В окнах домов светлячками стали вспыхивать огни. Женщины уткнулись носами в стекла, что за ненормальный мешает людям отдыхать после трудового дня. Мужчины спешно натягивали портки и рубахи, устремляясь на помощь женщине.
- Что за придурок сосед! Слышь, Мить, баба на сносях, а он снова волочит ее за косы по земле. Бедная Лизка, что за судьба досталась?!
- Ну, да!- Поддержал жену Митяй.- Была бедовой, запевалой во всех делах, да и одной из красавиц в свое время. Немало сердец разбила. Борька вон, до сих пор сохнет, не может забыть, страдает в одиночестве.
Так нет же, выдали замуж за этого козла, а он не только не ценит девку, а вообще на мужика-то не похож. Не дали несколько дней дождаться любимого из армии. Отец, видишь ли, у Степки хороший, надеялись, и этот таким будет. А ишь, что вышло из него: срамота да и только: бабник да гулена. Семья побоку, зарабатывать не обязан. На это жена есть. И та теперь, скорее, на тень похожа, чем на женщину.
Первыми выскочили на улицу Семен и Митяй. За ними их жены. Потом подтянулись остальные соседи. Митяй закричал:
- Степка, гад, залил глаза и издеваешься над жинкой. Ну-ка, брось сейчас же изгаляться над бабой. Кому говорю? Не то милицию позову!
- Ага, прям сейчас рвану исполнять твой наказ! Как бы не так! Топай своей дорогой. - Оскалился Степка.- А и не боюсь совсем. Мент в город укатил. До понедельника можно жить спокойно!
У Семена округлились глаза:
- А ты что, только в его отсутствие битвы дома устраиваешь? На часы смотрел? Еще два часа могли спать. Вон, пол-улицы разбудил! Не боишься? Так мы тебе сами головомойку устроим, отвесим кундюлей по самое “ не хочу”, чтобы побывал в шкуре своей бабы.
Степан принял стойку воина. Хотя, какой там воин: скорее петух с растрепанным хвостом, торчащим в разные стороны, как всклокоченные волосы на его голове.
- Фиг вам! А-ну, кто смелый тягаться со мной силой? Ни один из вас меня не одолеет. Вон, какие бицепсы.
Он рывком распахнул полы рубашки и стал задирать рукава, хвастаясь телом. От пьянки и недосыпа он выглядел пьянчужкой с будуна.
- Да ну тебя, дурак, больной на всю голову. - огрызнулась тетка Матрена.- Лучше бы в огороде или в помощи по дому показывал свою силу. А -то баба и на работе, и в огороде, и дитя под сердцем носит, и с хозяйством возится.А ты по кабакам да “ простигосподям” шастаешь.
Степан выгнул грудь колесом и нахмурил брови:
- Не твоего ума, дело,старуха, где я и как. За собственной семьей смотри. Уж как-нибудь без подсказок с жинкой разберусь.
Тетка Матрена обиделась. Митяй взорвался:
- Вот скажи, сосед, чего тебе в три часа ночи взбрендило заниматься разборками в семье?
- А пусть не шастает за мной и не следит. Сам знаю, когда и куда являться! Надоела, муха назойливая.
Тут уж завелись стоящие группой соседки. Тонька, жена Митяя, зажав ладони в кулаки, двинулась к Степану:
- Ах ты, кобель недоделанный! Чужих баб ублажаешь, а своей даже на последних месяцах не даешь спокойно подготовиться к появлению малыша. Где это видано - мутузить бабу перед родами. Совсем что ль мозги пропил?
Степан сузил глаза и самым, что ни на есть, ехидным голосом отозвался:
- А кто просил рожать-то? Мне детеныш совсем не нужон. Мужику вообще кровососы ни к чему. Была бы дырка справить мужскую потребность. Остальное на собственное усмотрение.
Тонька завопила:
- Как на бабу лезть, так нужна. А как от тебя же понесла, не такая стала? Хоть и кум ты мне, выскажу все в глаза. Сморчок ты в засушенном виде. От горшка два вершка, а зла на весь мир хватит. Какого лешего не живется спокойно?
- Да кому нужны эти молокососы? Раньше было хоть на что посмотреть: баба, как баба. А теперь?- Скривил он губы.- Родит, станет совсем старухой. То грудью кормить надоть, то ночами бессонными трястись над ним, опять же пеленки, распашонки- Одна трата денег да и высохнет вся. На хрена мне сушеная вобла в постели?
- Ты погляди, гаденыш какой! Зачем женился тогда? Взял-то красотку. Интересно, кто же ее такой делает, лентяй хренов. Почему уже второй месяц не работаешь, только претензии научился жене предъявлять? Где твое мужское достоинство?
- Для этого самого и женился. И чтобы в доме порядок, и еду умела сгондобить! А достоинство мое, как и у всех мужиков, в штанах. Показать? - Похотливо выставил свое хозяйство вперед Степан. Мужики скривили губы в усмешке, бабы прикрыли лица платками.- А работа не волк- в лес не убежит. Недомогаю я.
Сенькина жена, Нинка, схватила его за грудки:
- Тю, недомогает он, кобель хренов. Да на тебе воду возить впору. На кой ляд такие выродки на свете живут?- Она заглянула в налитые кровью глаза Степана, покачала головой. - Сильный пол еще называется! Пиявка болотная- вот ты кто. Залез верхом на бабу, да еще и ножки свесил.
Степан с ненавистью уставился на нее прищуренными глазами и заорал, накручивая на кулак еще сильнее косу жены:
- Разойдись, курицы драные! Трещите, как сороки! Моя жена и дите будет тоже мое! Хочу люблю до потери пульса, хочу уму-разуму научаю!
Лиза осела от боли наземь, склонившись к ногам домашнего деспота. И закатила глаза к небу.
Видя это, жена Митяя сверкнула злобно глазами.
- Где это видано, чтобы кажну ночь глава семьи изгалялся над семьей?! Да че мы тут с ним лясы точим. Вот счас навешаю ему тумаков. -
Схватила мужика за грудки и стала колотить по груди. - Он тут лапшу всем на уши вешает. А мы должны терпеть что ли? Ну-ка, налетай, мужики. Покажите, на что способна советская власть. Это раньше женщины бесправные были. Теперь и сдачи дать могем.
Каждый из присутствующих съездил не по одному разу по роже соседа кулаком. Тот пытался отмахиваться и все равно стал похожим на освежеванную животину: в крови и ссадинах.
А что? Надоели всем его выкрутасы. Утром рано бежать на работу. А еще с хозяйством возиться. Итак ведь из-за дурака опоздали. Как бы неприятностей не отхватить от начальства.
Пока мужики разбирались с супругом, Лизка отползла к бесцветному, покосившемуся штакетнику, и сидела там, скукожившись. Женщины царапали садисту красную рожу со звериным оскалом по полной. Пусть не думает, что, обижая слабых, не получит отпор. Кто-то таскал за воротник, кто-то за рукав, а Тонька умудрилась схватить за патлы на голове, совсем, как он Лизу. Отыгрались на садисте за все нанесенные обиды и оскорбления в их и без того нелегкой жизни.
Нинка заглянула потом в налитые кровью Степкины глаза:
- Ну, как головомойка? Ты ведь такую ежедневно устраиваешь дома.
Давно пора поставить говнюка на место. Вырвать бы еще язык за гадости, которые говоришь о жене. Уж мы знаем цену каждому из подгорненских и михайловских! Ты- дерьмо по сравнению с супружницей. Тянет семью за двоих и не ноет, как ты.
Из толпы женщин послышался смешок тетки Мотри, потом громкий крик:
- Такому пакостнику и женилку следовало бы оторвать, не только рожу набить. Да связываться с правосудием нет резона. Когда сходились, небось, клялся стать опорой и быть с Лизкой в радости и горе до самой смерти? А на самом деле что?
- Изверг поганый. Бабе жизни никакой. Тьфу на тебя, Степка! Бог все равно накажет! Вот увидишь!
Накал страстей пошел на спад и, наконец, совсем иссяк. Все, что думали, высказали семейному тирану. Он сидел теперь на пыльной дороге в кругу односельчан. Отдышавшись, пьяный дебошир поднялся, становясь на колени и опираясь на руку, и выдохнул из себя все зло, что в нем накипело:
- Дуры, бабы! Жаль, чужие. Уж вправил бы вам мозги.- Оттолкнул с гневом стоящих ближе других.
- Да мы б с тобой рядом и нужду справлять не сели, говнодав гремучий. Был бы умный, семью б содержал и бабе ночами удовольствие доставлял, а не налево шастал и мозги кулаками вправлял.
- Много вы понимаете, дуры безмозглые! Бабу надо держать в кулаке. Это главное в жизни.- Огрызнулся и поплелся, качаясь, к реке Чле, чертыхаясь про себя и костеря всех, кто стал участником и одновременно свидетелем его побоища. Сенька за ним.
Соседи кричали дебоширу вслед:
- Скатертью дорожка!
- Бог тебе судья!
- Иди, проспись! А-то, ишь, грамотей выискался! Любое воспитание с себя начинать надо.
- Учти: мы Лизку в обиду больше не дадим. Будешь дальше выкобениваться, получишь еще больше подзатыльников. Забудешь, как кулаками машут-то.
25
Нравится