С первых кадров мы понимаем о наличии у отца главного героя серьезных проблем, и сама ситуация вызывает внутреннее напряжение - взрослые мужчины в шахте варят метамфетамин. Тут и до беды недалеко. В последующем мы узнаем что местный шериф "не раз сажал его за решетку и спасал от передоза". Как правило зависимые личности полны ложной самоуверенности и не способны полноценно просчитывать последствия, и это уязвимое место, точка входа для демона, завязка сюжета. Дальше демон все сильнее поглощает отца семейства, превращая его в слабого, беспомощного, вечно проблемного, отвратительного, озлобленного, страдающего от «вечного голода». Наблюдая за происходящими изменениями. Дети впадают в ужас, они просят отца успокоить их и хоть как то позаботиться, но в ответ на их просьбу самоизоляция с многочисленными замками на двери единственное что приходит в голову горе-отцу.
Обратите внимание: отец Лукаса не обращается за помощью к окружающим, не идет в больницу, и это характерная черта при внутренней незрелости - мы игнорируем возможность позвать на помощь, отрицаем ее необходимость, заранее обесценивая положительный результат. И вот мы уже видим одиноко слоняющегося ребенка, встречающего на берегу реки скунса и поднимающего большой камень. Дальше кадр сменяется: на экране ребенок, несущий в руках добычу. Режиссер не показывает нам непосредственно действие охоты на животное, мы можем только фантазировать как это произошло - попал ли камень сразу, или потребовалось добить животное - сам факт происходящего, где ребенок участвует в охоте максимально примитивными способами, уже достаточно подчеркивает весь трагизм происходящего. А дальше ребенок несет свою добычу отцу и младшему брату, о которых заботится. В невыносимой ситуации ребенок пытается найти причину происходящего: "В доме просто не было мяса", и вот он приносит то, что в его понимании является решением проблемы: мясо добытого животного, разделяет его на порции и укладывает на поднос, словно следует языческому ритуалу жертвоприношения. Замирает на секунду у двери, и мы можем предполагать, насколько мучительными становятся детские переживания в этот момент - одновременно страха и надежды, ведь там за дверью одновременно и чудовище, и все еще близкое и родное существо, к которому так хочется прижаться и утешиться. Да он болен и не способен на ответную любовь, но зачастую, в понимании ребенка, больше никого нет. Здесь важно знать, что страх перед одиночеством в огромном мире гораздо сильнее страха перед знакомым и привычным монстром, которого просто иногда надо «покормить». Так было, так есть и так будет всегда, когда идет речь о ребенке. Мысли об отсутствии заботящегося, "своего", взрослого, даже если его наличие дает хотя бы просто иллюзию любви и значимости, намного страшнее, чем любые чудовищные черты человека. И смотрите, в последующем ребенок так же отказывается принимать помощь от учителей, врачей и полицейских. Ему важно "держаться вместе", "поддерживать друг друга".
Из кошмара, происходящего дома, ребенок приходит в школу, где одноклассники так же дразнят и задирают, издеваясь над единственной игрушкой, провоцируя конфликт с последующим избиением главного героя. И все же Лукас остается предельно серьезен и собран, мы не видим слез, в поступках он руководствуется своей внутренней логикой, он последователен и находит силы заботиться о своем отце и маленьком брате. Очень часто там, где взрослые перестают справляться и опускают руки, дети берут на себя роль взрослого и ищут пути совладания с ситуацией, заботясь о своих родителях: ищут пропитание, налаживают быт, заботятся о младших, ценой собственного детства и благополучия. В перспективе у таких детей развитие стратегий созависимости, окружение себя слабыми людьми, нуждающимися в заботе, чтобы вновь и вновь проживать роль спасателя, игнорируя собственные потребности, желания и интересы. Одновременно, забота о более слабом в кризисной ситуации дает нам необходимый внутренний ресурс заботы в том числе и о себе, опыт сострадания, помогающий выжить. Мальчик поддерживает маленького брата, принося ему человеческие вкусняшки и вспоминая мамину фразу: "Вы родились под счастливой звездой". Он уже придумал для себя историю, вселяющую надежду: "Он обязательно поправится". Зачастую таким образом родственники зависимых пытаются осознать происходящие с близким изменения, разделяя человека на болезнь и веря в сохранность той части личности, к которой они привязаны, оказываясь в ловушке созависимости.
Безопасным местом для Лукаса становится урок литературы, на котором мы знакомимся с главной героиней - учительницей. Учительница Джул так же травмирована. Ее отец в своих чудовищных проявлениях ни в чем не уступает отцу главного героя. Находясь в родительском доме, ее преследуют воспоминания, словно это было вчера. И это является характерным признаком хронического ПТСР (посттравматического стрессового расстройства). В ее диалоге с младшим братом-шерифом можно услышать об отчаянной потребности в любви, и ее капитуляции перед одиночеством и отчуждением. Мы слышим, что в подростковом возрасте она нашла в себе силы сбежать в отдаленный от дома штат и на протяжении практически двадцати лет пыталась наладить жизнь и забыть о произошедшем, но, как это часто бывает, у переживших неблагоприятный детской опыт отношения с людьми не складываются: ни личные, ни профессиональные.
Главная героиня вынуждена вернуться, но и дома не находит себе место. В диалогах со своим младшим братом, по совместительству шерифом, мы слышим что оба они в детстве подвергались сексуальному насилию со стороны отца, и это дает нам наглядное понимание двух базовых стратегий: беги и замри. Джул бежала и продолжала «бегать» долгое время, брат остался и "замер", в его психике защитой стала рационализация, повышенный скептицизм и "здравый смысл", он не верит в демонов из прошлого, не верит в их способность возвращаться. Брат демонстрирует нам стратегии созависимости - эмоциональные манипуляции, желание вызвать чувство жалости и вины - "ты не представляешь, что мне пришлось вынести. Я ждал что ты придешь, и поможешь". И, как правило, приходит момент когда стремительный натиск вернувшегося демона застает в шерифа врасплох. Его защиты трещат по швам, он растерян и не способен на решительные действия, не способен стать защитой и опорой. Отсутствие контакта с внутренней детской травмированной частью, неспособность ее поддержать, делает его беспомощным перед лицом внешних обстоятельств, какую бы должность он при этом ни занимал. Так и нас застают врасплох внезапно врывающиеся воспоминания из прошлого, делая нас абсолютно неспособными заниматься повседневными делами, возвращая нас в состояние ужаса и беспомощности. Повзрослевшие брат и сестра видят произошедшие в худшую сторону изменения, по радио фоном мы слышим фразы: "семейное насилие", "борьба с наркозависимостью" и это дает нам понимание общей атмосферы маленького города, и мы понимаем, что происходящее с мальчиком это одна ситуация из множества подобных. А окружающее общество словно бы уже и расписалось в собственном бессилии, капитулируя и оправдывая свое невмешательство, что мы в последующем и видим в кабинете директора. Звучат реплики на тему "Их много, нас мало, мы ничего не можем сделать". Итак, пора бы и демону появиться.
И демон появляется там, где мы не придаем большого значения и думаем что ситуация разрешится сама собой. Где мы проявляем преступную беспечность, позволяя насилию расцветать. Вендиго, дух-людоед в мифологии алгонкинов. За нежелание ставить границы агрессору общество всегда платит рождением монстра. В преддверии его появления ребенок на уроке вырезает из дерева очертания головы - зачастую дети намного лучше понимают происходящее еще до того, как взрослые начинают обращать на явление свое внимание. Директор школы крайне самонадеянно одна приезжает в дом наркомана. А дальше все по голливудскому сценарию - блондинка идет туда, куда не надо, и становится уже истинной, настоящей, человеческой жертвой. На смену убогому и больному приходит сильный, властный, наполненный чудовищной мощью, божественный отец, способный защищать, в том числе и от школьных обидчиков. Способный наказывать, уничтожать. Именно такой, о котором мечтал ребенок, и теперь служение в прошлом должно обеспечить принятие и одобрение в настоящем: "Мой новый папа меня полюбит, если я буду его кормить". Ребенок в своей детской наивности уверен, что поведение демона-родителя связано с заботой о детях. И не смотря на использование им своих детей как приманки для добычи, главный герой не в силах осознать манипуляции.
Сам демон - тема неутоляемого голода - это тема недополученной любви. Это так же тема нарушенной привязанности, когда родитель опекает своего малыша по принципу "поел и сыт", не заботясь о его чувствах и не видя его индивидуальности, а зачастую и просто игнорируя его индивидуальность. В ребенке остается "черная дыра", пустое пространство и чувство тоски. Неконтролируемая потребность во что бы то ни стало заполнить этот пробел вопреки морали, вопреки границам окружающих его людей, вопреки заботе о самом себе. Вопреки здравому смыслу.
На помощь главному герою приходит учительница Джул. Ей проще найти общий язык с ребенком и увидеть его маячки о помощи, потому что оба они проживают опыт, лежащий за гранью человеческого понимания. Однако, как это часто бывает, приходящий на помощь целитель так же был ранен, и отголоски полученной травмы все еще влияют на ее жизнь, она все еще сдерживает не нашедшие выход гнев и ярость, ей самой нужен алкоголь чтобы справляться с воспоминаниями и чувством вины. В ней так же присутствует элемент зависимости, но в противовес отцу мальчика, она выбирает следовать своим ценностям, выбирает осознанную трезвость, и это становится ее внутренним ресурсом для предстоящего противостояния. Не случайно она знакомится с ребенком на уроке, где рассказывает о символах древних мифов.
Как правило у носителя ресурса имеются специфические знания, которые становятся "ключом к закрытой двери», и помогают ребенку языком сказки рассказать о происходящем дома. Оказавшись рядом с травмированным ребенком, она получает долгожданный шанс на активную борьбу и выход агрессии, подавленной много лет назад. Она не просто спасает его, она и сама спасается, высказывая свое твердое "Нет", действует, проецируя на ситуацию свою травмированную часть. Джул транслирует демону о своей решимости наперекор превосходящей ее физической мощи. Всегда проще противостоять насилию когда оно проявляется в форме чудовища, нежели благопристойного человека. Такое привлечение мистических героев в полную угроз реальность дает человеку необходимое высвобождение ресурсов для понимания и совладания. В момент диалога с мальчиком у камина она делится своим опытом, рассказывая о своих чувствах, и, возможно, это первый раз когда она рассказывает свою историю, делая ее понятной для ребенка. В первую очередь для своего внутреннего ребенка, и это осознание собственных чувств и потребностей, связанных с травмой, придает ей дополнительных сил.
Но после того, как демон повержен, раны залечены а в маленький город опять возвратилось спокойствие, шерифа вдруг застает приступ необъяснимого кашля. Режиссер показывает нам, что ситуация еще не завершилась, и для шерифа настал этап мощного внутреннего испытания. Стало ли заражение демоническим началом следствием проникающего ранения, или же наличием внутренней травмированной части — ответа нет. Но ясно одно: выслеживание демона и борьба с ним не привели шерифа к качественным изменениям. Он оказался поражен очень опасным и очень заразным недугом под названием «социальное насилие». Как часто бывает, подвергавшиеся издевательствам члены социума во взрослом возрасте так же становятся агрессорами. Начинается с неявных проявлений: игнорирование эмоциональных потребностей близких людей, пренебрежение, обесценивание, критика. Затем они заставляют окружающих сомневаться в собственной правоте. Так шериф ставит под вопрос желание
Джул взять под опеку потерявшего родных Лукаса. И если человек не осознает происходящие с ним изменения, приходит момент когда он становится очередным демоном для своих родных и близких, для партнера по отношениям, для коллег, и, конечно же, для своих детей. Так порочный круг замыкается, и приходит момент, когда история вновь повторяется. Чтобы разомкнуть порочный круг надо пройти по пути исцеления, осознать собственные разрушительные модели поведения, принять детскую травмированную часть, научиться заботиться о собственных эмоциональных потребностях, соприкоснуться с внутренними ресурсами. И, возможно, режиссер готовит нам продолжение истории с теперь уже на самом деле счастливым концом.
А я призываю вас стать режиссерами своих жизней. И если вы узнали себя в описании героев, не отказывайте себе в обращении за помощью к специалистам в области психического здоровья.
