Френсис Скарр, работающий в службе мониторинга Би-би-си (следит за нашими новостями), говорит:
"Поскольку никто не знает, что происходит в Кремле, какие там разговоры, это один из способов (авт. - анализ СМИ), который хоть как-то помогает людям понять, какие именно планы есть в российском руководстве".
Тот же Пастухов в последнем интервью Собчак отмечает (авт. - мое "вольное" цитирование): "Никто не знает, что в голове у Путина и его команды", потому прогнозировать сложно.
Сделав ставку на службы безопасности (на то, что было ему знакомо и понятно), Путин постепенно перенес ореол секретности и на важные политические институты, которые обязаны быть публичными априори.
Они (работники кремлевской администрации) даже язык используют в лучших традициях секретной службы: "вышел на разведку (авт. - посмотрел ситуацию на улице)", "проанализировал западные СМИ", "скажи конкретный адрес и фамилию".
И образовалось у нас эдакое государство в государстве, сродни Ватикану в Риме - "священное" и тайное место принятия политических решений:
"Вчера у меня был первый рабочий день в ключевом подразделении АП, ответственном за выработку и реализацию стратегических политических решений. Небольшой коллектив весьма интересных и оригинальных людей. Я впервые увидел, как слова сначала придумываются на закрытом совещании, а потом произносятся первыми лицами с экрана телевизора».
И вот эта самая команда восхищалась Мау, называя его лучшим экономистом страны... А Набиуллину умной, мужественной женщиной...
Выходит, что даже администрация, так рьяно подстраивающаяся под разведку и проявляющая неподдельную преданность Главному), пишущая тексты для ТВ, - не место принятия решений. Как показала жизнь - ОНИ ВООБЩЕ НЕ В КУРСЕ. А место это - ближний круг, выстроенный по принципу имеющихся на него компроматов и расписок под документом "гостайна".
Ситуация такова, что у нас есть президент и есть народ. А "предохранителя" между ними нет. А значит и нет того, кто может в последний момент остановить обоих.
