Постепенно Никита поправлялся, ему становилось лучше. Но сны? Прислушиваясь к себя, понял, что пострадал он не от падения с высоты и не от кинжалов супостатов, повреждена была голова, а так же совершенно не чувствовал ног и не мог ими шевелить.
Мать говорила, что к нему рвутся друзья байкеры Серый и Василёк. Он как не пытался, не смог их вспомнить.
– Скажи им, что позже с ними встречусь, – попросил он женщину.
А вот от других посетителей он не мог отбиться. Они каждый день приходили к нему, были рады, что он идёт на поправку. Говорили, что прекрасно выглядит и что скоро совершенно поправится и вернётся в родной коллектив.
Никита улыбался им, делал вид, что рад этим встречам, а когда уходили, спрашивал у матери: «Кто это?».
Врачи находили объяснение в том, что это последствия травмы головы и скоро он всё вспомнит.
Проходило время, а ничего не менялось. По-прежнему он видел сны и не мог вспомнить ничего из той жизни, которой жил раньше. Даже женщину, которая постоянно называла его сыночком.
После выписки из больницы его привезли на незнакомую улицу, в чужой дом и непонятную квартиру. Разместили в жуткую комнату, которая, по-видимому, не видела ремонта, скорее всего, со времён «царя Гороха». Его уложили на старый продавленный диван, а рядом поставили инвалидную коляску.
Часами он смотрел в потолок с полу облупившейся краской. Старые обои местами свисали лохмотьями. Это постаралась его сестра. Мать пыталась что-то изменить, как-то их приклеить, но это мало что меняло.
Единственной радостью были фотографии, которыми были обклеены все стены. Он вглядывался в них, пытаясь хотя бы что-то вспомнить. Многочисленных друзей байкеров, коллег по работе, людей, совсем не подходивших ни к первым, ни ко вторым - так и не смог вспомнить.
Мать говорила, что это благодарные пациенты или их счастливые родственники. А может быть, наоборот.
В голове пусто…
Жизнь с незнакомыми людьми очень угнетала его. Бесконечные скандалы сестрицы и матери, угрожающие жизни конфликты между ними лишали его сил, хотя он в них не участвовал, просто просил прекратить. Мать плакала, сестрица истерически хохотала, пытаясь продолжить спор. Тогда Лидия Васильевна запиралась в своей комнате или куда-то уходила.
Уходила и сестра, но перед этим, что-то бросала ему едкое и обидное. Иногда возвращалась с каким-нибудь подвыпившим дружком и тогда ему приходилось затыкать уши, чтобы не слышать их веселье за стеной.
Небольшую передышку он получил, когда бывшие коллеги отправили его на реабилитацию в один из пансионатов. Оттуда он вернулся несколько окрепшим, но по-прежнему ничего непомнящим. Только сны продолжали сниться…
Въехав в свою комнату, он не узнал её.
В ней был сделан отличный ремонт, стояла новая мебель. В ванной приспособлен механизм, благодаря которому теперь он самостоятельно может мыться, не прося ни у кого помощи.
Мать рассказала, что всё это сделал отец мальчика, которого Никита спас однажды на дороге.
Как он не пытался вспомнить этого, но не смог.
Сестра по-прежнему исходила желчью, пыталась гадить, где могла. Однако постепенно успокоилась, заметив то, что хоть он и не может ходить, но сила его рук была очевидной. Открыто теперь не конфликтовала, только несколько раз портила механизм в ванной.
А он чувствовал, что мать слабела и превращалась в старуху. Его угнетало то, что он не мог решать все проблемы.
Однажды пришли к нему парни, и он узнал их. Он был с ними на одной из фотографий. Мать умоляла поговорить с ними, и он сдался.
– Здорово, братан! – радостно воскликнул один из них. Мать говорила, что это Серый. Может быть, получил это прозвище из-за цвета волос: они были ни светлыми, ни тёмными. В самом деле, какими-то серыми. Или может быть это было от имени? Иногда Сергея переименовывали в Серого. Но этого Никита не стал уточнять, пусть думает, что этого худого верзилу он помнит.
– Привет, Серый! Как же рад видеть вас, чертяки!
– Василёк, дружище! Как дела? – радостно произнёс хозяин, обняв кореша. Этот своё прозвище, скорее всего, получил из-за цвета глаз. Настоящего имени этого коренастого, невысокого парня он не знал. Его глаза сверкали синевой из-под густой тёмной чёлки.
– Наконец-то, получили аудиенцию вашего высочества! – искренне радуясь тому, что видит друга, ответил Василёк. Мужские объятия хотя и были скупыми и мимолётными, но Никита понял, что эти двое, скорее всего, являлись настоящими его друзьями. В их взглядах читалась преданность и сострадание.
После выслушанных новостей он спросил их:
– Скажите, а где мой мотоцикл, и в каком он состоянии?
Парни переглянулись, ответить решил Василёк.
– С твоим конём всё в полном порядке, можно сказать нет ни царапины, как ни странно…
– Вот как! – воскликнул Никита.
Они увидели радостные глаза друга.
– Это хорошо! Это очень хорошо!
–Пусть ждёт своего хозяина в стойле! – воодушевлённо поддержал его Серый, но он не знал, что скажет Никита дальше.
– Помогите мне продать его. Это возможно?
Он смотрел на парней, переводя взгляды с одного на другого.
Они были в замешательстве, а он понял это по-своему.
– Или вы меня обманываете? Он вдрызг?
–Нет! Нет! – торопливо сказал Василёк. – Мы сказали правду. Удивились тому, как ты берёг его… А тут – продать!
– Так, возможно это? – с нетерпением переспросил Никита, теперь отвёл свой взгляд на окно. Он не мог понять, что с ним происходит! Он раздвоился… Он в действительности не хотел продавать свой байк, но и решить проблему с сестрой и матерью – дело первой необходимости. Не мог больше терпеть то, что творится в их доме. – Так, что?
– Ты же знаешь, что Тень с радостью его купит, – произнёс Серый, глядя на Василька.
– Точно! – отозвался тот. – Только я бы подумал, прежде чем решаться на это. Если тебе нужны деньги, то мы бросим клич, ребята скинутся…
Никита не дал ему договорить.
– Этого не надо… делать. Мотоцикл мне теперь не понадобится. И не лукавьте! Я прав! Поговорите с ним. Если он готов его купить, то я думаю, мы договоримся. Гараж тоже продаётся…
Он помолчал, друзья так же молча сидели рядом, не зная, что сказать.
– А экипировку… Решите сами, что с ней делать, – и кивнул на шкаф.– Только заберите её сегодня же.
– Но… – начал Серый, Никита его перебил.
– Пожалуйста! – воскликнул он. – Забирайте и уходите! Я устал!
Парни торопливо поднялись со своих мест, забрали с полки из шкафа кожаные вещи Никиты, тепло попрощались с ним и ушли.
Начало -------------------------------------------------------------- Продолжение