Рассказ
- Быстро же у тебя получается! – Я натянула заснеженную шапку поглубже и снег стал падать на лицо и неприятно таять. Но больше всего бесила шерстяная шапочка, связанная совершенно не по размеру бабушкой. Ну что поделаешь, если под 80 лет старушка стала слепа и неуклюжа. А без шапки из дома не выпускали вплоть до весны! Тогда эта шапка раздражала еще больше. Непонятно алого цвета с желтыми вкраплениями. В ней было жарко, голова потела, а прическа в школе приобретала несносный несчастный вид.
Придя домой, я разделась, догнав все-таки старшего братца, который был на 7 месяцев старше меня. Почему на семь? Да потому что папа рискнул от нас уйти к покойной ныне тете Римме. А после того, как она почила, притащил гаденыша с собой. Нате-здрасьте!
Гаденыш, впрочем, быстро освоился. Бабушка Зина даже связала ему шапочку. Зеленого цвета с желтыми полосками. Та была чуть мала, что придавало Борьке еще более нелепый вид чем у меня.
Гулять мы ходили вместе. Санки были одни на двоих, и я целенаправленно с вечера их прятала за печку. Борька был очень глуп, поскольку каждый раз их искал не там, где надо.
Мы прибежали прямо к обеду. Бабушка готовила борщ и полезные тушеные овощи. Гадость редкостная, но в 11 лет после прогулки сожрешь все.
Борька навалился на борщ с зеленью, чавкая и показывая бабушке большой кривой палец. Чуть не стошнило от его приторной улыбки, но других друзей у меня не было. Поэтому приходилось мириться с существованием этого оболтуса.
- Бабушка, все было очень вкусно! – сказала я, отдав собаке добрую половину обеда, пока никто не видит.
- Дашенька, солнышко, подойди ко мне! – бабушка звала меня так, когда ей нужно было засунуть нитку в иголку или посмотреть хорошо ли она почистила картошку. Мне, которую в детстве назвали не Даша, а Надя, даже объяснять не надо было, что обращаются ко мне. Бабушка Зина путала от старости имена и забывала часто даже как ее зовут. Но нам заменяла маму, пока та упорно шлялась непонятно где. Папа возвращался поздно с работы, гладил нас по головам и говорил, что все будет хорошо. Но что именно, не объяснял. А мамы все не было и не было. Иногда она все-таки возвращалась от дяди Пети, Васи, Саши. Она считала, что таким образом мстит папе за загул. Но на самом деле она злила только нас. Постольку у папы уже давно появилась некая прекрасная особа под именем Виолетта. Мама, с ее вечным перегаром, и рядом не стояла с этой Виолеттой. Но объяснять пьяному человеку, что дети есть дети и они хотят тоже внимания, не только Петя и Саша, бесполезно.
Нам не стукнуло и 13 лет как бабушка умерла. Тихонько заснув, даже не издав глухого стона. Не оставив и следа в наших сердцах…
- Я ненавижу, ненавижу красный цвет. Пусть все что с ним связано будет дымным, несвязным и вечно в плохом настроении. Зеленый еще… цвет болота. Пусть засасывает. Пусть поглощает и множит вечную скуку… Трепетные паразиты и спиногрызы! Опять все сожрут и дрянь еще эта шарохается где-то.
Несвязный ворох детских голосов промчался по лестнице, влетая в очередной пролет. Визг, гам… Так это все действует на пожилую старую психику.
Не вынимая половника из борща, она окинула взглядом голодные детские глаза, прекрасно зная, что Шарик сегодня будет сыт и доволен, ведь добрая половина достанется ему. Но это неважно. Главное, чтобы к следующей зиме был готов красный шерстяной шарф с желтым вкраплением и зеленые перчатки с желтыми полосками.
- Бабушка Надя, а можно подогреть суп в микроволновке немного? – робко спросила девочка Женя.
- Конечно Машенька. И Костеньке заодно погрей, будь добра, а то бабушка устала сегодня вам борщи варить.
Гришка завел глаза наверх, Женя жестом его осадила и умоляюще взглянула на брата. – Бабушка старая, ничего не поделаешь, надо мириться с причудами пожилых. Давай тарелку.
Я села на диван, взяла спицы и уснула… Снился луг, мама и еще какие-то лица. Непричесанная я бежала за мамой вслед, и так и не догнав упала на землю, злясь на алые башмаки и сзади плетущегося Борьку.
Спустя всего каких-то полчаса я все-таки догнала маму.