Продолжение рассказа про революционера.
За пару дней до этапирования меня вызвали на пятиминутное свидание.
Меня ждала Наденька. В ее глазах была смесь благодарности и сочувствия.
Предыдущую часть рассказа можно прочитать здесь:
Любимая обошла все полицейские участки и, наконец, нашла меня. Она сказала, что оценила то, что я для нее сделал, что любит меня, не видит жизни без меня, и при любых обстоятельствах отправится за мной, разделит со мной все лишения и трудности. У нее есть деньги от продажи драгоценностей Учителя и кое-какие свои накопления, поэтому я не буду голодать. Также она сообщила, что Льва и кое-кого из товарищей надолго упекли в тюрьму, и еще некоторых отправят в Сибирь.
Я не успел отговорить Надю от ее затеи: наше свидание закончилось.
Наденька передала мне кое-что из еды, мази, лекарства и теплые вещи.
Нас вели в кандалах и в связке друг с другом. Каждый шаг давался с трудом: все свое мы несли на себе, а тяжелые кандалы больно натирали лодыжки и запястья. Приходилось постоянно вращать кистями, иначе можно было остаться без рук. Тех, кто падал, били кнутом.
Холод от осеннего дождя и ветра пробирал до костей.
Мы шли с утра до вечера с редкими остановками на скудный перекус.
Ночевали мы в неотапливаемых темных бараках, расположившись на сплошных нарах. Те, кому не доставалось места на нарах, ложились под ними, на голую землю, рискуя больше не встать или заполучить смертельные болезни.
Много народу умерло в пути. В диких местах тела не хоронили – просто оттаскивали подальше от тракта.
Иногда обоз с сопровождающими, в котором ехала Наденька, проезжал мимо меня или останавливался у барака, и мне удавалось обменяться словом или взглядом со своей любимой. От Наденьки исходила энергия, которая поддерживала меня на моем пути.
Мой напарник сначала шел молча, а потом начал тихо стонать и падать. Я понес его мешок и самого чуть ли не на себе дотащил до барака. У него был жар. Я растер его спиртом, дал лекарства и отдал кое-что из теплых вещей, и на утро ему стало легче. Я делился с ним едой, которую дала Наденька.
Так продолжалось несколько дней, пока он не окреп. «Благодарю, брат», - прошептал мой напарник в бараке, - «ты меня от лютой спас».
Мы разговорились. Петруха, как он мне представился, был осужден на много лет за разбой. «Вы, политические, как дети», - говорил он, - «будто в игры играете и не понимаете, что всегда будут богатенькие и рабы. Человек таков, его нельзя переделать. Вон посмотри на разбогатевших мужиков из крепостных – не лучше господ стали и сами мнят себя господами. В этом мире каждый выживает как может. Мужик – тем, что пашет, барин – тем, что грабит мужика. А я – тем, что граблю барина. Только барину закон позволяет грабить, а мне – нет. Вот и все наше различие. А то, что господа заморские книги читают, не делает их умней и лучше меня, хоть я и грамоте не разумею». На мои доводы о том, что надо бороться, чтобы все были равны, Петруха махнул рукой: тот, кто одолеет господ, сам господином станет. Человек так устроен.
За несколько месяцев пути мы с Петрухой успели подружиться. Я теперь смотрел на него не как на разбойника и уголовника, а как на обычного человека со своей философией.
Нас разместили в нескольких бараках. Двое из бывших «товарищей»-террористов расположились в нашем бараке. Петруха протянул мне заточку: «Не нравится мне, как на тебе твои политические смотрят. Того и гляди прирежут. Держи перо всегда при себе и будь начеку».
С рассвета до заката мы валили лес (хорошо, что хоть в шахты нас не направили). От тяжелой пилы ужасно болели все мышцы. Нужно было соблюдать осторожность, чтобы кого-нибудь не прибило деревом. Так погибло несколько заключенных. Я заметил, что мои бывшие товарищи так и норовили направить дерево на меня. Прав ведь был Петруха…
Наденька и родственники заключенных жили в поселении недалеко от бараков. В свободных поселениях жизнь была очень трудной. Приходилось колоть дрова, топить снег и заниматься чуть ли не натуральным хозяйством. Но Наденька не роптала: на свидания со мной она приходила веселая и приносила домашнюю еду – не только для меня, но и для моих новых приятелей, с которыми я познакомился благодаря Петрухе. Она поддерживала меня, как могла, а я поддерживал ее.
Всего-то каких-то пару годочков осталось.
Во время свиданий мы мечтали, как уедем в деревню и заведем свое хозяйство. Я буду кормить голодных людей и помогать тем, кто в этом нуждается, а Наденька – учить крестьянских детей и работать лекаршей. Это и будет наш маленький вклад в революцию, в светлое будущее. Не надо, как Лев, нести в мир страдания, их и так много, надо нести добро.
Но нашим планам суждено было сбыться вовсе не через пару лет…
Однажды ночью кто-то принялся меня душить, а еще кто-то держал за ноги. Я вытащил заточку, которую дал мне Петруха, и за доли секунды нанес удары душащему, а Петруха пришел мне на помощь. Вне себя мы наносили удары, пока истекающие кровью тела не упали замертво.
Поднялся кипиш, нас схватили и бросили по карцерам – без света, кровати, отопления и еды. Там мы просидели почти сутки. А затем нас приговорили к ударам плетью, году одиночной камеры в кандалах и вечной каторге.
За содеянное нами полагалась смертная казнь, но смягчающим обстоятельством было то, что я защищался, а Петр защищал меня – это подтвердили многие заключенные.
Нас раздели на морозе и били плетью, пока наши спины не превратились в кровавые мессива. А когда облили соляным раствором, я потерял сознание.
Долго я не мог спать на спине и на боках, каждое движение причиняло боль. И навсегда на спине остались шрамы в виде полос.
Не знаю, как я выдержал год без общения. Были запрещены любые свидания. Даже надзиратели молча приносили пищу и удалялись.
Я оброс и потерял чувство реальности в полной тишине, разговаривал сам с собой и постоянно думал, что там с Наденькой. Если бы меня оставили здесь чуть дольше, я бы сошел с ума.
Спасибо, что дочитали!
Продолжение истории можно прочитать здесь:
Если история показалась интересной, ставьте лайк, подписывайтесь на канал, пишите комментарии.
#реинкарнация #прошлыежизни #прошлыевоплощения #регрессиявпрошлыежизни