Сборник стихов от 09.04.21
Стекло
Глотаю на спор как сласти стекло,
Глотку режу, чтоб с пасти текло.
.
Одетый в мятую рубашку,
Да фуражку с козырьком СС,
Шагаю мутный на распашку
Со зреньем в фильтре VHS.
.
Звенящий в черепе крик
В адренохромовом бреду,
Как монохромный еретик
Хромой по улицам бреду.
.
Заводной Апельсин - моя конституция,
Я блудный сын, чья мечта – экзекуция,
Игривая фортуна воистину хитра,
Играя, раздувает судьбоносные ветра.
.
Вместо глаз киноварь, местный трубадур,
Да, бунтарь, я тварь, табуны харь, трупы дур.
С кровью на ногах, в балаклаве вандал,
Берцами дать взмах маргинал мечтал.
.
Глотаю на спор как сласти стекло,
Глотку режу, чтоб с пасти текло.
.
Рубят по правде-матке
Бодрые в голове голоса,
Ракета на детской площадке
Меня дурного несет в небеса.
.
Буйный дух перешёл Рубикон,
Бурный дух, творящий погром,
Не скрывая, ставит рясу на кон,
Открывает врата, впуская содом.
.
Монеты с закрытых глазниц -
Моя священная индульгенция,
Ум затуманенных границ -
Смертных грехов резиденция.
.
Запечатаны наши пороки
На полароидной фотографии.
И печатают пусть эти строки
На мраморной моей эпитафии.
.
Терактов пакт рушит такт, их контракт – контрафакт,
Катафалк как контакт, катаракты-то экстракт,
Да трактат дал антракт, карат раковый как акт,
Трактира крат конгломерат – крах, так-то, факт.
.
Глотаю на спор как сласти стекло,
Глотку режу, чтоб с пасти текло.
Голос Окраин
На самом краю массивного града,
Где серый - основа палитры,
Где краска летит, опадая с фасада,
Пред глазами советские титры.
.
Стальной гул послужил мне пластинкой,
Как в спальне моей колыбельной,
Исполненной где-то там за гостинкой,
Исполинской гнетущей котельной.
.
Где расцветает в подъездах любовь
Под тихий шёпот с балконов,
Где повторяется эта история вновь
В любом из окраинных районов.
.
Где стянул стариков из бетона
Стальной иль железный корсет,
И не слышат прохожие стона,
Наследников тех массивов ведь нет.
.
Где серые стены стали холстами,
И откровенны слова мои были ночами,
Полно сердце моё родными местами,
Где счастья другого мы и не знали.
.
Где на кухне шептают под шелест кассет,
В сигаретном дыму сладковатом,
В обнимку студенты встречают рассвет,
Насладившись пред тем и закатом.
.
Где провода оплетают хрущёвки,
Проведена плутом паутина,
Плетённые с металла верёвки
Блестят как спина из хитина.
.
Узрели лестничные пролёты
Взросление, лесть и недочёты,
Отброса месть, порою взлёты,
Судьбы иные переплёты.
.
Где с утра идут вечно дожди,
Всегда сходящие за горизонт,
Очертания восхода ты лучше не жди,
Уходи в черноту, позабыв даже зонт.
.
Покидаю дворов неровный тот ряд,
Не могу возвращаться я в отчи места,
Робко бросаю очами свой взгляд,
Образ родной сохранив навсегда.
Единица
Снова разбившись на осколки,
Сонно собравшись, живу
Слова, брань, точки, наколки
Словлю заточки рандеву?
.
Спутники жизни и гости,
Я был костылём в их пути,
Загрубели кожа и кости,
Теперь загрубевшим идти.
.
Карикатура, дураку
Только руку протяни,
Оракул, на всём скаку
В каре скота утони.
.
Разбили скоты скрижали,
Сбившись, хотят перемен,
Извратили нормы, морали,
Полны разврата, измен.
.
Балом ныне правит гордыня,
Отныне мой лик - пьедестал,
Мой разум - моя твердыня,
Безумен ли тот, кем я стал?
.
Услужливость не панацея,
Обслуживый тот мазохизм,
Не заслужу уж мавзолея,
Ныне` стыжу анахронизм.
.
Не пророк, не серафим,
Правда, даже мне отвратно,
Ведь пороки - серпантин,
Не упрячешь ты обратно.
.
Вгрызутся лестью в шею,
Жертве радуясь безмерно.
Раскусивши поздно змея,
Я смог повзрослеть, наверно.
.
Лишённый званий солдат
На фоне белых саванн,
Предзнамений каскад,
Окут при жизни в саван.
.
Пусть плетусь же на пути,
Вспевая горя монолог,
Обязан сам судьбу плести,
Чтоб лучше стать однажды смог.
Манифест
Изрёк израненный изгой:
«Не зря созрел из ряда вон!».
Израилевый незаурядный гой,
Презрел он признанный загон.
.
О моих бреднях все твердят как заодно,
Понять возможно знак им не дано,
Уставший жить, мол так заведено,
Уходит Данте под вой клак на дно.
.
Узрел я рано лицемера,
Отныне мести верен, как Мегера,
Каратель Каракалла, как химера,
Человек - микроскопическая мера.
.
Лелеет ложь и лесть тот лизоблюд,
Былинной сластью льют свой блуд,
Любезный лобызающий лоб люд,
На деле лебезящий, лестный словоблуд.
.
Порочна Ева, возросшая, где нет надзора,
Не разорвать гнетущий круг позора,
Зазорного не избежать той деве взора,
Порезов не запястье не сокрыть узора.
.
Банкир да рэкетир иль дезертир,
Квартирные трактиры тех, как ориентир,
Тирады этого сатира словно тир
И не стерпел он общества дурных сатир.
.
Стареющий аристократ уже не статный реформатор,
Новатор-паразит как бурных масс катализатор,
Меняет форму, не формат тот кастрат-ассенизатор,
Буйны страты, касты поразит, аферист-оратор.
.
Предатели, еретики, Искарио́ты,
Преданности я искатель и разума щедроты,
Искренне призрели беспринципны извороты,
Даруют миру лишь громкой грешности пестроты.
.
Дегенераты из притонов, наркоманы
Да ренегаты, шарлатаны, истуканы,
Рваные на теле рода язвенные раны,
Под гнётом тех рождаются тираны.
.
Манифест ненависти сколько на спине нести?
Путь и сказ из мести и ярости плести?
Сколько столетий в пути скалистом мне брести,
Старательно стирая стопы скорбно до кости?
Терновый Человек
Антично эксцентричный герой,
Укрывшийся пред рваным рвом,
Апату нетипичных рвений рой
Окрасил мир черновым полотном.
.
С гложью теплить их в гордыне,
С ложью мытыми глазами,
Сложить стебельки в твердыне
Сложно витыми рогами.
.
Удручён ценою откровений,
Уродился дурной феникс,
Умудрённый кровью рвений,
Урод Centurio Senex.
.
Недостаточно терновый глуп,
Чтоб не зреть метаморфоз,
Но упрям черновый дуб,
Игнорируя патоморфоз.
.
И сколько ни тянись к другим
Шипы, да пальцы режут близких,
Не ясно чем руководим,
Под гнётом дум максималистских.
.
В корне дверцы короста,
На подсознании струб.
На ко'ре сердца борозда,
Неосознанно груб.
.
Изрыл мой разум мыслей ком,
Но скрыл с улыбкой звон оков,
Сокрыт за смехом целиком
Я, может, в целом, бестолков?
.
Терновый шут, корней лишённый,
Неверный плут, отрок взбешённый,
От терний пут он прокажённый,
Он скверно тут самосожженный.
.
Терновый, грубый человек
С кривыми, острыми руками
Дарует людям боли век,
Умывши лица их слезами.
.
Плетёт бесцельно, но в пути,
Трагедий многих он виновник,
Обязан шут свой крест нести,
Он мутных принципов заложник.
Сны
Изобразив не раз наигранный смешок,
Собравшись скрыть лицо в мешок,
Недавно пережитый в жизни шок
Я закручу дурной строкой в стишок.
.
К блаженству, к раю непреодолимый тот барьер.
Иду по краю, впреди мой рукотворный карьер.
Не сотворит порядок ручной упрёков шамберьер.
В черепной коробке моей без структуры интерьер.
.
Беспечно беззаботное Морфея царство
Было безнаказанно бесценное лекарство,
Утеряны уж безрассудство да бунтарство,
В обмен – бессмысленность, бессонница, мытарство.
.
Ненароком перекручены идеи, мысли, словно вязи,
Нарушены не раз причинно-следственные связи,
Не помогут посредственные капли, снадобья и мази,
Не раз спасался я посредством сна, грёз и фантазий.
.
Жажда нескончаемо вечного самокопания,
Жестоко веская, навязчивая мания,
Жутко изувеченного мать сознания,
Жнёт обесцвеченные чувства, знания.
.
Возбранены мне Фобосом радость, блажь и гедония,
Возведена размашисто в апофеоз апофения,
Восходит, расцветая фоном астения,
В голове рассказчиков моих диафония.
.
Оттого в реальности вокруг фантасмагории,
Отрадой перестали быть Фантаза аллегории,
Отвлекая же себя от грубой бутафории,
Отборным слогом строю фанатичные теории.
.
Любой ценой я сохраняю личность,
Плевав на медицинскую логичность,
Забыв про правила, эдикты и этичность,
Вновь окунусь я с головой в лиричность.
.
Переживая бредни, срывы в изоляции,
Перебирая импульсы в мозгу, пульсации,
Пережимая с силой брешь герметизации,
Передаю я импульсивность кульминации.
.
Самостоятельно найду ума освобождение,
Самоуверенно остановлю сознания тление,
Путь продолжать диктует мне видение,
Не знаю, что придёт, упокоение иль спасение.
Скиталец
Закрой за мной дверь, я ухожу навсегда,
Безвозвратно затеряна путеводна звезда,
Без подозрений, от чего бегу, зачем и куда,
Одно знаю, прежним уж не стать никогда
.
Пройдены пустыни, реки и города,
Промеж пальцев сухих долгота, широта,
Впреди дорога, в глазницах слепых пустота,
Хоть незнакома, но приелась любая среда.
.
Сломан компас, владелец - аморальный индивид,
Скелет окутан в тряпки, вымирающий вид,
Саморазрушений мора и чумы он инвалид,
Совсем забытый, но сакральный неликвид.
.
Люди сквозь пальцы утекают, из часов песок,
Бреду походкою дурною вкривь, наискосок,
Изорвана рубцами кожа, пульсирует висок,
В дороге я с себя срываю за куском кусок.
.
Во всех кругах карикатурная персона нон грата,
Вовнутрь заткнута друзей, наставников, утрата,
Вовеки не имел скиталец соплеменника, собрата,
Вовлечён теперь в твердыне спорами триумвирата.
.
Не важно, оправдаюсь ли от прошлого я бегством,
Возможно, бедственным отрочеством и детством,
Изгнание придуманным собою духовенством
Считаю я единственным работающим средством.
.
Незрячий, с тростью горделивец – мой гид, экскурсовод,
Не воспевает мне никто хвалебных панегирик и од,
Невежественный дурень, он бредёт слепцом который год,
Не зная, сколь гиблый ждёт его в конце концов исход.
.
Не сосчитать на разных поприщах потерь,
От безысходности взываю сам себе, поверь,
По миру волочусь, блуждающе, как зверь,
Своё ищу пристанище, стуча в любую дверь.
.
Сожжены не раз мосты в бегстве от взглядов и себя,
Сжимаю размокши в бедствах череп, мозгом скрипя,
С жаждой об руку бреду, костным языком скребя,
С жеманным слогом звонким язвительно хрипя.
.
Изнурённый странник от устали не прекратил идти,
Измождённый пилигрим не раз упал в пути,
Измотанный скиталец не переставал ползти,
Изломанный собою встречает свет в тоннеле впереди.
Многоликий
Отхаркнув переоценённый претенциозный спектакль,
Отчитав перекалеченную пародию жития да миракль,
Оторвав перекрученный с шеи крест, руну, пантакль,
Отогнал перекошенный, гранённый с глазом пентакль.
.
Перемученный и в край перемудрённый, перевёрнутый слог,
Переходит периферий проспект и перекрёсток не впрок,
Переменчивый старик, переросток, подросток, отрок,
Переплетённый и перепаянный меж перекрёстных строк.
.
Патологический лжец, но критичный правдоруб,
Терновый человек, труп, что к окружающим груб,
Дёрганный бледно-чёрный альтруист и душегуб,
Арлекин, герой цирковых иль церковных трупп.
.
В гордыне консерватор, когда-то лик протеста,
Отныне, деспот и диктатор, автор манифеста,
Характеры сплелись карикатурой палимпсеста,
В твердыне переменчивой с трудом хватает места.
.
Поэт неумелый, занудный писатель,
Затворник и шут, неудачник, читатель,
Пути своего не творец, но создатель,
Догматов он чтец, однако предатель.
.
Извратят за него словно мантру абзац,
Изуверский садист, обскурант и паяц,
Изворотливый лжец, симулянт, лишь эрзац,
Изодранный мозг, эмигрантам — палац.
.
Забытый змей, что враз взывает экстаз,
Завядший, одиозный миаз как отказ,
Закончит ли завзятый, затянутый сказ,
Заговорщик, сменивший узы и лица не раз.
.
Так много натянуто масок и лиц,
Заставят упасть в пустоту весом ниц,
Мастер трагедий, комедий и виц,
Небылиц и нелепиц частиц верениц.
.
На пиршестве вольном, средь пышных столов,
В одном вопле слились миллион голосов,
Он, Политик, на рауте полном полых голов,
Вновь заставил ползти силой воли и слов.
.
Их гласа мне не лишни, они не одни,
Пылают в глазах наших искры, огни,
Все единый мы носим лик искони,
Ведь Мы есть он, а Я есть Они.