Начальник подошёл к двери архива, открыл её запасным ключом, вошёл в помещение и с закрытыми глазами спросил:
-Да, что же ты тут копаешься?
После он открыл глаза и увидел чистоту. Григорий спросил:
-Ну как?
-Слушай, а ведь твоя работа может оцениваться даже в двадцать блюронов. Я поражён, я бы даже хотел, чтобы ты и никто другой работал в архиве, разбирал новые документы. А я бы платил за хорошо проделанную работу. Ты, Григорий, никогда так ранее не разбирал архив, как сейчас.
-Извините, но нет. Мне нужно нечто большее, чем уборка, мне нужны реальные задания. Ну и пять блюронов не повредят. Это моя награда за уборку.
-Да уж, хватит прибедняться. Я и все двадцать дать могу.
-А вам не в тягость?
-Ты, что? Пфф, нет, конечно. Я сам получаю по пять тысяч блюронов в месяц от государства, правда, часть мне приходится отдавать работникам, где-то три тысячи восемьдесят - шестьдесят . В общем, в этих пределах. Так что я могу позволить вычесть из своей зарплаты чуть больше, но немного, я ведь уже сказал, что сейчас у меня не лучшее время.
-А по какой причине?
-Ой, не хотелось бы мне вспоминать о своей бедной дочери – Кристине, сейчас ей очень плохо, мне приходится на то, чтобы излечить её тратить деньги на врачей.
-Ясно, сочувствую. Плюс у вас на аренду деньги уходят. Может, всё-таки десять, вместо двадцати. Мне жаль вас.
-Да, за аренду я плачу по пятьсот блюронов за один месяц.
-Стойте, подождите. То есть, если переводить на наши, то государство в месяц платят вам миллион рублей?
-Да, именно так.
-Из которых вы отдаёте семьсот пятьдесят шесть тысяч своим работникам, сто тысяч – платите за аренду, а у вас остаётся – сто сорок четыре тысячи рублей.
-Всё верно. А ты думал, что начальники получают на уровне вашего? Вам-то, простым людям, безыдейным, только и нужно, что еда да всякие семейные нужды. А мне, то есть нам, богатым нужно нечто большее, нам нужно развивать свою идею. Все мы смертные, но при этом делимся на создателей, вкладывающих в этот мир что-то новое и обычных семьянинов, которые так и не открыли свой истинный потенциал, как ты, если брать в пример. Ты, в целом, хороший работник, но ты ведь, наверняка, о чём-то мечтал, у тебя была своя фантазия, которую ты не понёс в люди, своя искра. У тебя есть свой выдуманный герой – ПатриотМэн. Но то, с какой стороны ты его показал – это просто ужасно. Ты придумал героя Филгории, а в итоге стал её врагом. Кому нужны такие герои?
-Да, а ещё я опозорил своего друга и даже предал одного. Но, а как вы, будучи имея больную дочь, позволяете себе так рассуждать?
-Да, я только, что согрешил, но зато сказал вам истину, Григорий. Если вы отказываетесь в неё верить – дело ваше. А про кого вы имели в виду, я знаю только одного вашего друга, кто другой?
-Охранник из Филгории, он, увы, уже погиб во время войны против Ориволголии. Я позже сменил сторону, мне было тяжело вернуться в Филгорию, ведь я нарушил её закон, а мой друг – глава страны-врага был предан мной. Если честно, то мне трудно было его предать.
-Ладно, у тебя был мотив. Без него никуда. Однако о нём лишь знают только твой друг, ты да я.
-Я понимаю.
-Тебя будут считать там врагом ровно до того момента, пока ты не сообщишь свой мотив. Ну, если ты не хочешь увидеться со своим другом в своей жизни, как хочешь. Можешь тогда и не сообщать.
-А откуда вы…?
-Я вам рассказывал. Может вы уже позабыли об этом. Ну всё, ночь уже, пора освобождать помещение.
Григорий нажал на кнопку выключения света (диммера). После чего он вместе с начальником вышел из архива. Начальник закрыл дверь на ключ. Герои пошли от двери архива в сторону выхода.
В это же время, Роит и его жена сидели в своём доме на диване. Муж спросил у неё:
-Ну, как тебе наша свадьба?
-Нормально.
-Ладно. Я, к сожалению, или же к счастью всё ещё скучаю по старому другу.
-Да перестань ты уже. Кстати, как написание твоей книги продвигается? Сколько материала готово?
-Да вот, пока только десять страниц написано, я бы, конечно, откорректировать хотел, но на это уйдёт много времени, так как нужно точно уловить написанные ранее мной строки и вникнуть в их глубину ещё раз, для того, чтобы в исправленной версии ещё лучше передать ту атмосферу, которую я заложил в них при написании. Так что вот, может я, конечно, излишне к ним придирчив, я имею ввиду строчки, но всё можно исправить, нет предела совершенству.
-Это точно. Но неужели в первые же дни работы над историей тебе удалось написать так много?
-А я же вчера начал писать. А я ведь быстро пишу, вот оттуда и десять страниц. Они короткие по словам и строчкам. На каждой стороне по двадцать пять строк, в каждой по семь слов, иногда – имеются, конечно, переносы, но в основном, их мало.
-А это хорошо или плохо, как лично ты считаешь?
-Ну, нормально, там вскоре ещё больше пойдёт. Я в первый день работы подумал над тем, какое количество может быть страниц.
-И сколько же?
-Очень много, боюсь цифру сейчас неправильную сказать, авось, что передумаю по ходу пьесы.
-Оно, конечно. Ну в общем, мне ясно всё тобой сказанное. Творчество - это хорошее занятие, оно всегда ценится, но сейчас не время, чтобы им заниматься, ночь же на дворе, а по сему я предлагаю тебе ложиться спать.
-Нет, были и случаи такие, когда творцы даже ночью дописывали недостающие фрагменты. Как Антон Павлович Чехов однажды ночью проснулся из-за того, что наконец смог придумать недостающее для своего стиха – слова. Он помнится, как я читал в интернете, на коробке спичек написал недостающее слово, ну и, конечно, у него ведь не было ничего другого под рукой, он взял спичку и ей это сделал. Да и вон современные творения смотрю, большая их часть была сделана ночью. Так что я сегодня иду спать так рано только потому что мне так хочется вот и всё. Сегодня – не творческий день выдался, но временами же нужно отдыхать от этого всего.
-Да, согласна.
Мария взяла мужа за руку и спросила:
-Пошли?
-Пошли, дорогая.
Сегодня, как и до этого, они спали в комнате Роита, так как в ней была большая и уютная кровать. Войдя в неё, муж включил свет. В то время как жена учёного стала переодеваться в ночную одежду, сделала она это довольно быстро, сняла домашнюю футболку, а также шорты, надела майку и легла, её муж сделал всё то же самое и затем выключил в своей комнате свет, нажав на кнопку диммера, и лёг на свою кровать, к Марии. Мария сказала:
-А вот и наша первая ночь, когда мы уже связаны узами.
-Это да. Ну, пожалуй, всё, сегодняшний день окончен, спокойной ночи.
-Спокойной ночи.
На следующий день, в Нирсбурге, Григорий встаёт, одевается, завтракает, делает свои дела и говорит:
-Ну, что ж, есть куда двигаться на работе. Так что пора мне на неё, а то так можно и опоздать. Да, мне уже шестьдесят четыре, а я до сих пор работаю и главное ведь, благодаря моим поступкам, я так и не получу законную пенсию, так бы уже давно на ней был, если б знал о том, что приключится со мной, как обидно и одновременно уморительно. Ну, что же, здесь с какой стороны посмотреть. Если так, вскользь, то можно отреагировать весьма странно. Я приобрёл когда-то анти-популярность в стране. Теперь чувство ужасное, то есть потеря Родины меня никогда не покинет. Азия никогда не была мне так близка, она не доходила до таких масштабов в моём мировоззрении, от того и груз на душе, как будто что подменили, а ведь теперь та часть принадлежит Ориволголии. Если бы, мой друг был сейчас рядом, я бы ему навалял хорошенько так за несдержанное им обещание. А впрочем, некогда говорить мне сейчас, пора уходить на секретную базу – зарабатывать новые блюроны, ведь двадцать – это не предел.
Гриша дошёл до коридора, где и переоделся с домашней на уличную одежду, затем вышел на улицу, для него всегда, живя в этом доме, было удивительно то чувство, что, несмотря на то, что его родной территории больше не было, при выходе на улицу он выходил в целый мир безграничных возможностей, в котором он ещё мог проявить себя, как личность, не с плохой стороны, а наоборот – с наилучшей. Много доставляющих пользу и радость вещей было, конечно, им за годы утеряно. Но ведь для хорошего будущего, мы должны пойти на какие-то жертвы, что всегда являлось естественным критерием для этого. Григорий и сам это отлично осознавал. Сейчас, после того, как Леонид снова принял его на работу, и он получил первый заработок, для него наступило новое начало, всё с чистого листа. Теперь, ему бы хотелось делать всё осознанно, а не так, как раньше, поэтому, когда в нём пробуждался другой Григорий – с невезением, он живо его отталкивал, и лишь одно дело он принял, вернутся в Ориволголию, из-за затишья в его сторону, он, конечно, понимал, что там может его ожидать, но нужно было выполнить обещание, которое он дал своему другу, а то некрасиво уже как-то получается. Роит его целых десять лет ждёт. Да, в его новом мире, который за это время, он, наверняка, себе построил, как считал Григорий, он уже не поместится и те пропущенные звонки на старый, уже сломанный телефон вряд ли будут ему прощены. Во всяком случае, не нужно ничего бояться, если что сказал мужчина, он должен это выполнить.