….
– НЕТ, – СОВРАЛ ЧЕЛОВЕК.
«Уходи, я устало…» – прошелестело дерево. Оно всеми закоулками души просило Одиночество прийти к нему, его, от которого так хотело избавиться, просило прийти.
Человек. Может ли он хотеть обладать тем, чего не познал, может ли он любить, не зная, что такое любовь, вернее, не открыв в себе дорогу к этому чувству, а предельно засыпав самопридуманным счастьем.
Человек удалился, забыв о происшедшем, и продолжая думать о том, как бы попытаться не заплатить долг соседу и постараться выпросить еще.
Любовь, любовь.
Дерево одиноко стояло в пространстве вселенной, размышляя о том, что нужно попытаться прожить эту жизнь, чтобы, возможно, в другой найти кого-нибудь, кто открыл дорогу к познанию Любви.
