Мне не нужно самое лучшее, мне можно и то, что есть, на меня не нужно тратить денег, потратьте на других.
Когда, умерла моя бабушка, мне было 12 лет. Она умерла внезапно. Еще вечером я была у нее в гостях, на следующий день днем пришла со школы, и мои родители говорят, что бабушка умерла. Для меня это был сильнейший шок. У нас был двухквартирный дом, в одной половине жила моя семья, а за стенкой жила моя бабушка.
Она с первых дней жизни водилась со мной, меня даже назвали в честь нее. Она была очень близким человеком. Фактически у нас с сестрой было два дома, мы часто спали у нее, и вообще много времени проводили с ней.
Она играла со мной в разные игры, хотя ей было уже 70 лет, и были проблемы со здоровьем. Я ее очень сильно любила, ничуть не меньше чем родителей.
Когда она умерла, я помню, как сидела на лавочке и говорила сама себе о том, что, когда у меня появятся в будущем свои дети, то они обязательно узнают о ней, о моей бабушке.
Она была очень добрым и хорошим человеком. Все снохи и зятья называли мою бабушку только мамой.
В общем, о моей бабушке можно сказать очень много хорошего. Но есть одно «но», которое я поняла уже во взрослом возрасте.
Я поняла, что из-за некоторых особенностей ее поведения, у меня остались, как это сейчас модно говорить – детские психологические травмы. Я долго не могла понять, с чем связаны особенности моего поведения во взрослом возрасте и, наконец, поняла.
Поскольку мы жили с бабушкой очень близко, то считались, рядовыми членами семьи. Мы не были гостями в ее доме.
Поскольку у нее пятеро детей, то соответственно и много внуков. Да и вообще у нас очень много родственников. Одни живут в других городах, некоторые – тоже в поселке, в котором и моя семья.
И вот, когда бабушка готовила разные вкусности, например, пекла пирожки/пироги, стряпала блины, еще что-то вкусное делала. Самое лучшее доставалось моим двоюродным братьям/сестрам (я поздний ребенок, все они были старше минимум на 10 лет, максимум на 20), которые приходили к ней редко, или ее детям (не моему папе), которые живут подальше от нее.
Очень часто случалось такое, что бабушка наготовит разных пирожков, некоторые у нее подгорали, и она несла это нам домой, как бы угощала. Моя мама говорила, что она любит есть подгорелое, что это полезно.
Ага как же, любит и, как же, полезно. Сейчас я понимаю, что никто не может любить подгорелые пирожки, а тогда я в это верила. И сейчас стала понимать, что мама так говорила специально, чтобы у меня маленькой не возникало вопросов «А почему бабушка нам несет только плохое».
Еще случалось такое, что бабушка купит целый мешок конфет. Я прихожу к ней, она дает мне одну конфетку и убирает остальное со словами: «Это Петеньке, он завтра обещал прийти, а он же так любит эти конфеты». К слову Петеньке на тот момент было около 20 лет. И вот приходил этот Петенька и съедал почти весь мешок конфет. Мне было очень обидно. То есть я хожу, постоянно помогаю бабушке по дому, во дворе, а потом приходит Петенька раз в месяц и съедает мешок конфет, а мне ничего.
Тогда это принималось как должное, я почему-то не обижалась, не задавала вопросов. Сейчас, вспоминая все это, у меня много вопросов.
Или бабушка печет блины (много блинов), потому что сегодня придут Вера с Таней (ее дочери), которые живут на соседних улицах. Она мне говорит: «Оля, ты съешь один блинчик, остальное гостям». Я довольная тем, что мне разрешили съесть один блинчик, съедала его и сидела дальше, поглядывая на них с огромным желанием.
Когда я научилась сама печь блины. Я относила бабушке на пробу самые лучшие блины. Я помню, как я сидела и выбирала из всех, несколько самых лучших и относила бабушке.
Сейчас у меня такая обида, почему, когда готовила я или моя мама, мы угощали бабушку самым лучшим, а она несла нам горелки. Я думаю, почему, когда я была маленькая, я не подошла к бабушке и не спросила, почему она нам носит горелки. Тогда я принимала это, как должное, что так и должно быть, гостям самое лучшее, а нам остатки.
Конечно, когда приходили гости, у меня пирожки никто не отнимал, и я могла их есть, но и то бабушка могла сказать, мол, Оля, оставь гостям. Бабушку поправляли, говоря, что пусть ребенок ест, но кушать дальше не было никакого желания.
Сейчас на каждом шагу, слыша разные психологические термины: выгорание, психологическая травма, эмоциональное насилие и многое другое, я понимаю, что у меня жесткое обесценивание себя.
Мне не нужно самое лучшее, мне можно и то, что есть, на меня не нужно тратить денег, потратьте на других и все в этом роде.
Я поняла, что оно родом из детства, а именно от бабушки. От этого становится так грустно, ведь долгое время бабушка была для меня лучшим человеком на свете, а спустя время я поняла, что не все было так радужно.
П. С. Все имена изменены
Буду рада лайкам и комментариям:))
Подписывайтесь на мой канал:))