Напряженно шумели ветра за стенами Северной Башни. Весь вечер шёл дождь и с приходом ночи он не успокоившись, набрал ещё большую силу и обрушился на мир, словно желая потопить все живое. Будь его воля он бы смыл с лица земли города и страны, заключил бы в темницу воды все леса и горы, пустоши и равнины, он уничтожил бы каждого, блуждающего во мраке этой беспокойной и тревожной ночи. Но все же оставались силы способные сдерживать дикий и свирепый нрав природы, время истинного хаоса прошло, хотя многие чародеи скажут обратное- время для хаоса еще не настало.
Северная Башня существовала уже более тысячи лет. Она вросла в землю, вцепилась в нее корнями и намеревалась простоять так еще целую вечность. Высохнут моря и океаны, раскрошатся в пыль великие горы, погаснет солнце и мир будет погребён под толщей льда, но Башня будет по прежнему стоять, возвышаясь над смертью и жизнью, над всем существующем и над всем почившим.
Сильный порыв ветра, распахнул окно одной скромной и неприметной комнаты. Единственной комнаты, где в столь поздний час ещё не дремал огарок свечи, тусклым сиянием озаряя ветхий стол и страницы книги, которой только предстоит быть написанной. Ветер, ворвавшись в спальню, заключил в ледяные объятия чародейку, что не могла сомкнуть глаз в эту ночь. Она опустила перо, уже занесённое над девственной страницей книги и вернув его в чернильницу, встала из-за стола спеша затворить окно.
Оставив ветер вновь бушевать за стенами башни, чародейка накинув поверх чёрного, бархатного платья тёплый платок и вернулась за письменный стол. На этот раз решимости у неё было больше, не тратя время зря, она взяла перо и вывела на заглавной странице:
«Собственность Альмандин Лалик, колдуньи Северной Цитадели, входящей в Ковен Жатвенного Ножа.»
Начало положено. Юная Альмандин, не знала чем обернется эта история. Она не предвидела будущего и могла лишь предположить, как скажутся в грядущем принятые сегодня решения. Но чародейка чувствовала, что должна воплотить свой план в жизнь. Безучастность была ей противна и ее смелое сердце звало ее в бой.
«Не знаю, где я родилась, не знаю ни отца, ни матери. Домом мне стала Северная Башня. Здесь прошло моё детство, отрочество. Меня совсем маленькой нашла Верховная Жрица, когда колыбель мою прибило Буйно-морем к самому подножью твердыни. Мне повезло, я оказалась не простым младенцем, а чародейкой. Во мне бушевали силы природы и сама того не хотев, я вызвала шторм, пока бороздила на скромном своём корабле бескрайнее море.
Верховная Жрица, Элеона стала мне матерью. Крепко держа за руку, она провела меня по миру колдовства и обучила всему, что знала сама. Всем своим умениям, всему что у меня было я обязана только ей. После обучения, каждого юного чародея отправляли на поиски реликвий. Разные древности, созданные величайшими колдунами и колдуньями, разбросанные по свету и заключённые в затерянных тайниках. Целью было найти хоть один такой талисман, тогда ты по праву мог считаться частью ковена.
Я вернулась в Цитадель, спустя три года странствий изменившись, повзрослев. Во всяком случае в это хотелось верить. Продемонстрировав кулон, обнаруженный мною в затонувшем дворце Покинутого Короля я завоевала место под слепящим, золотым солнцем. Я обрела то ради чего дышала все это время. Я стала частью ковена. На моей шее, поставили особую метку в виде созвездия кита, покровителя водных чародеев. Этот рисунок, выжженный колдовством на моей коже, был символом моей власти, знаком, что во мне достаточно сил, чтобы с моим мнением считались.
Гордость, переполняла меня в тот день. Принадлежность к ковену одной из Башен давала чародею много преимуществ, как минимум все двери становились для тебя открытыми. Чародеев уважали и ссориться с ними никто не желал. Но были и те волшебники, что предавали свои цитадели. Для меня всегда это было чем-то немыслимым. Бросить людей, воспитавших тебя, тех кто научил тебя всему, что знал сам. Неблагодарно покинуть место, приютившее тебя. Ведь башни давали шанс абсолютно любому чародею, несмотря на происхождение. Поступившие подобным образом колдуны были опозорены до конца своих дней, они становились деревенскими затворниками, живущими на продаже зелий и мазей. Среди чародеев ковена это считалось в высшей степени унизительным, растратить потенциал на бесславную, одинокую жизнь. Я не понимала, как можно было избрать этот путь.
После получения печати ковена, я жила в Северной Башне ещё пару лет, продолжая изучать ведовство. Но конечно, затворницей я не была. Используя прыгучий камень, я путешествовала по миру, не тратя драгоценного времени на дорогу. Сжал в кулаке камень, подумал про место, где хочешь оказаться и подпрыгнул. Бах! И ты уже там, где душа пожелает. Так, в день когда мир живых впервые столкнулся с миром мертвых, я была в Драгограде на празднике в честь богини Дайенны.
Культ её, не был мне близок, но даже те, кто не веровал в покровительницу женщин и урожая, а поклонялся, например Гаидее или Леннбу, всё рано приезжали в город на торжество.
В Драгограде повсюду, висели гирлянды из розовых пионов, переплетенные друг с другом золотой нитью. На улицах, раздавали сладости, местные жители угощали приезжих гостей вином. Даже с Песчаного брега на праздник приехали факиры, заклинатели змей и джины. Кого только не было в Драгограде на празднике вечно молодой Дайенны!
В тот день, я была радостна и счастлива. Я пела вместе со всеми и танцевала без устали, отдаваясь чувствам, завладевавшими сердцем. Как же прекрасно это было! Ну, почему мне никто не сказал, что случится потом, тогда я бы танцевала ещё больше, пела бы ещё громче и сохранила бы в памяти каждую секунду того, уже ушедшего спокойного и счастливого времени. Но я никогда не видела будущего, оно было закрыто для меня и неизвестно. А потому, я даже представить не могла, что случится после того, как на главной площади Драгограда выступили приезжие циркачи.
Мальчишка, возвращавшийся домой уже поздним вечером, заметил людей блуждающих без дела по городскому кладбищу. Любопытство подстегнуло паренька подойти поближе и тогда в свете лампы, что он держал в руках, он увидел свою бабушку. Она была бледна и несчастна, глаза ее странно смотрели перед собой и нельзя было угадать о чем думала женщина. Она, слегка покачиваясь, ходила из стороны в сторону, вымученно постанывая при малейшем движении. И все бы ничего, но бабушка того мальчишки была мертва уж как три года.
Мальчик закричал, стоило ему осознать увиденное и это было его роковой ошибкой. Мертвые, как выяснилось, шума не любят. Заметив ребёнка они накинулись на него и гнали до самой городской площади, где восставших из мертвых заметили уже все остальные.
Началась паника. Все, как в кошмарном сне. Люди обезумев от страха бежали кто куда, не разбирая дороги, сшибая с ног и давя других испуганных неожиданным визитом, давно почивших, родственников. Крики и плач, заменили праздничную музыку и представления. Я ничего не понимая, остолбенев от ужаса беспомощности смотрела на то, что случилось с Драгоградом. Один миг и чудесного города не стало, его заполонили страх, ужас и печаль. Я видела, как некоторые пытались поговорить с умершими любимыми или просто знакомыми, но те больше не были людьми, воскресло тело, но душа обратно не вернулась. В тот день дети погибали от рук умерших родителей и наоборот. Не пережившие кончину своих дочерей и сыновей, матери бросались к ним, восставшим из земли, к их запачканным в грязи и наполовину сгнившим телам и умирали, ведь мертвые не знали пощады. Они были злы и жестоки, и не зная милосердия убивали тех, кого когда-то любили.
Хаос закончился лишь тогда, когда чародеи прибывшие на праздник собрались вместе и общими силами заставили всех мертвецов вернуться обратно в могилы. Это было тяжело и даже когда все закончилось, ни у кого из нас не было чувства, что это надолго. И мы оказались правы.
Подобные случаи участились. О них сообщали со всего Континента. Самым пугающим было то, что с каждым разом ожившие покойники становились все сильнее и злее, их было тяжело успокоить и однажды, известные колдунам и колдуньям чары перестали действовать.
После случившегося в Драгограде, я вернулась в Северную Башню и сообщила обо всем случившимся Элеоне. Она слушала меня не перебивая. Такой мрачной и задумчивой, я пожалуй не видела ее никогда. Сотни чародеев отправились в разные уголки мира искать информацию о происходящем. Но добились они малого. Разве что….говорить о таком, считается неправильным. Это всего лишь сплетни, но часть чародеев, полагает, что восставшие из мертвых, подчиняются некоему одному волшебнику. Никто не называет имени, но если верить слухам это может быть создатель Пятой Башни.
Пятая- легенда и сказка. Этому меня всегда учили. Верить в такое, все равно, что ждать того самого волчка, который должен укусить за бочок нерадивого ребёнка. Но зная все это, меня так же учили тому, что воскрешение мертвых невозможно и противоестественно, а теперь покойники разгуливают по Континенту, убивая людей и разрушая города.
Я боюсь признавать, но кажется все чему меня учили…»
На этом Альмандин отбросила перо, будто испугавшись того, о чем хотела написать. Чародейка поднялась со стула и беспокойно принялась ходить по спальне, все думая и размышляя, о том, что делать ее беспокойной душе дальше. Но на самом деле, все давно уже было решено ею. Она не может больше сидеть в башне и смотреть на мир, утопающий в крови и смерти. Альмандин никогда не была затворницей, но Элеона приказала ей остаться в цитадели и та, подчинилась ей. Но теперь это решение кажется ужасно неправильным.
Решительно подойдя к столу, Альмандин схватила книгу в которой писала и с шумом захлопнула ее, прижав к груди.
Не просижу больше узницей ни минуты! Решила она и вопреки обещанию Элеоне, начала собирать вещи.