Марина-Хэппи пробудилась от лая - хриплого, срывающегося на вой. Девушка разлепила веки. Мать- в ночной рубашке- нависала над ней. Верхняя губа дёргалась, обнажая тёмный пролом в зубном ряду. Из горла вырывался собачий лай.
«Икота!»
Таинственная болезнь северянок, известная исстари. Заболевшая издаёт звуки, напоминающие гавканье. А потом с языка срывается непотребная ругань. Поток проклятий невозможно остановить, какие бы усилия ни прилагала несчастная или её близкие. Считается, что насылают напасть колдуны -« икотники». Бывает, что человек выругается – и как будто тяжесть с плеч сбросит. Другое дело –икота. Этот словесный понос, или по-местному «худерьма», изматывает и истощает.
Вот и Маринкина матушка бледнела на глазах. Даже губы стали синюшные.
Дочь бросается в медпункт за фельдшерицей.
Измерив кровяное давление, та говорит:
-Надо бы в город отвезти…
-Не надо в больницу – так помру!-донеслось с кровати, куда уложили несчастную.
Медичка извлекла шприц, но Лариса наотрез отказалась «уколоться». И никакие уговоры не возымели действие. Уложив свой чемоданчик, раздосадованная медичка покинула избёнку. Только каблучки застучали по мосткам.
И тогда Марина-Хэппи побежала в монастырь. Отец Авель был занят приёмом паломников. Но девушка решила: пока не увидит настоятеля, не уйдёт. В помещении, где она сидела, было тепло и сухо. Просительница согрелась, чуть размякла и… перенеслась в « Другое Место». В красивый каменный дом с палисадником. На кованой ажурной скамье – дама, на коленях у неё- девочка. Улыбчивые приветливые лица обращаются к ней, Марине-Хэппи. Они кажутся знакомыми…Вау! Да это же она сама и мама её.
-Что случилось, чадо? –густой бас врывается в ухо.
-Мамка помират!
-Ступай домой и жди!
Отец Авель поворачивается, и от колыхания полы пробегает воздушная волна. Марина-Хэппи мчится домой. И правильно делает! Потому что над избой Кудреватых стелется чёрный дым. Лариса развела во дворе костёр и сжигает одежду.
-Мама, зачем?
- Тараканы завелись!
Пока тушила огонь, пока укладывала мать в постель, Маринка-Хэппи так притомилась, что заснула.
А разбудил яростный лай.
Он был громкий, но всё-таки не заглушал бас, читавший «Отче наш».
Гавканье сменилось мяуканЬем.
Отец Авель прервался лишь единожды-чтобы с мученическим видом смахнуть с носа капельку слюны, сорвавшейся с губ больной и пульнувшей в него.
«Если пойду и долиной смертной тени, то не убоюсь зла…"- Отчитчик переходит к Псалтири.
Хотя в избе прохладно, его лоб покрыт испарина.
Душераздирающие кошачьи вопли смолкают.
-Шиу- шиу- шиу…-Полчища тараканов выползают из рта, ноздрей и ушей матери. Та задыхается.
Маринка-Хэппи бросается в сенцы и бухается на колени:
-Господи, помилуй! Господи, помилуй!
Дверь отворяется. В лице Авеля-ни кровинки. Он кладёт ладонь с вздувшимися венами на темя девушки:
-Оставайся с Богом, чадо!
Проводив старца, Марина-Хэппи идёт к матери. Желтовато-синюшное лицо той неподвижно.
-Боязно мне…-шепчет ей в ухо доця.
Материнские веки ответно дёргаются.
Стукнула дверь. Вернувшаяся фельдшерица снова вытаскивает тонометр, потом говорит:
-Надо бы санавиацию вызвать.
Но Марина-Хэппи чувствует: уже не надо.
Она провожает медичку до ворот.
-Спасибо вам, тётенька!
В ответ та лишь касается к её плеча!
Мать лежит с открытыми глазами:
-Подушку под спину подложи!
Девушка бросается выполнять просьбу. Приподнимая тело, она опасливо оглядывает постель. «Ни одного усатого!»
-Мама, пить хочешь?
Лариса Ивановна качает головой -тусклые волосы падают на впадины щёк. Марина- Хэппи берёт гребень и причесывает больную. Потом расправляет одеяло.
- Не мельтеши, доця…
Девушка застывает на краешке постели.
« Глаза-то у матери ярко-голубые. Как у той, что в «Другом Месте».
- Чудышко ты моё! Как жить будешь? После меня…
-Жить буду хорошо!- доця и сама верит в то, что говорит.
* * *
После того, как удалось избежать катастрофы с книгами Светлана-Соломия задумала отблагодарить настоятеля. Она пригласила его на обед. Тот предложение принял, но намекнул: «Не хлебом единым…» Девушка намёк поняла.
В назначенный час раздаётся стук в ворота. Хозяйка спускается во двор, чтобы встретить гостя. За плечом отца Авеля маячит знакомая футболка. Светлана-Соломия с трудом справляется с собственным лицом.
Прежде решено вкусить пищи духовной.Они гуськом поднимаются на второй этаж. Замыкает шествие москвичка.
Иконы в так называемой молитвенной задёрнуты занавесками. Впритык к стене - неподъёмный кованый сундук. Светлана-Соломия бренчит связкой ключей.
И вот крышка поднимается- запах лежалой бумаги и чего-то ещё.
Эрик необычно собран, при этом будто забывает дышать. Ему предстоит встреча с Жанной. Каким нестерпимо долгим было ожидание! И вот его терпение вознаграждено. Жанна предстаёт перед ним. В красном марокене.
- Кожа с тиснением из Марокко использовалась для переплёта ценных книг!- оповещает отец Авель. –Для достижения своего любимого красного цвета африканцы применяли порошок «кармин». А известно ли вам из чего он готовился? Из насекомого под названием «кошениль».
До Альки все эти умности долетают, как сквозь вату: её внимание сконцентрировано на мужских руках, которые касаются красного переплёта.
-Как протестантское по сути учение оказалось у старообрядцев?- вопрошает Эрик, покрываясь испариной.
- Имеется одно предположение,- отвечает иеромонах.- Среди староверов Севера имелось немало «питерщиков». Это крестьяне, которые ходили на заработки в Питер. Возможно, наиболее продвинутые - «тайнодумы», - там и познакомились с этими идеями.
Пальцы коллекционера касаются бахромчатой потёртости на переплёте: здесь должно быть тиснение. Но вместо экслибриса подушечка указательного нащупывает неровность.
«Грызуны поработали?»
Але тоже дали подержать манускрипт, перетянутый толстой, выцветшей кожей. Медные застёжки поржавели и в некоторых местах скручены проволокой. Когда «московка» открыла рукописную книгу, в глаза бросились тщательно выполненные красные буковки. Пожалуй, это единственное, что она оценила по достоинству.
Что касается всего остального…
Страницы пожелтели, шелушились, кое-где обуглились. К её пальцам прилипла бумажная пыльца…
Пора уж и на стол накрывать, но хозяйка медлит, не решаясь оставить семейные сокровища без догляда. А посетители, не замечая течения времени, всё глубже погружаются в свои изыскания. Вот тетрадь в ветхом коленкоровой обложке. Чтобы странички не рассыпались, перетянута бечёвкой. Эрик тянет за узел, но он не поддаётся.
-Васёк, принеси ножницы!-командует сестра. Долго ждать не приходится. С молчаливого согласия домоправительницы Эрик разрезает путы.
-Рукописный сборник духовных стихов, -комментирует он, вглядываясь в выцветшие строчки. - Конец девятнадцатого века, самое позднее- начало двадцатого. Бумага обычная, без филиграни, сорок пять листов. Тексты написаны полууставом, четырьмя различными почерками. Заголовки и буквицы –красными чернилами.
-Мы от мира удалились
-Жизни скорбной посетились
-И от самых юных лет летъ
-Ищемъ твой благий советъ
-Господи помилуй
Эрик возвращает тетрадь в сундучное нутро, но уже в следующее мгновение остолбенело смотрит на очередной артефакт.
«Поморские ответы»!
Авторство принадлежит Андрею Денисову. Идеолог старообрядцев-беспоповцев обладал таким авторитетом, что основанный им в семнадцатом веке Выгорецкий монастырь стал крупнейшей обителью ревнителей «древнего благочестия». Более того –он был официально признан властями!
Главная идея «Поморских ответов»: у русского народа – особый путь, как христианский, так и исторический. Только Русь сохранила чистое христианство Стоглавого Собора 1551 года.
В отличие от старообрядцев-«скрытников», "денисовцы" не ожидали скорого апокалипсиса. Их главная цель – восстановление церкви старой веры, но на новом, соборном, а не на иерархическом основании. Пожалуй, они были христианами –демократами.
На книге - надпись:
« А сию книгу из дома никому не вынести и не продать и никогда не дать в подарок, а буде кто продаёт или даром кому отдаёт – того судит Бог!»
-Извините, но пора обедать! - Хозяйский голос нарушил благоговейную тишину.
Светлана-Соломия и Эрик обменялись беглыми взглядами – точно скрестились два клинка. Русский немец возвращает книгу на место. Будто укладывает в гроб дорогого человека.
За обедом отец Авель осведомляется о намерениях Беспоповцевых, «если, не дай Бог, дойдёт всё-таки до паводка».
- А мы к папе в Москву поплывём !- оповещает Васёк.
Сестра поправляет:
-Ты поедешь, а я останусь: на мне - дом, огород.
На это отец Авель замечает, что при такой погоде рассчитывать на урожай не приходится.
В какую-то минуту Василию слышится сиплый астматичный вздох- там, над их головами.
Голос старинного сундука?
Мальчик бросает на сестру, но та, занятая разговором, ничего не замечает. И тогда он выскальзывает из-за стола, чтобы подняться в библиотеку. И в этот миг его взгляд устремляется в окно, а за ним-жуёт жвачку и одновременно лузгает семечками Анка! Пацан замирает на полпути к цели, затем резко меняет маршрут.
Выйдя из-за стола, Эрик с нежностью гладит закруглённую спинку венского стула:
- Отлично сработано.
«Ну, и что из того?» По Алиному мнению, мебель Беспоповцевых напрочь лишена как эстетики, так и удобства. Взять хотя бы железную кровать с никелированными шариками. По утрам её следует заправлять, выравнивая складочки и выкладывая пирамиду взбитых подушек.- И кому это надо?
После ухода гостей жиличка запирается в своей комнате, а Светлана-Соломия несколько часов кряду яростно драит половицы, выбивает полосатые домотканые половички.
* * *
-Ну что, Эрик, убедился?
- Я под большим впечатлением, отец Авель.
-Сюда архиографы наведывались давно. Они и раскопали уникальные издания. Некоторые хранились в амбарах с мышами и уцелели чудом.
- И всё же не исключено, что могут встретиться подделки. В начале девятнадцатого века копирующих древность изданий выходило не так уж мало. «Старина» воспроизводилась искусно. Некоторые владельцы до сих пор считают, что хранят подлинные, «дониконовские» книги.
-Сомневаюсь, чтобы старообрядцы занимались имитацией древности.
-Простите, отец Авель, но вы же не специалист.
-А красный марокен? -глаза иеромонаха лукаво суживаются.-Случаем, не коленкор?
-Натуральная кожа. На протяжении 19 века большинство русских книг выходило из типографий непереплетёнными. Книжную одёжку изготавливали по индивидуальному заказу. Более того первый владелец красного марокена заказал и личное клеймо. Только по какой-то причине оно стёрто.
Показались монастырские ворота. Шаги настоятеля замедлились.
- Эрик, я хотел бы…-столь официальное обращение не сулило ничего хорошего.- Нам нужно потолковать.-Не кажется ли тебе,что ты ступаешь на минное поле?- Насмешливая и одновременно предостерегающая улыбка перерезала монашескую бороду.
-Уж не о беспоповских ли прелестницах речь, Олег Яковлевич? О, простите,отец Авель?
-И о девушках тоже.
-А если это любовь?- Эрик принимает делано серьёзный вид.
-Слово «любовь» в этом случае- неуместно. Другое–непечатно. Обойдёмся понятием «блуд».
Рука отца Авеля потянулась к волнистой бороде – точь в точь как у ассирийских царей в школьном учебнике Эрика.
-Простите, отец Авель, мою дерзость, но хотел бы спросить… Зачем вам всё это надо? Я имею в виду заботу о целомудрии вполне себе половозрелых девиц. Ведь это, как я понимаю, не входит в прямые обязанности монастырского настоятеля.
-Не входит.
Краткость ответа смутила вопрошавшего, и он повернул голову в сторону «ассирийской бороды», в прорези которой проглядывали белые, металлокерамические зубы.
-Я и сам задаюсь этим вопросом, - продолжил монах.-Наверное, всё дело в том, что я никогда не был просто... папой.
Он отпустил на волю волнистые ассирийские пряди, которые всё это время удерживал в пригорошне, после чего, не проронив ни слова, прошествовал через новые ворота.
Молодой человек остался стоять на мостках, покачиваясь с пятки на носок.
« Ничего не выйдет. Нужно сваливать».
Из сырого сизого воздуха вынырнул чёрный капюшон:
-Поговорить надо…
Он поплёлся за мешковатой курткой. Они свернули к реке. Как оказалось, целью прогулки была баня Беспоповцевых. Сверху закапало, и это укрытие казалось уютным. Тем не менее мужской голос прозвучал нетерпеливо:
-Что за игру ты затеяла?
-Тебе понравиться!- игриво откинулся чёрный капюшон.
- Не темни!
Заверещала молния куртки - обнажился свёрток.
-И что дальше?
Пальцы принялись освобождать ношу от тряпки. Показался марокен.
-Жанна! Откуда?
-От верблюда!
Мужчина резко опустился на скамью:
-Аж голова- кругом.
-« Когда кружится голова- позови знакомое дерево!»
-Что ты там бормочешь?
-Стихи.
-У тебя сигарета есть?-спрашивает он обречённо.
-Нету!
-Сколько ты хочешь за Жанну?
-Нисколько.
-Я серьёзно, Аленький цветочек!
-Я тоже.
-Чего ты задумала?
-Бартерную сделку.
-Давай пошагово.
-Я хочу, чтобы ты провёл со мной ночь…
Улыбка Чеширского кота раздвинула его губы:
- Где?
-Здесь.
-Как тебе удалось?-Он поводит подбородком в сторону книги.
-Когда посуду относила. Библиотека была не заперта. Замок от сундука лежал на крышке. Светка лоханулась.
-Но для чего?
-Это всё для тебя, Эрик. Я люблю тебя!
Слова, произведя заданную звуковую вибрацию, поглотились тишиной. От того, что реакции не последовало, возникло ощущение холодного звуконепроницаемого стекла.
Мужчина начал что-то методично проделывать с суставами пальцев, отчего они защёлкали.
-Прекрати! На нервы капает.
Эрик просьбе внял.
Поразмыслив, вытянул руки. Девушка вложила в них книгу. Он принял её со всевозможной осторожностью. Как бомбу для разминирования. Оба не произнесли ни слова, но и так было ясно: сделка состоялась.
Мужчина оглядел предбанник. Не найдя ничего подходящего, снял куртку и бережно завернул в неё артефакт.
Хотя печь-каменка ещё выдыхала тепло, девушку сотрясала мелкая дрожь.
-Озябла? Иди сюда – согрею.-Он протянул ладонь.
Алина ладошка потянулась навстречу. Наткнувшись на сухие затвердевшие бугры у основания пальцев, обмякла. А потом начала падать в сумеречное пространство…
Захватывающий дух полёт ледяной кисти и её приземление в горячей пещере мужской ладони.
Это последнее, что зафиксировали её органы чувств.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕКСТА "НЕ БУДИ ДЕВОЧКУ! ДО УТРА..." СЛЕДУЕТ.