Известна непримиримая позиция Фредди Меркьюри в отношении журналистов. Особенно характерно проявлялась эта позиция с английскими представителями СМИ, которые крайне редко допускали объективные и профессиональные отзывы о Queen. Поэтому большое удивление вызывают весьма теплые отношения Меркьюри с британской телеведущей и журналисткой Ниной Мысков, о чем та упоминает в своей автобиографии, а также книге Дэвида Эванса и Дэвида Миннса «This Was the Real Life: The Tale of Freddie Mercury». Её воспоминания из книги Эванса и Миннса мы и предлагаем сегодня вашему вниманию.
«Я была в ужасе, когда впервые встретила Фредди Меркьюри. И это было даже не знакомство, а нахождение в присутствии. Я говорю о встрече в ресторане "Mr Chow" в Найтсбридже, после бесплатного концерта Queen в Гайд-парке в 1977 году.
В то время я по-прежнему жила в Сент-Эндрюсе (Шотландия), где работала редактором подросткового журнала "Jackie". Накануне вечером я была в Эдинбурге, и Джон Рид, решив, что на следующий день я должна быть на лондонском концерте Queen, отправил меня туда. Тогда компанию мне составила его невеста Сара Форбс, и я чувствовала себя очень неловко из-за такого внимания к своей персоне. При этом я не считала это частью своей работы – эта удивительная возможность была больше похожа на вмешательство феи-крестной. Я была восхищена и взволнована, что попала на особенный концерт Queen при таких исключительных обстоятельствах. К тому же я уже ясно осознавала, что мне больше нечего делать в Шотландии.
На том концерте Queen поддерживала Кики Ди, и вместе с ней мы ехали на заднем сиденье старого фургона, направляясь к площади Монпелье, где жил Джон Рид. Тогда он обещал провести нас через толпу за кулисы. Все эти события, главным из которых была встреча с Queen и Фредди, произвели на меня очень сильное впечатление.
После концерта я вместе с Джоном и Сарой направилась к "Mr Chow", где через некоторое время мы все удобно разместились за большим круглым столом наверху. Там уже были Мэри и Тим Карри (известный британский актер и певец. – Прим. пер.). Никто не потрудился сказать мне, кто такая Мэри, но при этом я, естественно, узнала Тима Карри. Сам Фредди присоединился к нам позже. До сих пор помню, с каким вызовом и злостью он посмотрел на меня. Это был взгляд новой версии Леди Брэкнелл (персонажа пьесы «Как важно быть серьёзным» Оскара Уайльда. – Прим. пер.), и на этом фоне я стала нервничать. Мне начинало казаться, что я не имею права быть там, и мне было стыдно, что я работаю всего лишь в подростковом журнале. Нас так и не представили друг другу, и я не думаю, что он особенно к этому стремился.
В конце вечера Джон предложил нам с Сарой отправиться в дом её родителей на Элм-Плейс, рядом с Фулхэм-роуд.
Вспоминая тот день, я думаю, что тогда Фредди показался мне устрашающей рок-звездой. Он и не мог показаться ничем иным, как звездой, потому что он действительно ею был.
<…> Важной нитью, связывающей мою жизнь воедино, был Элтон Джон. Это касалось и моей работы, и личной жизни… Благодаря ему я познакомилась с моими лучшими друзьями, и в их числе, конечно же, Фредди.
Это было так. В 1978 году я окончательно перебралась в Лондон из Данди (Шотландия), где считалась первой женщиной-редактором в DC Thomson (медиа-компании, базирующейся в Данди, которая известна изданием газет «The Dundee Courier», «The Evening Telegraph» и «The Sunday Post». – Прим. пер.). В Лондоне я начала вести специальную рок-колонку в The Sun на Флит-стрит.
В феврале или марте следующего года мне предложили взять интервью у Queen в Монтре. Однако за несколько часов до поездки, мне позвонил мой дядя и сказал, что моя мать, страдающая артритом, упала и сломала бедренную кость. Её должны были прооперировать на следующий день. Я была поражена этим известием, и разрывалась между важной деловой поездкой и чувством родственного долга. Тем не менее я решила ехать в Швейцарию, но внутри я переживала ужасное. Об этом я сразу же сказала Полу Прентеру, который вместе с фотографом ждал меня у здания аэропорта. Я собиралась провести это интервью как можно быстрее, после чего планировала снова улететь в Шотландию. <…> На этом фоне группа предложила мне особые условия, выделив в своем графике целый день на фотографии и интервью. После основной части должен был состояться специальный ужин, который организовали девушки во главе с Мэри Остин. Они, казалось, прекрасно понимали мою ситуацию и искренне сочувствовали мне. Я не очень хорошо помню, о чем спрашивала в том интервью, потому что мысленно я была далеко отсюда. Тем не менее я всегда чувствовала себя виноватой за эту незаконченную работу.
В период, когда Queen почивала на лаврах на фоне успеха своего альбома "Флэш Гордон", мне предложили взять интервью у Фредди. Помню, с каким трепетом я отправилась в офис Queen на Пембридж-роуд. Я вошла в комнату наверху, где меня ждал Фредди с двумя бокалами и бутылкой вина. Впрочем, я не собиралась терять осмотрительность, памятуя об инциденте с "с сумочкой" (здесь, вероятно, идет речь о каком-то профессиональном происшествии Нины Мысков, который знаком многим англоязычным читателям. И это, учитывая её репутацию в сфере профессиональной журналистки, более чем очевидно. -Прим. пер.) и катастрофе в Швейцарии. Однако через каких-то десять минут мы уже давились от смеха. До сих пор не знаю, как мы так быстро поладили. Мы говорили о его новом доме, и Фредди честно назвал мне его реальную цену. На этом фоне я, конечно же, спросила, воспользуется ли он ипотекой. Тогда Фредди, выдержав некоторую паузу, сказал своим звонким голосом: «Ипотека! Что такое ипотека, дорогая?»
Я также спросила, думает ли он остановиться. Он сказал: «Совсем нет. Когда у меня откажут ноги, я буду сидеть в бинтах и вязать носки для моряков!» В то время было очевидно, что он полон решимости наслаждаться собой.
Примерно через час или чуть раньше женщина-миньон (помощница. – Прим. пер.) просунула голову в дверь и спросила, не нужно ли нам чего-нибудь. Думаю, это был отрепетированный момент "побега" Фредди, если вдруг интервью пойдет не очень хорошо. Фредди же просто попросил еще одну бутылку вина. Через некоторое время эта бедная девушка появилась снова, не в силах поверить, что интервью до сих пор продолжается. Она, кажется, дважды спросила, всё ли у нас в порядке.
<…> Когда интервью подошло к концу, Фредди сказал повелительным тоном: «Ты должна поехать с нами в Южную Америку, дорогая. Ты просто обязана приехать!» И я, естественно, поехала.
Это было чудесно. Все эти концерты получились просто грандиозными. Аргентина еще никогда не видела ничего подобного. Это было большое событие для Буэнос-Айреса: из-за приезда Queen в аэропорту перестали объявлять авиаперелеты, и многие поклонники встречали участников группы исполнением знаменитых песен Queen.
Фредди это очень нравилось, и он злорадствовал по поводу людей, которые, должно быть, пропали без вести из-за недостатка информации по авиаперелетам. Тогда в Аргентине группа передвигалась в сопровождении огромных бронетранспортеров, которые были похожи на боевые корабли с пулеметами. Группу также сопровождала целая армия полицейских на мотоциклах с сиренами, и так было всякий раз, когда Queen переезжала с одного стадиона на другой.
Первый концерт в Буэнос-Айресе получился совершенно экстраординарным. Аргентинцы были настолько увлечены футболом, что покрыли свое драгоценное поле пластиковой пленкой, при этом милостиво разрешив работниками возвести огромную сцену в центре поля. <…>
Это было великолепное зрелище. То был настоящий взрыв музыки и фейерверков, и все было настолько идеально, насколько это вообще возможно. Конечно, Фредди доминировал на протяжении всего вечера. В конце шоу на одной стороне стадиона был поднят аргентинский флаг, а на другой - Юнион Джек. Я помню, как стояла там в темноте посреди этого огромного всплеска эмоций и плакала. Я действительно очень гордилась ими.
Вместе с нами тогда работали десять британских журналистов. Все мы остановились в отеле "Sheraton" в Буэнос-Айресе, а на следующий день звукозаписывающая компания устроила прием для прессы. Там было много самых невероятных чудес, в том числе и лебеди, созданные изо льда. Помню, что как только я вошла в комнату, Фредди схватил меня за руку и сказал: «Посиди со мной, дорогая. Я не хочу ни с кем разговаривать».
Мы сели за стол, начали весело болтать и смеяться. Думаю, что всё это сильно осложнило жизнь другим представителям СМИ, которые не были приглашены. Правда, одна храбрая душа попыталась проникнуть внутрь и сесть за тот же стол, что и мы. Фредди отказался отвечать и все его ответы шли через меня. <…> Между прочим, именно тогда я ясно поняла, что тот человек, которого я встретила в 1977 году, больше не пугает меня. Тот взгляд, который мне показался злым, на самом деле был лишь защитной маской. Однако мне, признаюсь, очень нравилось видеть, как он дарит этот полный комплект испепеляющего презрения кому-то другому.
Мне было действительно комфортно с ним, и дело не только в его очаровании и таланте – это слишком очевидно. Именно его застенчивость и уязвимость казались мне особенно привлекательными. Здесь был не только интеллект, но и теплота, которую он дарил только избранным. Фредди всегда помнил то, о чем мы говорили с ним, - и всё выглядело так, будто это имело для него значение. При этом я знала, что об этом знают всего несколько человек, и это был по-настоящему бесценный секрет, который позволял мне чувствовать особую связь с сердцем этого человека.
Он заставлял тебя задуматься… почему я? Почему я сейчас сижу рядом с ним? Подобными вопросами, вероятно, задавались и другие журналисты после той ночи в Буэнос-Айресе.
После концерта Фредди пригласил всех нас на ужин в местечко, которое считалось лучшим стейк-хаусом (рестораном, специализирующимся на стейках и отбивных, а также других видах мяса, птице и морепродуктах. – Прим. пер.) в городе. На следующий день мы улетали в Рио, и для всех искателей это был последний шанс получить интервью Фредди. Им, должно быть, приходилось трудно. Не хочу показаться грубой по отношению к другим участникам группы, но все редакторы прежде всего хотели заполучить интервью Фредди, который, в свою очередь, отказывался разговаривать с кем-либо из журналистов, исключая меня, конечно.
Нас сопровождал обычный патруль полицейских автомобилей, и по дороге в ресторан мы остановились, чтобы служители правопорядка могли сфотографироваться с Фредди. Надо сказать, что Фредди нравилось наблюдать, как все эти высокие крепкие парни, в полном военном снаряжении, встают в очередь, чтобы сфотографироваться с ним. Они широко улыбались и радовались как дети, ибо встреча с Фредди, вероятно, была самым значительным событием в их жизни. С его стороны было очень мило подумать обо всех этих людях.
Тот ресторан был очень необычным. Он находился рядом с внутренним аэропортом Буэнос-Айреса и имел стеклянную крышу, так что во время ужина над нашими головами постоянно проносились самолеты. Это вряд ли можно назвать удобным.
Другим журналистам, думаю, повезло гораздо меньше, чем мне, и я чувствовала себя виноватой за то, что заслонила от них Фредди – хотя я сделала это по его личной просьбе. Я даже попыталась немного отстраниться, когда в зал вошли 20-30 журналистов, чтобы они могли попробовать поговорить с ним. Между тем Фредди сидел в центре длинного стола и глазами искал меня. Увидев меня, он повелительно показал на стул, стоящий напротив. Тогда я незаметным жестом указала ему на моих коллег по перу, которые в нерешительности столпились вокруг. В ответ на это Фредди закатил глаза и едва слышно произнес: «К черту их, дорогая!», после чего снова показал на стул. Что я могла сделать? Глядя на остальных, я смущенно пожала плечами и тихонько села на указанное место. Однако внутри я была довольна. Для меня это был своеобразный момент триумфа.
Это была удивительная ночь. Мы вернулись в "Sheraton" в три часа ночи, но нам совсем не хотелось спать. Деннис Дэвидсон, наш пиарщик, должен был вылететь в 8 утра в Рио-де-Жанейро, чтобы подготовить всё к нашему приезду поздно ночью. Мы сказали ему, что не хотим ложиться спать, но он и сам, кажется, не сомкнул глаз. Мне хотелось, чтобы в этот момент с нами был Фредди, но тогда он был в другом месте. Мы же сидели в кафе, пили "Кровавую Мэри" и старались не замечать навязчивого Денниса. Прошел завтрак, потом обед, а мы всё еще сидели там. Мы и не подозревали, к чему это может привести. Без моего ведома Фил Саймс запланировал интервью с Брайаном Мэем на 3 часа дня. Я сделала это, хотя и не знаю как. Это было отличное интервью. При этом мне пришлось смириться с тем, что Брайан был изначально настроен против меня – это стало ясно через двадцать минут. Он признался, что ненавидит фильм "Флэш" с Фредди, который я выпустила ранее, однако ближе к концу интервью он смягчился и сказал, что я ему очень нравлюсь и что я совершенно не такая, какой он меня представлял. Удивительно, но он так и не догадался, что во время интервью я была пьяна. Видимо, когда нужно, трезвеешь очень быстро.
Пресс-группа прилетела в Рио и, подкрепившись большим количеством алкоголя в самолете, отправилась во главе с Деннисом Дэвидсоном на бал "Carnival Fiesta", который проходил в нашем отеле. Там, правда, "загорелась" моя карта American Express… и вот при каких обстоятельствах. Деннис заказал пару бутылок шампанского, и все мы погрузились в невероятную атмосферу веселья и праздника. Вокруг нас все исполняли самбу, и было много блесток, карнавала и бразильского темперамента. Я заказала еще две бутылки шампанского и заплатила за них своей картой American Express. Тогда я мало что понимала. Кроме того, мы только что приехали из Аргентины, где в валюте было множество нулей, и вот мы оказались в Бразилии, где нулей было еще больше. Я ничего не проверяла. Когда же через три месяца пришел счет, я обнаружила, что за две бутылки шампанского с меня взяли триста семьдесят фунтов. Вот вам атмосфера Фредди Меркьюри! С тех пор я никогда больше не пользовалась картой American Express».
Продолжение следует…
