В беседке
Архиепископ Амвросий сидел за столом в деревянной беседке во дворе своего дома, в который переехал, когда ушёл на покой. До этого в доме жила его сестра Екатерина, перебравшаяся к нему в Иваново после смерти мужа. А сейчас и она перешла границу вечности. Владыка вспоминал, как много уже дорогих его сердцу людей он проводил в путь всей земли. И не только тех, кто был его старше, но и тех, кто был моложе...
В беседку зашла монахиня Анастасия - одна из тех, кто помогал ему по хозяйству. Она в своё время приехала к нему из Екатеринбурга за духовным советом, да так и осталась в Иванове. Вопрос, с которым тогда ещё Зоя, поехала в далёкий незнакомый город к незнакомому ей архиерею, был и правда непростым. В 1998 году врачи поставили ей неутешительный диагноз - рак лёгких четвёртой стадии. Назначили химиотерапию, но после первого же приёма препаратов женщина облысела, и отказалась дальше продолжать такое лечение. Но как быть – тоже не знала. И в это время она встретилась со своей знакомой монахиней Сергией, которая была родом из Екатеринбурга, но переехала в Иваново, помогала в епархиальном управлении по хозяйству. Когда Зоя поделилась с ней своей бедой, та ей сказала: «Я договорюсь с владыкой Амвросием, чтобы он с тобой поговорил. Как скажет – так и поступай, и всё хорошо будет». А на другой день принесла номер телефона, отдала ей и сказала: «Он ждёт твой звонок». Зоя начала набирать номер, а на последней цифре остановилась. И на второй день также, и на третий. Не может набрать и всё... А на четвёртый день монахиня Сергия к ней пришла. Спрашивает: «Звонила?» «Нет». Тогда монахиня сама начала набирать номер. «Да о чём я с ним буду говорить, никогда с такими людьми не разговаривала», – пыталась отнекиваться Зоя. «А тебе и не надо ничего говорить – он сам всё скажет». А архиерей сказал ей только: «Матушка, а вы приезжайте ко мне в Иваново, мы здесь и поговорим». «Странно как он меня назвал: матушка», – удивлённо поделилась Зоя с Сергий. А та ответила: «Ну, владыка знает что говорит. А я вот как раз в Иваново собираюсь, поехали со мной».
При встрече архиерей сказал Зое, что она правильно почувствовала, что ей нужно отказаться от химиотерапии. А вместо этого сказал ей, чтобы она молилась, и он будет за неё молиться. Чтобы причащалась каждую неделю, каждый день натощак принимала просфору, артос, святую воду. Зоя послушалась его, и болезнь отступила. Когда она уезжала из Екатеринбурга, онколог ей сказал: «Ты просто не понимаешь, что делаешь. Тебе без лечения жить осталось два месяца». А она ему: «Как Бог даст». Через год приехала к нему – всё нормально, опухоль не растёт, ещё через год также. А на третий год приехала, а при больнице храм открыли. А в 1999 году архиепископ Амвросий постриг Зою в монашество с именем Анастасия, о чём она втайне уже давно мечтала; почему и удивило её его обращение «матушка» при их первом телефонном разговоре. И так и осталась ему помогать, и когда он был управляющим епархией, и после его ухода на покой.
– Владыка, вот я вам сыр принесла, и лимон к чаю, – поставила тарелки на стол монахиня Анастасия.
На столе стоял большой самовар, рядом с ним заварочный чайник, несколько чашек с блюдцами.
– Спасибо, матушка, – кивнул ей владыка, налил себе в чашку чай и, сделав глоток, сказал улыбнувшись:
– Вот, что-то вспоминается прошлое, те, кто ушли... помните отца Иннокентия?
Архидиакон Иннокентий был старшим братом иеродиакона Николая, который на протяжении многих лет был келейником архиепископа Амвросия, был его ближайшим помощником и после ухода на покой. Ещё ему сейчас помогал архимандрит Никандр – настоятель Ильинского храма города Иваново, в котором владыка и выйдя на покой иногда служил – обычно Великим постом Пассии воскресными вечерами и читал канон преподобного Андрея Критского на первом седмице поста. Служить Литургии у него уже не хватало здоровья. На небольшой мансарде дома владыки был маленький домовый храм, в котором Литургии служили разные священники, но чаще отец Никандр, а архиерей молился во время них. На престоле были запасные дары, которыми он причащался, когда не было Литургии в этом храме.
– Да, владыка, конечно, как его не помнить – очень жаль: такой молодой ушёл, – грустно ответила монахиня.
Архидиакон Иннокентий и правда рано умер: ему всего сорок семь лет было. Сидел на лавке в коридоре епархиального управления, тяжело дышал, а утром его нашли уже остывшим... Он вместе с братом иеродиаконом Николаем занимался хозяйством в епархиальном управлении, так десятки лет было, казалось, что они всегда будут рядом с архиепископом Амвросием, но жизнь отца Иннокентия так внезапно прервалась...
– А помните, матушка, как вы с ним первый раз встретились? – улыбнулся архиерей, отвлекаясь от печальных мыслей.
– Конечно, владыка. Помню, как приехала первый раз в епархию, а проход к вам в покои через канцелярию. Захожу и вижу отца Иннокентия. А мне матушка Иннокентия говорила, что владыка высокий, статный. Смотрю на него и думаю – надо же какой представительный солидный священнослужитель, наверное, это и есть владыка. Бух перед ним на колени. А он засмеялся и сказал, что не только не архиерей, но и не священник, и падать перед ним ниц не стоит...
Архиепископ засмеялся:
– Значит, отец Иннокентий больше был похож на архиерея?
– Нет, владыка, – смутилась монахиня, – просто я к вам в покои, когда первый раз зашла – вижу, сидит седовласый благородный мужчина в подряснике, а на подряснике заплатки, вот и не могла подумать, что вы это вы...
– А помните отца Николая Винокурова? – спросил владыка.
– Он ведь уже редко бывал в епархии, когда я приехала, но помню, конечно.
– Да, он не выдержал нагрузки нового времени, а может и прошлые тяготы сказались. И заболел: у него произошло кровоизлияние в головной мозг. Очень долго пролежал в больнице. Доктора говорили, что нужно три года постоянного покоя, чтобы как-то произошёл процесс восстановления. Тяжело было смотреть на него – в моей памяти быстрого молодого человека, который легко ходил, а теперь передвигался только с палочкой и выглядел совсем немощным. Но отец Николай и на одре болезни оставался истинным пастырем Церкви Христовой и человеком Божиим. Когда он стал поправляться, то сразу начал служить, правда, с помощью. Даже проповедовал с амвона. Народ его всегда очень любил. Да и невозможно было его не любить, потому что он был удивительно добрый и честный, любвеобильный человек. У него было какое-то внутреннее духовное зрение, и он понимал внутренний мир каждого человека. И радовались все, что он в какой-то мере стал поправляться. Но потом случилось просто непоправимое. Пришлось нам потерять дорогого отца Николая.
– Да, владыка, отец Никон рассказывал, что поехал на одно из подворий своего Николо-Шартомского монастыря в честь Сергия Радонежского, в этом же районе жил и отец Николай. И проезжая мимо автобусной остановки, увидел, что там сидел отец Николай. На обратном пути он остановился, они тепло встретились, и батюшка сказал ему: «Нам с тобой обязательно нужно прочитать «Богородица Дево, радуйся». А там даже не было площадки, на которой можно было бы остановить машину, поэтому отец Никон остановился прямо на трассе и включил «аварийку». Они трижды обошли машину с молитвой, после чего отец Николай благословил его на дорогу: «Ну, вот, теперь потихоньку езжай с Богом, и все будет хорошо». А через некоторое время именно на этом месте он погиб. Батюшка стоял около остановки. И в этот момент за кем-то гналась полиция, преследуемая машина стала неуправляемой и на огромной скорости устремилась прямо на отца Николая. Все разбежались, а батюшка остался на своем месте, так как из-за болезни его движения были скованы. Он смотрел в глаза своей смерти, но не смог ей противостоять…
– Там не так уж близко до подворья, – задумчиво сказал владыка. – Да, отец Николай очень любил молиться, и всех старался к молитве приобщать. Отец Никон все торопится по делам, вот он, наверное, и напомнил ему, что за попечениями житейскими не надо забывать о едином на потребу… Впрочем, он и не забывает.
Монахиня промолчала.
– Наверное, уже народ меня ждёт? – спросил архиерей, отвлекаясь от воспоминаний.
– Да, владыка, четверо сегодня, – кивнула монахиня Анастасия.
– Ну, пусть тогда через пять минут первый кто по очереди заходит.
Посетители
Беседка, в которой пил чай владыка, находилась между двумя домами: каменным, в котором жили он и отец Николай, и небольшим деревянным, купленным некоторое время назад у наследников умерших соседей, в котором жили помогавшие по хозяйству монахини Сергия и Анастасия. В этом же домике иногда оставалась переночевать монахиня Ксения, которая почти каждый день по несколько часов читала архиерею разные книги. Он и в старости очень живо всем интересовался, у него совершенно не было равнодушия к жизни вокруг, которое часто бывает у старых людей. В доме, где жили монахини, иногда ждали и приёма посетители; в нем владыка и соборовал некоторых своих духовных чад Великим постом – даже удивительно, как в него вмещалось больше тридцати человек, приходивших на эти соборования. Среди соборовавшихся были священники, которые помогали архиерею совершать таинство. В этом же доме архиепископ принимал посетителей, когда было холодно, и в беседке, хотя и застеклённой, находиться было невозможно.
Практически каждый день к нему приходили люди – кто-то на исповедь, кто-то на духовную беседу. Архиерей никому не отказывал, хотя и неважно уже себя чувствовал. Утром он обычно долго молился, потом шёл в ванную комнату. В первые годы пребывания на покое уже после завтрака начинал принимать посетителей; со временем, когда болезни обострились, начинал приём в середине дня. Ему очень много звонили; некоторые звонили, кого он и не знал.
Однажды он снял трубку, не мог понять, кто звонит; спросил: «А вы кто?» «А мы старообрядцы с Рогожского кладбища». «Так, а я к вам какое отношение имею?» «Владыка, вы для нас большой авторитет, поэтому и спрашиваем». Он удивился, но ответил, внимательно выслушав суть вопроса: «Ну, если авторитет, то поступить надо так...»
Иногда люди очень беспокоились во время встреч с ним, а он говорил: «Не переживайте так сильно, у Бога всё равно уже всё решено». И еще говорил: «Бог Своих не оставляет».
Другой звонок был из Австралии. Архиерей удивился: «А вы-то как обо мне узнали?» Но знали и помнили его самые разные люди по всему земному шару – очень редко выезжавший из Иванова, он, своей молитвой и любовью к людям, стал центром притяжение для тысяч самых разных людей. Не все его любили, кто-то распространял о нем и клеветнические слухи, к чему он относился спокойно – такого много было на его веку.
Священники приходили порой жаловаться на нового управляющего епархией – епископа Иосифа, который видел систему епархиального руководства совсем иначе, чем его предшественник, и своё видение достаточно жестко проводил в жизнь. Архиепископ Амвросий сочувствовал своим духовным чадам в их трудностях, но критику в адрес нового управляющего епархией не поддерживал – «мне неправильно было бы как-то комментировать его действия» – говорил он.
Наедине с собой владыка думал, как интересно устроена жизнь. Губернатор Владимир Ильич Тихонов, который везде позиционировал себя в дело и не в дело как коммуниста и атеиста и с которым целая группа лиц активно пыталась сделать их врагами, стал ему другом. А пришедший после него губернатор Михаил Александрович Мень, который позиционировал себя православным, сын известного священника, как ему сказали ездил к патриарху Алексию просить, чтобы в Иваново сменили архиерея. И потом, когда владыку Амвросия отправили на покой, вышел с инициативой, чтобы сделать архиепископа почётным гражданином Ивановской области, обнял и расцеловал его... «С неверующими часто бывает проще, чем с верующими», – улыбнулся этим воспоминаниям про себя архиерей.
Но у него были и другие воспоминания, связанные с его уходом на покой. Когда ему исполнилось 75 лет, то, как положено по уставу Русской православной церкви для архиереев, он написал рапорт патриарху о почислении его на покой. И получилось так, что около двухсот пятидесяти священнослужителей епархии, больше десяти тысяч прихожан; даже руководители других религиозных конфессий: действовавших на территории региона – мусульманской: иудейской и баптистской – все они написали письма патриарху с просьбой благословить архиепископу Амвросию продолжить его служение. И он прослужил почти полтора года после того, как ему исполнилось семьдесят пять. Возможно, прослужил бы и дольше, если бы не желание некоторых лиц видеть на его месте молодого и современного архиерея.
В 2011 году произошло «разукрупнение» Иваново-Вознесенской и Кинешемской епархии. Вместо одной епархии стало три: Иваново-Вознесенская и Вичугская: Шуйская и Тейковская и Кинешемская и Палехская. Все они вошли в состав Ивановской митрополии, главой которой стал возведённый в сан митрополита владыка Иосиф. Шуйским епископом стал архимандрит Никон (Фомин), Кинешемским игумен Иларион (Кайгородцев). Обоих их архиепископ Амвросий рукополагал, постригал в монашество. Иногда архиереи митрополии приезжали к нему все вместе – это были скорее протокольные встречи. А епископ Иларион иногда приезжал и за духовными советами. Он ездил к нему и до своей архиерейской хиротонии, будучи настоятелем монастыря; перед заседанием синода, на котором должен был решаться вопрос о его рукоположении приезжал взять благословение. А став епископом, сказал владыке Амвросию: «Я не знаю, как сложилась бы моя дальнейшая судьба, если бы не вы. Через вашу любовь я пошёл на это служение. И благодаря вам знаю, с кого мне брать пример».
Архиепископ Амвросий, будучи на покое десять лет, принимал людей практически до последних дней своей жизни.
«Господь – Пастырь мой»
Архиерей, лежа на кровати в своем доме по памяти читал 22 псалом: «Господь пасет мя, и ничтоже мя лишит. На месте злачне, тамо всели мя, на воде покойне воспита мя. Душу мою обрати, настави мя на стези правды, имене ради Своего. Аще бо и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси: жезл Твой и палица Твоя, та мя утешиста». «А в русском переводе не "Господь пасет мя", а "Господь – пастырь мой", – подумал архиепископ Амвросий.
В комнату зашёл отец Никандр. Когда-то владыка сам крестил его в домовом храме епархиального управления, потом рукоположил в сан диакона, через год в священника, совершил монашеский постриг. Совсем молодым назначил его настоятелем только что переданного Церкви Ильинского храма в г. Иваново. А теперь, когда архиерей был на покое, архимандрит Никандр ему помогал.
– Молитесь, владыка, я помешал вам? – спросил священник.
– Я всегда молюсь, – слабо улыбнулся архиепископ.
– Да, я всё удивлялся, как вы выстаивали длинные службы, уже когда заболели, говорили: "Для меня самое главное – это молитва. Когда я прихожу на службу, то забываю про свои болезни".
– Ну, это не моя заслуга. Просто Господь так давал. А сейчас вот они не дают о себе забыть, и сил идти на службу нет…
– Что вы читаете, владыка? – спросил отец Никандр, посмотрев на книгу, лежащую на столе.
– Ксения что-то читает иногда, сейчас уже не каждый день. Сейчас много выходит книг, разных поучений. Но люди отвергают самое главное. Они читают Евангелие, но не вчитываются. А это книга, в которой все написано. Только читайте её внимательно, с рассуждением, и Господь всё откроет… А его и Псалтирь я по памяти читаю…
Недавно архиерею провели интенсивную терапию, которая помогла остановить развивающуюся гангрену, создающую реальную угрозу ампутации ноги. Его лечение организовал отец Агафангел. У владыки было много болезней – и сахарный диабет, и венозная недостаточность, и проблемы со зрением, и спина болела, но он не любил обращаться со своими проблемами к докторам, делая это только в крайнем случае, когда боли становились нестерпимыми. Поскольку с игуменом Агафангелом у него сложились очень доверительные отношения, многие проблемы, связанные со здоровьем он мог доверить именно ему.
– Как вы себя чувствуете, владыка? – спросил отец Никандр.
– Спасибо отцу Агафангелу: по милости Божией, ногу удалось сохранить. Но моё земное время, похоже, уже заканчивается…
Архиепископ Амвросий скончался 8 ноября 2016 года.
– Он до последнего дня думал о других. На 8 ноября – день своей кончины – назначил встречу болящей монахине Александре, то есть в прямом смысле до последнего дня своей земной жизни нес то служение, к которому был призван, не думая о том, насколько сам болен. Владыка никогда не жил для себя, не думал о себе, – сквозь слёзы вспоминала монахиня Ксения, стоя у гроба.
Преображенский кафедральный собор, в котором состоялось отпевание владыки, был переполнен народом. Казалось бы, что десять лет архипастырь уже на покое, многие ли его вспомнят – но пришло множество самых разных людей. Отпевали архиепископа Амвросия после Литургии. Проститься с ним приехали и многие архиереи, которых он в своё время рукополагал в священный сан или на чьё духовное становление оказал большое влияние. Кому-то из них пришлось для этого преодолеть расстояние больше, чем в тысячу километров, а кому-то, служившему на дальних рубежах России и в несколько тысяч километров. Службу и отпевание возглавил митрополит Иваново-Вознесенский и Вичугский Иосиф. Пришли губернатор, член Совета Федерации, председатели областной и городской думы, глава города Иваново. Гроб с телом почившего архипастыря был обнесен вокруг Преображенского храма. Затем его перевезли к Петропавловскому храму на кладбище в местечке Балино в черте города Иваново, где состоялось погребение. Место отпевания и погребения были избраны в соответствии с волей владыки Амвросия.
Место погребения архиепископа Амвросия, на котором установлен памятный крест, стало местом, куда часто приезжают не только его духовные чада, но и православные верующие из разных регионов России.