Предтеча.
(книга «Больше, чем тире»)
Эта правдивая история случилась весной 1988 года, когда Ваш покорный слуга был ещё первокурсником. Но в эту историю я не буду заходить с козырей, а начну с самого из далёка.
Второй учебный семестр как раз подходил к своему миттельшпилю и у некоторых курсантов уже поднакопилось некоторое количество учебных должков в виде опрометчиво схваченных «бананов» (сиречь – двоек), не сданных контрольных заданий по вышке (высшей математике) и незащищённых лабораторных работ по физике. Учитывая всю тяжесть и неотвратимость наказания за неуспеваемость не только в виде неувольнений по субботам за учебные должки, но и возможный недопуск к экзаменационной сессии и идя навстречу некоторым безалаберным курсантам преподавательским составом училища был организован так называемый период открытых дверей. День открытых дверей для нерадивых курсантов в учебные аудитории кафедр высшей математики и физики. Ну, это когда вместо небольшого передыха со сном между учебными парами и вечерней самостоятельной подготовкой должники усиленно пытаются закрыть все свои долги путём оптовой сдачи зачётов и контрольных. И так уж получилось, что в числе соискателей заветных зачётов в одной из аудиторий кафедры физики, что была на третьем этаже главного учебного корпуса, нас собралось человек пять – семь, жаждущих непременно разом защитить все свои лабораторные работы у старшего преподавателя кафедры Нины Петровны Козловой.
Следует заметить, что Нина Петровна курсантов очень любила и питала к ним нежные материнские чувства и не только потому, что в тот момент у нас на факультете учился её сын – четверокурсник, а потому что в каждом курсанте она искренне видела перспективного офицера. Но она также искренне ненавидела лоботрясов и отъявленных врагов физики, кои в её глазах и выглядели поголовно все должники по лабораторным работам. Защищать лабораторки надо было задолго до экзаменационной сессии, так как если с этим делом затянуть, то на экзамене непременно будет задана пачка дополнительных вопросов именно по темам тех самых лабораторок. Иногда Нина Петровна всё же проявляла некоторую гуманность с терпимостью и допускала иного ленивца до экзаменационной сессии даже с несколькими незащищёнными лабораторками. Жестокая расплата за лень настигала разгильдяя прямо у экзаменационного стола. Вместо билета соискатель удачи должен был вначале защитить все свои лабораторные, а уж потом, если останутся силы и воля к победе, ему позволялось попытать удачу и сыграть с судьбой в орлянку уже на тему экзаменационного билета. Так что, боясь именно таких жутких перспектив, мы в тот вечер сидели притихшими сусликами перед Ниной Петровной и по очереди подходили к преподавателю на лобное место по её вызову. Защитив одну работу, мы тут же отсаживались в сторонку за соседний стол и судорожно готовились к защите очередной лабораторки. Тот, кто не смог защититься, отлучался на сегодня от дальнейших потуг и позднее был вынужден искать у преподавателя свободное время, чтобы доказать ему свою искреннюю любовь и преданность учебному предмету. И вот, когда часть наших собратьев по несчастью уже покинула аудиторию, и нас осталось не более трёх человек, и когда я, в предчувствии своего последнего захода, тщательно перелистывал замусоленные страницы своего конспекта в трепетном ожидании очередного подхода для защиты, дверь внезапно открылась и в ней появился дежурный по нашему классу с чемоданом в руке...
Это всё присказка была. А вот и сама история.
В каждом взводе ежедневно назначался дежурный по классу, который ровно на один учебный день наделялся определёнными полномочиями, мало отличавшихся от обязанностей дежурного по классу обыкновенной средней школы. В дополнение ко всему училищный дежурный снабжался чемоданом старого советского образца, журналом учёта посещаемости класса и нарукавной повязкой «рцы» с пришитыми к ней цифрами учебного класса, вырезанные из тёмно-синего подматрасника.
Перед каждым занятием, будь то лекция или практическая часть, дежурный по классу в верхнем левом углу доски всегда писал мелом:
По списку - … к-тов
Налицо - … к-тов
Деж-во - …. к-та
Болезнь - … к-т
Благодаря этому преподавателю сразу становилась понятной статистика посещаемости его занятий, и в дополнение к этому дежурный непременно производил устный строевой доклад по определённой форме:
«Товарищ преподаватель, в 312 классе по списку 30 курсантов, налицо – 24, дежурство – три, трое – в санчасти» …
А как же быть если проводятся занятия по английскому языку? – спросите Вы. Да, нет ничего проще – доклад проводится на изучаемом языке:
«Class Attention!
Comrade teacher! The class of 312 are ready and correct…» - ну и так далее.
Ах да. Ещё чуть не забыл про самое главное рассказать – про чемодан! Это обыкновенный и безликий чемодан для вещей – типичный представитель советского ширпотреба восьмидесятых годов минувшего тысячелетия.
И вот подобный чемодан у нас использовался для хранения и переноски обыкновенных ученических общих тетрадей в 96 листов. Таким образом на лекцию курсанты не носили с собой ни портфелей, ни рюкзаков, ни папок с тетрадками. Для этого имелся дежурный по классу, который в перерывах между парами забегал в свой класс и каждый раз наполнял чемодан нужными тетрадями по определенному предмету. Перед занятиями он раздавал эти тетради всему классу, а после занятий все курсанты опять сдавали дежурному в чемодан свои конспекты, и тот взмыленным Савраской опять убегал в класс, чтобы произвести необходимую замену. Конечно же, чтобы помочь сэкономить время дежурному, накануне все тетради в конце учебного вечера складировались стопками на столе по дисциплинам грядущего дня. Всё централизованно, чинно и предельно просто.
Пары закончились, и вот в тот самый момент, когда мы, оставшиеся на защиту лабораторок, сидели перед Ниной Петровной, к нам в класс заглянул дежурный и бросил мне:
- Я тут оставлю чемодан с тетрадками по физике. А ты после сдачи зачётов забери его в класс. Ладно?
- Ладно! Нет проблем!
Защита лабораторных наконец успешно завершилась и я - весь такой окрылённый и счастливый - примчался в класс. Сегодня уже можно немного расслабиться и что-нибудь почитать из художественного и неактуального… или подремать до программы «Время». И ведь в тот момент я даже и не вспомнил про забытый в чужой поточной аудитории наш чемодан.
Наступило утро, и как это положено по законам бутербродного жанра, по утру свежий дежурный к своей великой досаде не обнаружил в классе ни повязки, ни журнала, ни чемодана.
Весь обескураженный и полный вселенского расстройства, он поверженным вернулся в уже заполненную курсантами учебную аудиторию и признался в своём бессилии. Оставалась какая-то пара минут, за которые ещё можно было выяснить причины пропажи и хоть как-то исправить дело. В ходе допроса прежнего дежурного выяснилось, что накануне он почему-то оставил чемодан в поточной аудитории под патронаж сдававших лабораторки. Метнуться туда было минутным делом. Но поиски, увы, не принесли результата. Никакого. Чемодан пропал. Совсем! И тут же был назначен крайний – именно Ваш покорный слуга: он забыл, он оставил, и он во всём виноват. И в тот момент почему-то ни у кого не возник нормальный и вполне логичный вопрос: а почему же в тот злополучный вечер дежурный по классу не удосужился самолично отнести в свой родной класс этот чемодан, а решил попросту сплавить его тем, кто в этот момент были озабочены совсем иными проблемами? Но это уже никого не волновало и не трепыхало. Жизнь без стрелочника – сплошная катастрофа. Виновный был найден и был подвергнут публичному остракизму…
Хотя у иного читателя и может возникнуть вопрос:
- А в чём тут страшного? Ну подумаешь, тетрадки, ну подумаешь – чемодан…
Да, конечно, ничего страшного в этом нет. Но! Не так страшен чёрт, как его малютка! И этой самой «малюткой» был классный журнал учёта посещаемости. Это один из самых важных журналов. В нём отмечается посещаемость курсантов, но и заносятся преподавателем замечания недисциплинированных курсантов (если такие были выявлены в течение занятия), а также записываются темы лекции или практики. И вот именно это самый архиважный кондуит пропал вместе с чемоданом и волшебной повязкой.
Тут же - на первой же лекции - старшина класса Илья Цельш послал меня… уж послал, так послал…
Нет. Не на долго и совсем недалеко. Он приказал за эту учебную пару найти чемодан… А где его искать? В каких аудиториях и каким образом, если сейчас всё забито курсантами и проводятся занятия? Врываться в очередное помещение и с придурковатым видом спрашивать:
- А у вас тут не затерялось ли лишнего чемоданчика?
Абсурд? Да полный!!! Тем более что из себя представляет – праздно шатающийся неприкаянный курсант по пустынным коридорам главного учебного корпуса, да вдобавок ещё и первокурсник? Это же ходячий набор кучи замечаний и нареканий – своеобразный Клондайк для дежурного офицера. Возвращаться в аудиторию обратно, не имея никаких результатов, было бессмысленно и, чтобы избежать кары неминучей, было решено по-тихому зашхериться в родном классе до перерыва. В тёмном тихом помещении на составленных рядом стульях спалось неудобно и тревожно. Перерыв между академическими часами лекции наступил с громким хлопком двери в класс, когда старшина влетел коршуном и лёгким отеческим пинком спихнул на пол спящего «искателя». Кратковременная взаимная перепалка с объяснениями невозможности проведения поиска имущества класса в период занятий была прервана очередным звонком, приглашающим спорящих занять свои учебные места в партере аудиторий. Далее «виновнику» было совершенно невыносимо на каждой лекции лично вставать с места и объяснять очередному преподавателю, почему на его столе отсутствует журнал посещаемости 312 класса. К концу второго дня эти объяснения «виновным» уже выдавались кратко, лаконично и твёрдо поставленным голосом. Только один преподаватель, а именно Нина Петровна, выразила некоторое недоумение по этому поводу, так как она отлично помнила, что в тот момент «виноватый» не мог отвлекаться и интенсивно сдавал зачёт по оптическому резонатору (я эту тему запомнил на всю жизнь) и не мог отвлечься на оставленный кем-то чемодан.
Но, невзирая ни на что, еретик уже был назначен, приговор тоже был вынесен и теперь аутодафе было лишь делом времени. Старшина класса торжественно объявил, что за каждый «позор» на каждой лекции мне автоматически присовокупляется одно неувольнение. Учитывая некоторые реалии, им также было принято решение теперь переключить время поиска пропавшего чемодана на период самоподготовки. То есть в вечернее время, когда все аудитории открыты для самоподготовки курсантов, можно было в вольном режиме обходить все помещения и искать пропажу, будь она трижды неладна. Поиски в учебных классах второго и третьего курса проблем не составляло. Младшие курсы охотно позволяли осматривать свои помещения. Иное дело обстояло со старшими курсами. Можно только догадываться, что мог испытывать первокурсник, кроме трепета и ужаса, когда он пытался ворваться, пускай и с робким стуком в дверь в аудиторию к четвертому или тем более - пятому курсу… Но именно в тот момент оттачивалось у желторотика мужество, терпение, терпимость, презрение к смерти, и готовность совершить, если не подвиг, то что-нибудь героическое…
В тех аудиториях только представление всем старшекурсникам и обращение к ним с разрешением порыскать по чужим закоулкам превращался в банальный военно-прикладной водевиль. Причём никто из одноклассников не выказал ни малейшего желания идти на помощь «виновному» в его поисках … и даже никакого сочувствия тогда от них никакого не проявилось. В молодости мы решительно осуждаем чужие ошибки и также решительно прощаем себе свои собственные… так и прошла первая учебная неделя. Как вы и догадались – всё безрезультатно. Судя по тому, что старшина нашего класса в одни выходные остался в роте без увольнения, можно было сделать единственный неутешительный вывод, что ему тоже прилетело от начальника курса за утрату документации с чемоданом…
Ну что ещё можно сказать про этот дурацкий чемоданчик. Спустя вторую неделю Ваш покорный слуга уже имел в своём активе неувольнений почти на три квартала вперёд – старшина был справедливым и немного суровым! В суточные наряды он принципиально запретил мне заступать, чтобы ежедневно я занимался священным самоистязанием в поисках чемодана, за что снискал уже нехорошую популярность среди одноклассников в роте…
Но всё вдруг переменилось в одно обыкновенное утро. В нашем учебном классе тогда проводились практические занятия по инженерной графике (ИГ). Мы выполняли зачётные работы, усердно скрипя графитом по плотным форматным листам под неусыпным контролем преподавателя, когда дверь в класс, совершенно без предварительного стука распахнулась «с лёгкостью перевёрнутой страницы» и на пороге появился приторно улыбающийся… пятикурсник с нашего факультета. Ко всеобщему изумлению в своей руке он держал… наш грёбаный чумудан!
- Это ваше? – спросил он у ошалевшей аудитории.
- Дааааа! – такого дружного ора на занятиях история училища ещё не слышала. Все неистово радовались! А старшина класса так эмоционально описал преподавателю по ИГ все треволнения и переживания, связанные с утратой этого чемодана и вот наконец вновь обретённого счастья, что зачётное занятие было завершено всеобщим трогательным зачётом.
А «виноватый» ….
А всё осталось в силе. И все мои неувольнения остались в силе тоже. К тому же мы потом вместе со старшиной класса ещё всю следующую неделю бегали по кафедрам и восстанавливали в журнале все темы лекций… но главное, чего мы не стали реинкарнировать, так это те замечания, которые наши одноклассники получили за тот период от преподавателей на лекциях.
Вот на этом можно было бы и окончить повествование, но… там же вторя часть обещалась быть…
Вдруг в повседневную жизнь лопоухого первокурсника вмешались Его Величество Случай и Ея Сиятельство Нежданная Неожиданность, которые в последствии сыграли со своей жертвой весьма злую шутку.
© Алексей Сафронкин 2022
Другие истории из книги «БОЛЬШЕ, ЧЕМ ТИРЕ» Вы найдёте здесь.
Если Вам понравилась история, то не забывайте ставить лайки и делиться ссылкой с друзьями. Подписывайтесь на мой канал, чтобы узнать ещё много интересного.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.