Другие мои стихотворения вы можете прочитать на моей авторской странице Александр Романов Велк Арро на сайте Стихи.ру.
XVI.
До дембеля рукой подать -
Всего лишь месяц остаётся.
Немного нужно подождать,
Но учащённей сердце бьётся,
От мысли, что домой придёт,
И в тот же омут попадёт,
Дианы карих глаз бездонных,
Любовью страстной искушённых.
И вновь не сможет устоять...
Вот оттого Андрей два года,
Что ж такова его порода,
Боясь, что всё вернётся вспять,
Бездумно жизнью рисковал,
Как-будто смерть свою искал.
XVII.
Но смерть с ним словно бы играла,
Как кошка мышкой забавляясь:
То ненадолго отпускала,
Процессом этим наслаждаясь,
А то, подкравшись вдруг украдкой,
Его хватала мёртвой хваткой,
Но уничтожить не спешила,
А тихо медленно кружила.
Она, наверно, ожидала,
Когда мелькнёт тревожно страх,
В глазах и тут же на устах,
Она б моленье увидала,
Чтоб дать отсрочку, не спешить,
Что парню захотелось жить.
XVIII.
Тогда б в порыве, с упоеньем,
Она б отъяла жизнь его,
И с превеликим наслажденьем,
Своё явила б естество.
Он стал бы ей не вкусен, пресен,
Надломлен и неинтересен.
Ну, а пока он не боится,
И к жизни вовсе не стремится,
Пока что смерть свою, как благо,
Андрей в душе воспринимает,
И на неё лишь уповает,
Пока в груди его отвага,
Бурлит, она не отступает,
А просто молча наблюдает.
XIX.
Колонна движется вперёд,
По пыльной небольшой дороге.
Надрывно двигатель ревёт.
Все в напряжении, в тревоге.
Вдаль настороженно глядят.
За склонами вокруг следят.
Довольно будет подозренья,
Открыть огонь без промедленья.
А горы тянутся цепочкой,
И кажется им нет конца.
Ни кустика, ни деревца...
Тончайшей серою сорочкой,
Пыль оседает на броне,
И ястреб реет в вышине.
XX.
Земля унынья и страданья.
Жарою измождённый край.
Здесь часты взрывов грохотанья.
Он вовсе не похож на рай.
Повсюду горные вершины.
Меж гор тех тянутся долины,
И русла пересохших рек.
Воды в них не было во век.
Рельеф сей местности убогий:
Пустыни, горные хребты.
Куда б не повернулся ты,
Увидишь или склон отлогий,
Иль склон отвесный и крутой.
Везде ландшафт полупустой.
XXI.
Здесь птицы изредка летают.
Животных вовсе не найти.
Лишь иногда переползают,
Попавшись вам на полпути,
Гадюки, кобры и гюрзы.
Да, вдоль дорожной полосы,
Варан случайно пробежит,
Иль ящерица у камня лежит.
На глино-щебнистых равнинах,
Полынь, джантак да саксаул.
Случайно встретится аул,
Порой в межгорных котловинах.
На юг - пустыня Регистан.
Таков на вид Афганистан.
XXII.
Колонна техники армейской:
"Уралы", "ЗИЛы" и "КАМАЗы",
Везла со скоростью курьерской,
Продукты и боеприпасы,
В сопровождении десанта,
Которым снова роль драбанта,
Досталась, и не в первый раз.
Чтобы пополнить весь запас,
Того, что так необходимо,
Чтоб службу ратную нести,
Спешили к сроку привезти,
Ведь было бы недопустимо,
Отправить собственных солдат,
Голодными идти в наряд.
XXIII.
Колонна засветло спешит,
Прибыть до пункта назначенья.
Средь кряжей путь её лежит.
С гор сыпятся порой каменья.
Так ветер за все эти годы,
Бьёт, рушит горные породы.
Они, обломками срываясь,
Вниз постоянно осыпаясь,
Большого, малого размера,
Летят, бренча и громыхая,
Друг друга к долу увлекая,
Как-будто бы на дно карьера.
КопЯтся вдоль пологих сгонов,
И у подножий горных склонов.
XXIV.
И каждый раз, когда каменья,
Срываются по круче горной,
Бойцам не достаёт терпенья,
И кто-нибудь рукой проворной,
Направив автомата ствол,
Туда, где звук. Спокоен, зол,
Короткой очередью бьёт,
А вдруг в душмана попадёт,
Который прячется средь скал,
И весь горит от нетерпенья,
И ждёт удобного мгновенья,
Чтобы обрушить мощный шквал,
Огня китайских пулемётов,
Орудий и гранатомётов,
XXV.
И уничтожить всю колонну,
А вместе с нею всех солдат.
Они привыкли по шаблону,
Бить каждый воинский отряд.
С круч горных быстро налетают.
Безудержным огнём терзают.
И никого не пощадят,
Покуда всех не истребят.
Вот оттого на стороже...
Бойцы всё видят, примечают.
Пытливым взором изучают.
Готовы тут же в бой уже,
Отважно, ринувшись, вступить.
Свинцом душманов угостить.
XXVI.
Прошли знакомый поворот.
Бойцы вздохнули облегчённо.
Андрей же наш наоборот:
Глядит на горы удручённо.
Не удалось ввязаться в бой.
Погладил "АКС" он свой.
Водитель на педали жмёт,
И "БэТэР" по быстрей идёт.
Вдали военный городок,
Над пустошью, уж, показался,
И счастливо заулыбался,
Испытывая лёгкий шок,
Сидевший возле рядовой,
Ликуя, что дошёл живой.
XXVII.
Андрей, взглянувший с безразличьем,
На радость на лице бойца,
Стараясь проявить приличье,
Жалея горе -"храбреца",
Себя, возможно, вспоминая,
Когда он службу начиная,
Вот также "прилипал" к броне.
Ну, а потом привык к войне,
И больше не переживал,
И тяготы сносил послушно,
А после очень равнодушно,
И рефлексивно нажимал,
На спусковой крючок потёртый,
И автомат, цевьём упертый,
XXVIII.
О заскорузлую ладонь,
Словно очнувшись, не молчал,
Слегка его лишь только тронь,
Ему мгновенно отвечал,
Надёжным грохотом стальным,
Пороховой швыряя дым,
В цель точно пули посылал,
Куда хозяин указал.
Но только целился Андрей,
Не в деревянные мишени,
Не в силуэты, что, как тени,
На стрельбище сбивал скорей...
В прицеле видел он душманов -
Вооружённых наркоманов.
XXIX.
"Впервые?" - Парня он спросил.
Сдувая пепел с сигаретки,
Солдат смущённо пробасил:
"Да, только прибыл из учебки.
И это первый мой поход."
"Не дрефь. Привыкнешь. Всё пройдёт."
Вот пункт контрольно-пропускной,
Оставив за своей спиной,
Колонна также продолжала,
Своё поспешное движенье.
Втянулась вся в расположенье,
И в отведённом месте встала,
Той части, где немудрено,
Уж, поджидали их давно.
XXX.
"Броня" вся в парк перебралась.
Грузовики же разгружали.
Пыль за колонной улеглась.
Команды, выкрики звучали.
Андрей совсем без настроенья,
Буквально после построенья,
Пошёл, как прочие, в палатку,
Где на кровать, свернувши скатку,
Улёгся, форму не снимая,
А, так как сильно он устал,
Почти что сразу задремал.
Во сне Марград свой представляя,
Там брёл по улицам пустым.
Людей в нём нет. Лишь мрак и дым,